У АМЕРИКАНЦЕВ ЕСТЬ ОСОБАЯ МИССИЯ - БЛАГОДАРНОСТЬ

Интервью ведущего программ миннесотского христианского радио Олега Воскресенского

Кифа: Олег, для начала - как простой верующий Американской православной церкви воспринимает процесс объединения РПЦ МП и РПЦЗ? Заметен ли он на уровне приходской жизни? Какие здесь есть ожидания, опасения, проблемы и, может быть, надежды?

Олег Воскресенский: Начну с того, что мое мнение будет внешним, потому что ни к той, ни к другой церкви я не принадлежу, но живу в непосредственной близости и наблюдаю то, что происходит, слышу мнения, которые выражают и прихожане, и священнослужители. Я вижу, что этот процесс и все, что связано с ним, тревожит людей. Без сомнения, это вопрос не просто механического слияния, он влечет за собой множество последствий. На мой взгляд, самое важное - всеобщее ощущение того, что эту проблему не следует игнорировать. Ее надо решать и решать положительно. Эти церкви должны по своей инициативе стать одним. Речь идет о том, когда именно, как именно и т.д.

Кифа: Меняется ли что-то на уровне приходов - может быть, теплеют отношения?

Олег Воскресенский: Отношения теплеют, но очевидно, что это связано и с демографией церкви. Уходят из жизни поколения людей, приехавших сюда с первой волной эмиграции, и их детей. Уходит и поколение людей, приехавших со второй волной эмиграции во время войны, во-первых, весьма ожесточенных сердцем, и, кроме того, живших в условиях холодной войны и подполья, подозрительности, враждебности. Сейчас, наоборот, растет часть прихода, которую составляет новая эмиграция - люди, выросшие и прожившие большую часть жизни во времена совсем иные: надежд и большей открытости, более свободного и радостного общения между церквами, между людьми. Поэтому, как мне кажется, теперь всеобщий тон выражает скорее не настороженность, а надежду. Это настроение лучшего.

Кифа:  Новым поколениям легче договориться?

Олег Воскресенский: Конечно! Им не приходится нести за собой груз десятилетий ожесточенности и подозрительности. Я вспоминаю свой первый приход в Зарубежную церковь (имеется в виду РПЦЗ - прим. ред.) почти 15 лет назад. Из Советского Союза приехал человек, которого здесь никто не знал. Спрашивали: "Кто Вас рекомендовал? Кого Вы знаете? Или вы агент КГБ?" - или еще что-нибудь. Была очевидная настороженность, которая ощущалась во всем - в вопросах, во взглядах. "Олег, Вы говорите на непонятном языке, так нельзя говорить. Вы не так стоите в церкви, Вы не так делаете", - вопросы чисто культурного характера. "Это так сейчас молятся в Советском Союзе?" Такого рода вопросы и отношение было тогда. Оно не преобладало, но чувствовалось.

Сейчас настроение в храмах гораздо более открытое, гостей из бывшего Советского Союза больше - людей с разнообразным прошлым, разных возрастов, разных культурных слоев и т.п. Мне кажется, эта открытость постепенно обретает силу и становится превалирующей, хотя и не без исключений, которые могут быть самыми шумными. Они бросаются в глаза именно на общем фоне. Я сейчас припоминаю некоторые лица и личности, которые ведут себя громче других именно потому, что за последние 10 лет почувствовали себя оказавшимися в меньшинстве. Они, основавшие эту церковь, сохранившие ее в чистоте и неприкосновенности, вдруг оказались, как им кажется, в очень уязвимом для хозяев положении. Поэтому и возникают всякие вопросы о собственности: кому все это принадлежит, из каких рук в какие будет передаваться и т.д. Но повторю, сейчас это не общее настроение.

Кифа: Американская православная церковь - это растущая церковь или скорее, наоборот, угасающая? Число прихожан растет? Есть ли интерес у исконных американцев к Православию, и, если есть, что их привлекает?

Олег Воскресенский: Меньше всего мне хотелось бы показаться экспертом по Американской православной церкви. Но я знаю то, что очевидно и для чего специалистом быть не надо. По любой американской статистике православная церковь - самая быстро растущая церковь в Америке, не самая многочисленная, но самая быстро растущая. Это началось ещё с конца 70-х годов. Такие люди, как Питер Гилквист (Peter Guilquist) - видный протестантский проповедник, и целая группа видных деятелей евангелического движения, приняли православие. Это было достаточно весомо - некое заявление о том, чего ищет христианин в Америке, чего не хватает глубоко верующим американцам в различных церквах.

Кифа: А что они нашли в православии?

Олег Воскресенский:  Вы толкаете меня на очень интересный диалог. (Смеется). Этим людям не хватало в протестантской церкви - а это очень широкий спектр евангельских церквей - таинственности, от слова таинство. Не хватало веры, доверия к Богу, ведь одна из характерных черт протестантских церквей, деноминаций и учений - понять, сформулировать и осознать рационально, "левополушарно" свою веру и утвердиться в ней, что и было в 70-е и до конца 80-х годов. Это стремление пришло к кризису. Стало очевидно, что чем больше усилий прилагается к вербализации веры, тем больше людям не хватает Бога, тем увереннее Дух заявлял людям о том, что они берутся за невозможное. Люди не находили удовлетворения в своем стремлении к познанию Бога, к общению с Ним. Опять-таки, может быть, я упрощаю: людям с "правополушарным" складом ума не хватало в протестантском богослужении насыщенности, полноты и ощущения Божьего присутствия. Белёные стены большинства протестантских церквей не дают пищи глазам, чувствам.

Кифа: Здесь дело прежде всего в анатомии или в эстетике?

Олег Воскресенский:  Конечно, в эстетике. Эстетическое восприятие Господа дает душе колоссально много. Непонятно, почему я говорю это Вам, православному человеку. Этого недостает протестантским церквам и отсюда стремление к полноте общения с Богом. И еще важно учитывать совсем иное отношение к опыту Церкви. Американский менталитет построен на том, что изобретенный вчера компьютер лучше того, который был изобретен позавчера: чем новее компьютер, тем он современнее и лучше. Новый дом и новая машина лучше позапрошлогодних. Этот менталитет имеет свои пределы и не дает душе той полноты, которой она требует. Нужно обращаться и к будущему, и к прошлому опыту, который накопила Церковь. И вдруг оказывается, что и двести, и тысячу лет назад люди находили Бога, могли выявить такие глубины общения с Ним, жизни с Ним, какие многим американцам и живущим в Америке сегодня недоступны, потому что мы направлены в другую сторону. Обращение к опыту Церкви, к патристике, ко всему этому слою, очевидно, привлекло и продолжает привлекать многих. С этим связаны два явления - обращение к православию и все большее обращение неправославных церквей к этому опыту. Все чаще можно видеть включение в богослужение в неправославных церквах православных литургических элементов, эстетических элементов, обращение к патристическому наследию.

Кифа: В связи с этим возникает вопрос о формах сотрудничества в Америке разных церквей. Есть ли здесь конкретные и убедительные примеры?

Олег Воскресенский: Конечно, есть. Они замечательные. Это встречи и совместная деятельность на самых разных уровнях. У нас в городе пасторы и священнослужители всех деноминаций стараются каждый месяц совместно молиться о городе, о штате. Это место и время поделиться своими нуждами, заботами, болями, радостями, пригласить друг друга к участию в различных служениях, в том числе к совместному богослужению друг с другом в церкви. Люди с удовольствием ходят друг к другу и учатся иному опыту знания, общения с Богом, жизни с Богом. Эти молитвенные встречи существуют и среди русских эмигрантов. Надо сказать, что нам, эмигрантам, они даются нелегко. Мы приезжаем в Америку со своим "подпольным" сознанием, когда есть "наши" и "не наши". Для американцев это гораздо менее характерно. Они на своей земле, мы - на чужой.

Кифа: Скажите, есть ли какие-то единые программы в миссионерском служении?

Олег Воскресенский: Да, они есть. Больше, наверное, на уровне слова, чем дела. Но поиски совместных программ, например, евангелизации, существуют больше среди американских церквей разных деноминаций, чем среди эмигрантских национальных церквей (кажется, так они называются). Эти программы связаны с совместными изданиями, участием в средствах массовой информации: с удовольствием публикуются материалы авторов разных деноминаций в журналах разных деноминаций, также есть программы на радио и, в меньшей степени, на телевидении.

Это и проведение совместных детских лагерей и фестивалей. Гораздо в большей степени эти процессы происходят не на социальном уровне, а на уровне семьи. Например, в православном лагере, который организует православная церковь, может быть 10% католиков, 20% протестантов всех сортов и, конечно, большинство православных. Неправославные - это соседские дети, друзья, которых пригласили сверстники. Взрослые не видят в этом ничего дурного, наоборот, радуются, что их ребенок проведет лето в иной культурной среде. Эта среда христианская, хотя и отличная по церковной культуре, но это и хорошо. Ребенок узнает, испытает что-то новое, примет участие в ином неожиданном опыте. Такого рода знакомства довольно часты. Это норма, даже больше - это благо, которое лелеется, которому рады не только родители, но и все.

Но я отвечаю не на Ваш вопрос - Вы спрашивали о миссионерской деятельности. Наверное, не случайно я ушел от этого вопроса, потому что не нашел сразу положительного ответа. Но вот то, что мы сейчас здесь, в России, с группой членов Церкви Завета - один из примеров тому. Эта церковь ищет сотрудничества, возможности миссионерской деятельности "чужими руками". Эта церковь понравилась мне, в частности, тем, что в ее миссионерском видении отсутствует идея о насаждении своих местных церквей. Церковь Завета трудится на миссионерском поприще в России уже больше 10 лет, но в России нет и не будет церквей этой деноминации, если только шведы не переедут сюда жить, тогда они привезут сюда и свою церковь. Их миссионерская деятельность состоит в том, чтобы поддерживать информационно, молитвенно, финансово, материально, любыми имеющимися у них ресурсами, служения тех церквей, тех верующих, которые уже трудятся на этой земле, которые родные этой земле.

Кифа: Насколько американцы воспринимают свою деятельность в мире как особую миссию?

Олег Воскресенский:  Американцы ее воспринимают как отклик нормального человека на благословение Божье. Америка была особым образом благословлена Богом. Он ее хранил и она достигла богатства, материального расцвета. Американцы чувствуют, что эта страна была особо благословлена. Это очевидно, наверное. У американцев есть особая миссия благодарности - из чувства благодарности простого человека делиться с миром тем благословением, которым Господь наделил эту страну. Мне часто приходится отвечать в своих миссионерских поездках на вопрос: «Почему американцы едут на Украину, в Россию? Что им здесь надо? Чего они от нас хотят?» Бывает очень трудно поменять это отношение, объяснить, что здесь они хотят не от вас, а для вас и что это нормально - делиться с человеком благословением из благодарности. Большинство американцев согласятся с тем, что это благословение они не заслужили и не заработали. Многие страны заслужили его гораздо больше. Поэтому не поделиться, не поблагодарить от щедрот своих, собственно, не своих, а Господних, - значит рисковать потерять его, обречь себя на неблагодарность. Вот в этом американцы видят свою особую миссию. Объяснить это трудно. 

Беседовал Александр БУРОВ

 КИФА № 2(29) февраль 2005 года