Без ответственности мирян церковная жизнь невозможна О жизни православных христиан в Америке рассказывает иконописец Владимир Григоренко из Далласа  Православный храм в Далласе
Владимир Григоренко: Православие в Америке представлено различными поместными церквами, в том числе, конечно, православной церковью Америки (ОСА - Оrthodox Church of America), членом которой я являюсь, а также Греческой церковью, самой многочисленной православной юрисдикцией Америки, Антиохийской и Сербской церквами. Кроме того, в состав OCA входит Румынская епархия, которая не имеет своей компактной территории, ее приходы разбросаны по всей стране. Конечно, есть еще Русская православная церковь за рубежом (ROCOR - Russian Orthodox Church Outside Russia). В Далласе она представлена чрезвычайно слабо - один очень маленький приход, который на удивление не хочет иметь никакого общения с OCA. В некоторых других городах есть довольно крепкие приходы Зарубежной церкви: традиционно они очень сильны в Калифорнии, в Хьюстоне и на Севере. «Кифа»: Каков удельный вес РПЦЗ среди православных юрисдикций США? Владимир Гртгоренко: Сложно сказать, я эту статистику не изучал. Я бы сказал, что "зарубежники" не играют существенной роли в православной жизни Америки. Но нельзя сказать, что это совершенно ничтожная организация. В Америке большая свобода выбора, свобода мнений. В Зарубежной церкви есть много достойных священников, открытых, искренне служащих Богу. Но есть и другие священники и прихожане, более ориентированные на монархические и этнические традиции. Мы достаточно часто используем напечатанные ими на церковнославянском языке богослужебные тексты. Что касается их богословских трудов, то они не отличаются особой глубиной. «Кифа»: Насколько известно, между РПЦЗ и православной церковью Америки нет евхаристического общения. И те шаги, которые предпринимаются для сближения между МП и РПЦЗ, ставят ОСА в затруднительное положение. Как ты можешь это прокомментировать? Владимир Григоренко: На практике евхаристическое общение существует. Конечно, не со всеми, потому что есть некоторые священники Зарубежной церкви, которые никогда не будут причащать прихожан ОСА. Или наоборот, некоторые прихожане ROCOR никогда не придут в наши храмы. У нас в приходе есть два человека, которые выросли в лоне Зарубежной церкви. Они родились в Германии, крещены в детстве, религиозное образование получили в РПЦЗ. Сейчас это пожилые люди лет восьмидесяти. Они до сих пор, несмотря на распространенную у нас практику еженедельного причащения, причащаются 4 раза в год. Они признают, что все принятое у нас действительно правильно, но они выросли в той традиции, в которой выросли, и менять свои привычки, видимо, уже не станут. «Кифа»: Расскажи немного подробнее о жизни вашей епархии и прихода. Владимир Григоренко: Когда я приехал, наша церковь имела помещение не больше часовни СФИ. Нынешний просторный кафедральный собор построен на пожертвования. Это чисто американский путь. В Америке существует мощный финансовый инструмент - кредиты. Для того, чтобы построить этот храм, приход взял кредит, довольно большой, хотя даже по меркам России - не слишком, около 1 миллиона долларов, может, чуть больше. Это немного. Но для того, чтобы кредит получить, необходимо было внести залог. Поэтому несколько членов нашего прихода заложили свое имущество, в том числе дома. Это характерно для Америки, когда люди готовы отвечать собственным имуществом за рост церкви. Мы выплатили большую часть кредита за 4 года. Естественно, существует десятина, двадцатина, двадцатипятина, потому что церковь, безусловно, живет только на пожертвования своих членов. У нас, слава Богу, нет симфонии церкви и государства. Поэтому все, что мы имеем, - это наши собственные деньги. Без ответственности прихожан церковная жизнь в Америке просто невозможна. Если нет ответственности, не будет церкви. Ответственность выражается в том числе и в материальной помощи, которая часто очень значительна - и со стороны русскоязычных, и со стороны англоязычных прихожан. У нас даже была определенная статистика, мы пытались выяснить, сколько жертвуют люди: урожденные американцы и выходцы из т.н. Старого Света. И выяснилось, что русскоязычное население жертвует иногда чуть ли не большую часть, несмотря на то, что для американца обычай платить церковную десятину - это часть культуры. Платят буквально все, некоторые платят больше - 20%, например. Часто священники работают, но иногда приход может содержать пастыря. Если приход маленький, то не хватает денег, чтобы содержать и храм, и священника. Священнику очень часто приходится работать где-то, может быть, на полставки. Бывает, повезет - супруга хорошо зарабатывает на гражданской работе. Если же приход большой, то он, как правило, в состоянии себе позволить содержать священников. Так обстоит дело в ОСА, у греков все немного по-другому. Они значительно богаче и их больше. Поэтому греки легче собирают средства на жалованье священникам. Я бы сказал, что случай, когда священник служит и работает на гражданской работе, чрезвычайно распространен. Это не является правилом, но это так. У нас же в кафедральном соборе есть даже два священника которые не работают, потому что собор очень большой. У нас, естественно, нет наемного хора. Хор состоит из наших прихожан. Более того, когда мы совершаем литургию на славянском языке, то потрясаемся, наблюдая, как руководит хором американский грек, который не говорит по-русски, но поет по-славянски. Каждое воскресенье он присутствует на англоязычной литургии, но раз или два в неделю приходит дополнительно, чтобы петь и руководить церковнославянским хором. Некоторые американцы даже специально изучали славянский язык, чтобы петь. Они вообще не говорят по-русски, но понимают, о чем поют, потому что хорошо знают английский текст. Естественно, ни хор, ни регент не получают никакой зарплаты, это исключительно добровольное дело. Все уборки, ремонты и т.п. - это тоже ответственность прихожан. Есть приходской совет, который решает, что и когда делать. С момента постройки нового собора в 2000 году наш приход вырос чуть ли не в три раза. Теперь за каждой воскресной литургией причащается около 200 человек. Традиция такова, что все постоянные члены прихода причащаются за каждой воскресной литургией без обязательной частной исповеди непосредственно перед литургией. Исповедь для постоянных членов прихода крайне желательна раз в месяц. «Кифа»: Есть ли какое-то общение между прихожанами? Владимир Григоренко: После литургии, во время которой причащается большинство присутствующих в храме, все отправляются на так называемый приходской чай (или кофе, как у нас), где люди общаются как братья и сестры. Но это общение носит все-таки более частный характер. Это еще не то, что можно было бы назвать агапой или продолжением мистического общения за пределами храма. Дело в том, что ваша ситуация совершенно уникальна. В Америке вопросы, которые пытается решать отец Георгий Кочетков и Сретенско-Преображенское братство, еще даже не поставлены. Люди пока не понимают необходимости такой постановки вопроса: «Как жить церкви после того, как мы отслужили литургию? Как строить отношения друг с другом?» Эти отношения хорошие. У людей достаточно сил и желания помогать друг другу - материально, физически, жертвуя собственным временем, силами и т.д. Иногда даже хватает сил на тех, кто вообще находится за пределами церкви. Однако уровень этого общения все-таки не настолько глубок, чтобы его можно было называть мистическим. Совместной молитвы вне храма не бывает. Мы собираемся на какие-либо молебны по нужде кого-нибудь из наших прихожан, на панихиды, все это присутствует вне богослужебного круга. Собирается очень много народу - днем, вечером, когда это для кого-то из прихожан необходимо. Но более глубокого общения пока нет.  Архиепископ Димитрий
Когда же дело касается русских, то, к сожалению, бывают случаи, когда люди, которые желают креститься или крестить своих детей в нашем храме, ходят в эти классы в течение 2-3 недель, чего, безусловно, недостаточно. И в результате получается, что человек, который не имел времени ходить на такие встречи и беседы до крещения, больше в церкви не появляется или появляется раз в году. Естественно, на Пасху в соборе огромное количество людей, так же, как, наверное, и в Москве. Это, как правило, русские, которые в церковь приходят 1-2 раза в год. Мы как-то пытаемся с этим справиться: стараемся подходить буквально ко всем, кто вошел в храм, - поздороваться, познакомиться, поговорить, может быть, чем-то помочь. Но этого тоже недостаточно. Многое зависит от самих людей, от того, какими они приходят в храм и с какой целью. Если храм для них - только лечебница, то этого недостаточно для того, чтобы быть христианином. Оглашение проходит в виде классов, т.е. как теоретическое обучение. Это не тот путь, которым идет отец Георгий. У него теория и практика неразрывно связаны. У нас, когда человека хотят ввести в опыт Церкви, ему говорят: мы тебе рассказали, теперь иди и входи. И он входит, как может. Многие молодые двуязычные прихожане более или менее связаны дружескими отношениями, к сожалению, не могу сказать - братскими, вроде тех, которые я вижу здесь в Москве. Существуют довольно крепкие связи в лучшем смысле этого слова. Но, к сожалению, этого все равно недостаточно, чтобы явить подлинную церковность. Конечно, наличие приход-ского чая и дружеских отношений внутри прихода очень помогает, но не решает проблему полностью. И это, конечно, жаль. Думаю, что со временем мы постепенно придем к большей глубине, но это будет не скоро. Я бы сказал, что в нашем соборе триумф приходского чая, т.е. у нас приходской чай развился в полноте. Дальше в этом направлении развиваться некуда. Мне кажется, нужно идти глубже, а это уже движение в другую сторону. Беседовал Александр БУРОВ Фото Владимира ГРИГОРЕНКО КИФА №5-6(20-21) май-июнь 2004 года |
