Страждущая и жаждущая духа страна

Рассказ священника Георгия Кочеткова о поездке в США

Отец Георгий Кочетков в храме Христа Спасителя в Нью-Йорке у протоиерея Михаила Меерсона-Аксёнова

Дорогие братья и сёстры! По нашей традиции я всегда стараюсь держать вас в курсе всех важных событий, которые происходят в нашей братской жизни. И сейчас я коротко постараюсь вам рассказать о поездке в Америку.

Америка - особая страна, она во многом не похожа на нашу, и некоторые черты обычной американской жизни нам очень непривычны. Например, там, рассказывая об истории, редко углубляются дальше середины XIX века. Для нас это вчерашний день, там это - главная история страны.

Это страна, которая не переживала антропологической катастрофы. Люди там чувствуют себя «на коне», много улыбаются. Они не лезут, как правило, в какие-то глубины, но настроение у них хорошее. Тем более что климат хороший. Если самый север США (не считая Аляски) - это широта Киева, то Нью-Йорк - это широта Тбилиси. В южных штатах не бывает зимы, солнце светит.

Часто можно было слышать русскую речь; я этого не ожидал. Так же, как не ожидал того, что с кем бы мы ни встречались, за все две недели нашей поездки никто ни разу не заговорил с нами про Украину или про какие-то конфликтные ситуации в Европе, связанные с Россией - я думаю, потому что, во-первых, там не принято говорить об острых вещах в принципе, а во-вторых, народ это на самом деле не волнует. Это дело геополитиков.

Природа там очень красива. И, конечно, непривычно на фоне такой природы и городов, которые производят впечатление шикарных приморских курортов, видеть православные храмы русского стиля. А их достаточно много: например, в относительно небольшом Сан-Франциско три кафедральных собора плюс ещё приходские храмы.

Правда, там было сорок тысяч русских эмигрантов первой волны. Это один из самых крупных центров русской эмиграции первой волны в Америке. Конечно, первая (после 1917 года) и вторая (после 1945 года) эмиграции смешались. И отдельно существуют третья (конца 1960-х -1970-х годов), позднесоветская, и четвёртая эмиграция, возникшая после падения советской власти. Но и та, и другая, как правило, малоцерковны, мало интересуются церковной жизнью.

Церковная жизнь Америки - это множество конфессий, деноминаций, которые находятся в самых разных и сложных взаимоотношениях. Православная жизнь - это огромное количество юрисдикций, канонических и не очень канонических, иногда входящих в другие канонические структуры.

В первые же дни по прилёте в Нью-Йорк мы четверо¹ встретились с членом Попечительского совета нашего института владыкой Серафимом (Сигристом) и с о. Леонидом Кишковским. С отцом Леонидом у нас была очень длительная беседа. Он очень опытный человек, очень знающий, очень мудрый церковно - таким был отец Виталий Боровой; они «зубры». Отец Виталий, будучи очень крупным официальным чиновником, заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений Московской патриархии, очень много знал и очень много понимал в церковной жизни. А отец Леонид долгое-долгое время возглавлял Отдел внешних связей Американской автокефальной православной церкви. И нам было очень интересно беседовать. Мы побывали у о. Леонида в храме в Лонг-Айленде и познакомились с его замечательной матушкой. Они уже очень старые люди, физически очень немощные, но духовно и душевно чрезвычайно трезвенные.

Мы пригласили владыку Серафима и отца Леонида, если они будут в Москве, побывать в нашем институте и в братстве. И они пообещали это сделать. Я думаю, что это было серьёзное обещание, при том, что и тот, и другой прекрасно понимали, что шансов немного, просто потому что есть какие-то объективные обстоятельства, препятствующие этому. Но они хотели показать своё реальное желание. И для нас это драгоценно. Тем более что в американских условиях, чрезвычайно трудных для всякого рода проповеди и духовной деятельности (надо сказать, там духовная ситуация в целом по стране хуже, чем у нас, значительно хуже), владыка Серафим, как я ему совершенно искренне сказал, вручая медаль к двадцатипятилетию нашего института, - единственный епископ, которому не надо пояснять слова «община» и «братство». Других сейчас больше нет, во всяком случае, мы их не знаем. Он и сам пытается собрать братство, не исключительно, но в первую очередь православное. И я надеюсь, что мы услышим от него подробный рассказ об этом.

Православие в Америке довольно динамично. Это не та статика, какая часто наблюдается в наших приходах, которые нередко вообще не приходы и не общины. Там приходом называется нечто иное. И все-таки в обществе духовная ситуация там сложная. Почему? Прежде всего, там собрались в основном те люди, которые захвачены идеей самореализации. Вот я это сделал. Я, я, я. Критерий качества жизни для них в первую очередь успех, прежде всего материальный, профессиональный, реже семейный, в отличие от нас. Это вызывает сильнейший индивидуализм. И ещё дело в том, что люди там быстро отходят от христианства. Это признавали все, с кем мы там беседовали. Это не означает агрессию. Американцы вообще выглядят очень спокойными и мирными людьми, это очень приятно было видеть в разных городах. Просто в обществе и в масс-медиа значительно большей популярностью пользуются разного рода восточные - индийские, китайские и всякие другие - оккультные течения. И они часто косвенно носят антихристианский характер. Это проявляется во многих случаях. Поэтому быть там христианином труднее, чем у нас. Да, у нас в обществе есть некое антицерковное настроение, но вот такого в принципе антихристианского настроя всё-таки значительно меньше. В любом случае христианство, скажем так, там не модно. И особенно среди молодёжи, да и во многих других средах.

Конечно, мы встретились с теми людьми, которые в разные годы у нас оглашались. Чаще всего это третья волна эмиграции, русско-американские православные еврейского происхождения; таких большинство. Некоторые из них оглашались у нас, скажем, больше тридцати лет назад, как Володя Шнейдер, которого я оглашал, ещё учась в Ленинградской духовной академии. И он очень многое из того опыта помнит и ценит до сих пор. Общаясь с ним, чувствуешь, будто никто никуда не уезжал. Он живёт этим. Даже невольно задаёшься вопросом, тогда зачем он уехал? Других кто-то из вас помнит - это Дима и Зоя Видраки, Илья Митцель, Юра Щербаков, бывший одно время председателем братства «Сретение», Юра Пугачёв с супругой. Нам было важно с ними встретиться. Так же, как важно было послужить мне в храме Христа Спасителя в Нью-Йорке у отца Михаила Меерсона-Аксёнова, который возглавляет этот храм в юрисдикции Американской православной церкви. С нашей церковью, напомню, там исторически или напрямую связаны три юрисдикции²: Американская православная церковь³, Русская православная церковь зарубежом, бывшие «карловчане», Московского патриархата, и просто епархия Московского патриархата. Все они до сих пор существуют очень автономно, очень по-разному, и хотя не вытесняют друг друга, но существуют как бы параллельно, а иногда немножко, чуть-чуть в обычных разговорах «друг против друга». Там каждый подчёркивает свою индивидуальность, какую-то свою особенность, отличность от других. И эти юрисдикционные разделения очень и очень мешают единому действию церкви.

Литургия у отца Михаила Меерсона-Аксёнова была замечательной. Он когда-то был диссидентом в СССР и вынужден был эмигрировать ещё в 1970-е годы. И весь приход состоит в основном из эмигрантов третьей волны. Служба там идёт на двух языках - на русском и на английском. Проповеди было две: одна моя - по-русски без перевода, другая отца Михаила - по-английски.

Когда мы в конце нашего путешествия снова вернулись на полтора-два дня в Нью-Йорк, у нас была замечательная встреча ещё и с руководством Свято-Владимирской духовной семинарии. Хотя там сейчас и немного студентов, 70 -80, но у них 16 зданий, замечательная библиотека. Они очень интересные люди. Семинария сейчас очень дружит с митрополитом Иларионом (Алфеевым), который входит в их попечительский совет. Это важно для них, хотя не всеми там поддерживается. Мы встречались с деканом семинарии, о. Иоанном Бэром, и с профессорами: с сыном отца Иоанна Мейендорфа Павлом Ивановичем Мейендорфом, который преподаёт литургику, и Петром Михайловичем Бутеневым, который преподаёт систематическое богословие, т. е. по-нашему, прежде всего, догматику.

В Нью-Йорке нас восхитил Метрополитен-музей, мы там были трижды, смотрели разные разделы великолепнейших собраний. Там, к слову говоря, целый ряд шедевров, до 1930-х годов принадлежавших нашему Эрмитажу. Мы этого не могли не отметить, подходя к картинам Ватто, Яна Вермеера Делфтского или Ван Эйка. Из четырёх проданных на запад картин Ван Эйка две сейчас находятся в Метрополитен-музее, и две - в Вашингтонской национальной галерее. У нас не осталось ни одной. Хотя все понимают, что и эти продажи были незаконные, и покупка была беззаконной. Но это отдельный разговор.

Из Нью-Йорка мы вылетели в Сан-Франциско. Там в Беркли я тоже служил в храме OCA, где много ещё старых русских. Например, привели причащаться 99-летнюю правнучку Натальи Гончаровой, супруги Пушкина. Встречались мы и с другими людьми, из второй волны эмиграции, которым тоже уже за 80. И всё это было очень и очень интересно. Там есть русский центр - прекрасное здание в Сан-Франциско, есть музей, ведётся какая-то работа, но уже мало сил для поддержания во всём этом порядка. Есть замечательный архив русской эмиграции, он входит в состав университета Беркли. Там же мы познакомились с Ольгой Раевской-Хьюз. Кто из вас читает «Вестник РХД», те помнят, что она является автором и ответственной за распространение этого журнала в западной части Америки. И она на нас произвела замечательное, удивительное впечатление.

Форт-Росс. Свято-Троицкая церковь

Из Сан-Франциско мы неожиданно для себя - это не входило в наши планы, когда мы ехали в Америку, - поехали в Форт-Росс. Эта территория входила в состав Российской империи в первой половине XIX века. Сейчас там память об этом сохраняют, есть даже Русский национальный парк. Сохранился дом управителя, сохранился храм, несколько перестроенный после землетрясения. Мы там спели по-русски несколько молитв (акустика прекрасная), посмотрели музей. Было очень неожиданно вдруг в этой части мира увидеть русскую деревянную мельницу XIX века, хоть и воссозданную несколько позже, и весь этот форт, увидеть вдруг часть когда-то русской земли.

Оттуда мы полетели во Флориду, в Сент-Огастин, самый старый город Америки. Это первый город, основанный в Америке в 1565 году испанцами. И там сохранилось довольно много построек XVI -XVII веков. Там же было во второй половине XVIII века и первое поселение греков. Они приехали на несколько лет раньше русских поселенцев, но у них не было ни священника, ни храма, и первый православный священник, и первая иерархия в Америке были русские. Многоюрисдикционное православие в Америке - это уже плод не очень добросовестной канонической политики других православных церквей, которые воспользовались трудностями Русской церкви в XX веке. Мы в Сент-Огастин ехали для того, чтобы познакомиться с деятельностью единственного в Америке, а может быть и в мире, Православного миссионерского (учебно-практического) центра, специализирующегося на внешней (заграничной) миссии. Это общеправославный миссионерский центр, он раньше был в юрисдикции Вселенского патриархата, а сейчас так или иначе принадлежит всем православным каноническим юрисдикциям. Он по разным причинам, внутренним и внешним, не занимается миссией в Америке, но организует ее в разных странах - в Африке, в Албании, в Корее ит. д. И довольно успешно. Члены центра помогают миссионерскому возрождению приходов, что тоже очень важно. Опыт, который мы там приобрели, чрезвычайно интересен для тех людей, которые интересуются миссионерством и миссиологией.

В заключение я скажу только одно: почти все встречи были очень духовно насыщены. И в этом смысле Америка представилась мне как такая же страждущая и жаждущая духа страна, как и наша. Там надо было бы проповедовать православие, но только нормальное, основанное на Отцах, пророках и апостолах, на Писании, на лучших сторонах Предания, а не просто на национальных, культурных, исторических обычаях, чего там, к сожалению, более чем достаточно.

Очень важно, что люди там ценят свободу. Пусть эта свобода по преимуществу внешняя, но всё-таки это плюс. Люди не боятся высказывать своё мнение, а вы знаете, как положительно это может влиять на исход всякой встречи и всякого разговора. Вот это мне представляется самым важным - опыт общения с людьми, жаждущими правды и истины, жаждущими нормальной церковной жизни и если недовольными тем, какие тенденции сейчас демонстрируют руководители церквей разных юрисдикций, то имеющими достаточно смирения и терпения, чтобы не устраивать какую-то реформацию или какой-то раскол. С людьми, которые понимают, что нужно просто собственным примером, собственной жизнью стараться ситуацию как-то менять.

--------------------------------------------

¹ В поездке кроме о. Георгия участвовали проректор СФИ Д.С. Гасак, член Межсоборного присутствия, профессор СФИ Д.М. Гзгзян и Дмитрий Сегаль.

² В Америке есть еще множество юрисдикций, связанных с другими Поместными православными церквами: Константинопольской, Антиохийской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской и Польской. В 1960-х годах была создана Постоянная конференция канонических православных епископов в Америке (SCOBA), которая объединила предстоятелей большинства православных юрисдикций в Америке на консультативной основе. - Ред.

³ Официальное название «Православная церковь в Америке» (англ. Orthodox Church in America, сокращённо ПЦА, англ. OCA). Получила автокефалию от Русской православной церкви в 1970 году. - Ред.

Фото Дмитрий Сегаль

КИФА №14(184), ноябрь 2014 года