Мы служим Богу, Который больше нас Интервью с диаконом Грегори Конли (Американская православная церковь)  Диак. Грегори Конли и Наталья Кольцова (переводчик) на конференции «Традиция святоотеческой катехизации»
Диак. Грегори Конли, катехизатор при Св.-Серафимовском соборе г. Далласа: Мое впечатление - это впечатление человека, не принадлежащего к Русской церкви. И поскольку это так, то я не всегда могу понять изнутри то, что здесь происходит. Поэтому за эти прошедшие дни конференции мне было сложно оценить, насколько ценно все происходившее для тех, кто ищет внутреннего обновления Церкви. Я не вполне понимаю обсуждаемые проблемы, я только начинаю вникать в то, какие здесь могут быть задачи. Но что я действительно увидел - это людей с общими целями и общим пониманием того, какой должна быть катехизация, очень близким к тому, что мы сами пытаемся осуществлять в нашем соборе в Далласе; тот же подход к собиранию людей в общины, - это именно то, чем мы занимались весь прошедший год. Сейчас мы как раз пытаемся понять, как должен выглядеть весь этот процесс в целом. Мы знали, что мы бы хотели видеть на выходе, но надо было определить, каким будет сам процесс. Поэтому в целом для нас - для меня и Владимира, как американцев, приехавших сюда, - конференция дала возможность увидеть потенциал процесса катехизации, как все это можно делать, и найти много хороших идей относительно того, как мы могли бы применять эти принципы у себя в Штатах. - Что было наиболее интересным, что задело лично Вас? Диак. Грегори Конли: Больше всего меня тронул сам дух христианского братства, проявлявшийся в отношениях со всеми, кого я здесь встречал: и с отцом Георгием, и с другими священниками, которые здесь были, и со всеми сотрудниками института, и с переводчиками, и с фотографами - было настоящее чувство братства во Христе. Я думаю, это тронуло меня больше всего, я почувствовал себя в кругу братьев и сестер во Христе. Перед нами стоят разнообразные задачи - все то, о чем рассказывали отцы из Санкт-Петербурга, из разных сельских приходов, с Украины. И очень важно увидеть, что хотя наши проблемы выглядят по-разному, мы все ищем следования Христу и его заповеди «Идите, научите все народы». - Каких плодов Вы ожидаете от этой конференции? Диак. Грегори Конли: Я отвечу сначала в общем, а затем скажу что-то о наших планах в соборе прп. Серафима. Я думаю, основное ощущение от конференции - это вдохновение продолжать двигаться вперед в катехизации и в понимании того, что нам, как христианам, действительно необходимо приводить людей к общинной жизни. Что касается нашего собора прп. Серафима в Далласе, я думаю, мы теперь поняли, как можно целостную программу катехизации распределить по этапам, как приводить людей и как проводить их через этапы катехизации, чтобы довести их туда, куда они стремятся. Нам удалось найти очень конкретное понимание того, когда и что должно происходить в процессе катехизации: когда люди переходят в разряд просвещаемых, когда они могут креститься или миропомазываться и входить в таинственную жизнь Церкви. Нам удалось разобраться с тем, когда все это должно происходить, но кроме того, был очень ценен совет о. Георгия относительно того, с какого этапа человек может начинать оглашение, в зависимости от его прежнего опыта. Дело в том, что многие из тех, кто приходит к нам в собор, получили основательное протестантское воспитание. Это люди, которые были христианами - причем серьезными христианами - в течение многих лет, но они ищут большего, они ищут полноты веры. Они чувствуют, что чего-то им не хватает, иначе бы они к нам не пришли. Они знают, что в вере есть что-то большее. С какого момента начинать оглашение для них? И вот на эту тему о. Георгий дал нам очень конкретные рекомендации. - Не могли бы Вы рассказать о своем личном опыте прихода в Православие? Диак. Грегори Конли: Об этом можно долго рассказывать. Я пришел ко Христу и к вере еще в подростковом возрасте, но в Православие пришел только на пятом десятке. Так что это длинная история, но я всё же не буду вам описывать каждый год и все, чем я занимался. Вы уже знаете, что я был рукоположенным служителем в баптистcкой церкви, и мое первое образование богословское. Я учился в баптистской высшей школе и получил степень бакалавра теологии. И с этого момента я начал работать в баптистских церквах в качестве служителя. Степень бакалавра я получил в 21 год. В этом возрасте я работал с молодежью в церквах, где было много служителей, и я был одним из них. Мы вместе с женой работали с молодыми людьми. Затем я стал старшим пастором в церкви. Но мне хотелось продолжать мое образование, потому что мне нужно было докопаться до сути. У меня были вопросы о вере, и я не мог найти ответов. И мне казалось, что стоит только мне еще подучиться, то я смогу найти все нужные ответы. В итоге я оказался в Далласе, штат Техас, где поступил в магистратуру и собирался даже в докторантуру. Изначально я стремился к тому, чтобы преподавать теологию. И думаю, что стремление это возникло как раз из желания иметь все ответы, все выяснить для себя. Итак, я несколько лет занимался, пытался все выяснить, но оказалось, как мне часто приходится повторять, что копаться в протестантской вере - это все равно, что копать яму в песке. Все время все осыпается. В сухом песке очень сложно вырыть яму, потому что стен нет, и чем глубже ты копаешь, тем больше тебя самого засыпает. Я не мог найти твердого основания. И я понял, что таким образом я не смогу найти ответов. У меня была жена и двое детей, мне нужно было их содержать. И поэтому я стал офицером полиции. Просто услышал, что в полиции есть вакансии, мне была нужна работа, и я подумал, что мог бы это делать. В Америке офицер полиции - это очень уважаемая профессия, поэтому у меня не было трудностей с тем, чтобы этим заняться. В христианстве есть представление о правде и неправде, о добре и зле и о том, что нужно отстаивать добро и противостоять злу. Это вполне можно отнести к американской полиции: представления о правде и неправде, о необходимости отстаивать то, что справедливо и добро, и бороться против несправедливости и зла. Это вполне вписывается в такой менталитет. Поэтому с работой в полиции для меня все сложилось удачно. Я продолжал активно участвовать в жизни протестантских церквей, хотя уже не в числе официальных служителей или пасторов, но все же был очень активен. Я постоянно преподавал в воскресной школе или еще что-то делал, работал с молодежью. Мы с женой посещали несколько разных типов протестантских церквей, не только баптистские. Это были разного рода евангелические церкви. Некоторые из них ориентировались на лекционный формат, собрания проходили в семинарской форме - изучение Библии. Некоторые больше тяготели к развлечению: ты заходишь, кругом все поют песни, воздевают руки, в зале есть телевизионные экраны, иногда бывают небольшие театрализованные постановки. Это своего рода развлечение. Одно время я посещал церковь, в которой все строилось вокруг музыки. Музыка была отличная: были и гитары, и ударные - настоящее шоу. Но это не было похоже на церковь. Была одна популярная среди протестантов песня, в ней такие слова: «No matter what it's all about, it's all about you, Jesus. (Что бы все это ни значило, все это о Тебе, Иисус)». И вот ансамбль на сцене поет эту песню, все собрание - наверное, больше тысячи человек - все машут руками. И я обернулся к моей жене и сказал: «Нет, это не так. Это все о нас. Все, что мы здесь делаем - это либо лекция, либо развлечение, либо концерт. Где же служение Богу? Где же эта предельная сосредоточенность на служении нашему Господу Иисусу Христу?» И ещё: «Здесь нет тайны. Все можно понять. Если все можно понять и думать, что все уже знаешь, то значит, мой Бог не такой уж и большой, если Он может весь поместиться в моей голове». И я сказал: «Я больше так не могу». После службы мы с друзьями пошли вместе в ресторан пообедать, и я рассказал им о том, что меня беспокоило. Я спросил моего друга: «Разве тебе не хочется ощущения тайны, не хочется почувствовать, что мы служим Богу, Который больше нас, Которого мы не понимаем, но Который любит нас настолько, что входит в нашу жизнь?» Он на меня посмотрел и сказал: «Нет». А я сказал: «А мне хочется». Тогда я стал усерднее изучать богословие. Я думал: я не знаю, что мне делать. Куда мне идти? Сюда я не вписываюсь. Чего-то не хватает в моей жизни. Что-то я упускаю. И что-то я упускаю в самом христианстве. В протестантском мире так часто пытаются вернуться ко времени ранней Церкви. Но что ранняя Церковь делала? У меня за плечами было, по меньшей мере, шесть лет богословского образования, а я никогда не читал отцов Церкви. Я о них слышал, слышал их имена, но на самом деле, я ничего не знал о том, что они писали. Поэтому я решил снова приняться за чтение и начал читать мужей Апостольских. Кроме того, я начал читать книги о протестантах из евангелических церквей, которые решили перейти в Англиканскую церковь или в Римско-Католическую, а некоторые даже в Православную. Я думал: где же Истина? Где же апостольская Церковь, та Церковь, которую основал Иисус Христос со Своими апостолами? Это только идея в голове или все же реальность, существующая на протяжении всей истории? Ведь протестантский мир начал свое существование только в XVI веке, а баптисты появились только в начале XVII века в Англии (некоторые путают баптистов с анабаптистами, но собственно баптисты появились в Англии только в начале XVII века). И я подумал: неужели мы все поняли только спустя 1600 лет? Что происходило с Церковью все это время? Я продолжал все больше читать и находил так много свидетельств, что Церковь Иисуса Христа, которую Он Сам основал и обещал, что врата ада не одолеют ее, - что она до сих пор существует. Это оставило мне всего две возможности: либо становиться католиком, либо православным. Я пришел к выводу, что существует только такой выбор, потому что пока я читал - Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Иустина Мученика - я начал понимать, что те церкви, которые я посещал, совершенно не похожи на ту исконную Церковь, которую Христос основал. Я увидел, что в той Церкви верили, что Евхаристия - это Тело и Кровь Христовы. И что все их богослужение строилось вокруг этого, это были евхаристические общины, что было и частью их общения друг с другом. И что мы действительно соединены друг с другом каким-то существенным образом. И что эти учения более верны Писанию, чем что-либо, что мне доводилось слышать у протестантов. Обратившись к Римской католической церкви, я понял, что в ней есть такие вещи, в которые я не могу верить. Этим путем я пойти не мог. Тогда я начал исследовать Православную церковь.  Пятидесятница. Фреска в Св.-Серафимовском соборе г. Далласа. Иконописец Владимир Григоренко
Я впервые пришел в православный храм на Пятидесятницу. Я даже не знал, что это была Пятидесятница, потому что в баптистской церкви у нас нет представления о годичных богослужебных кругах. Нам это как-то не важно. И в Библии этого нет... Так вот, была Пятидесятница, а как вы знаете, в этот день, если ты пришел в храм на утреню и после нее простоял всю Божественную литургию, то потом идет еще вечерня! Я, конечно, не знал ни одной из этих служб - знал только, что я более трех часов простоял в церкви на молитве, да еще и коленопреклоненно - во время вечерни. Но в этот момент я уже понял, что именно здесь я и должен быть, что именно здесь есть свидетельство Святого Духа, которое я искал. И что действительно Евхаристия была для нас Телом и Кровью Христа. Я хочу добавить еще одну вещь. Я мог бы еще очень много рассказывать, но скажу только одно. Я столько учился, и вся моя семья, в конце концов, тоже перешла в православие - и моя жена, и дети, и даже мои взрослые дети. Но перед всем этим был еще один момент, через который, я думаю, Господь меня привел к тому, что я искал. Однажды мы зашли в Англиканскую церковь. А в Англиканской, или Епископальной, церкви - в Америке, по крайней мере, - любой может подойти к причастию. Вас ни о чем не спросят, им не важно. Я даже не знаю, имеет ли значение, веришь ли ты хоть во что-нибудь - все равно можешь подходить. Со мной была моя дочь, которая прежде посещала одну из епископальных церквей. И когда подошло время причастия, она мне сказала: «Ты можешь подойти». И женщина рядом: «Конечно, давайте, подходите». Я вышел вперед, мы встали на колени. Священник подошел ко мне. А у них сначала дают Хлеб, а затем Чашу. И когда дают Хлеб, священник говорит: «Тело Христово, преломленное за вас». А когда дают Чашу, говорит: «Кровь Христова, пролитая за вас». И в этот момент Господь дал мне свидетельство того, что это действительно правда: вот Тело Христово, преломленное за нас, и Кровь Христова, пролитая за нас. И как Христос говорит в Евангелии от Иоанна: «Если вы не едите плоти Сына Человеческого и не пьете Его крови, не имеете жизни в себе» (Ин 6:53*). И я понял, что это свидетельство верно. Я не стал членом Англиканской церкви из-за их внутренних проблем, но я понял, что в этот момент произошло то, чего я искал. И именно Православная Церковь, в которой по сей день сохранилось такое понимание причастия, оказалась той апостольской церковью, которую основал Иисус, которую никогда не одолевали врата ада, и спустя почти две тысячи лет она все еще существует. У нас есть свои проблемы, свои трудности, но непрерывное свидетельство Духа Святого через Его Церковь по сей день здесь. Перевод Ольги Хегай Продолжение в следующих номерах -------------- * перевод еп. Кассиана (Безобразова) КИФА №8(114) июнь 2010 года |
