Вентспилские записки

На первый взгляд, латышское православие мало чем отличается от российского. Но специфика региона придает ему свою напряженность и своеобразие.

Построенный в византийском стиле в конце XIX века кафедральный собор Рождества Христова в Риге обладает одним неприятным свойством - в нем плохо слышно. И даже рядом с чтецом звук превращается в одно о-а-о. Тем не менее, и в будние дни народу в храме немало. Стоят с книжечками, прикладываются к иконам, к мощам сщмч. Иоанна (Поммерса). Рядом, в национальном художественном музее, в экспозиции появилась картина «Встреча архиепископа», изображающая святого архипастыря. Висят и другие работы, свидетельствующие о духовных поисках художников независимой страны в 30-е годы.

В латвийском равнинном пейзаже, с разбросанными повсюду хуторами, вертикаль кирхи смотрится очень органично. Она собирает пространство, напоминает людям о горнем. Но латышский протестантизм сегодня испытывает кризис. И ручеек лютеран течет в православие, которое для латышей тоже вполне традиционно.

Видимо, как реакция на этот процесс, в некоторых лютеранских храмах появились иконы. Например, в Лиепае в кирхе рядом с рынком на аналое лежит образ Богородицы с Младенцем. Никто, конечно, к нему не прикладывается, но икона есть. На мой недоуменный вопрос служитель ответил лаконично: «Для верующих».

Но верующих в храмах немного. Это касается и православных, и лютеран, и католиков. Скажем, в Вентспилсе, портовом городке с 50-тысячным населением, в храмах трех конфессий собирается по воскресеньям от силы 500 человек. То есть всего один процент. Хотя, конечно, номинальных христиан гораздо больше. В зарубежье религии отведена важная идентификационная роль. Поэтому в православных храмах можно увидеть вполне европеизированных захожан - дам в шляпках, мужчин в костюмах, нарядно одетых детишек. Однако далеко не все русские выбирают веру своих отцов в качестве идентификационного фактора. Скажем, поэт Сергей Морейно предпочел не русскую «половинку», а польскую «четвертинку» своей крови, крестился в католическом храме. Жест к Западу.

С другой стороны, на проблему идентификации сильно влияет языковой фактор. У католиков и лютеран большинство служб проходят на латышском, а многие местные русские его до сих пор не знают. Полынья между двумя народами. Это факт.

Богослужебный латышский звучит и на православных службах, но немного: отдельная молитва, ектенья. Впрочем, есть общины, где богослужение совершается почти полностью на латышском языке. Об этом рассказал автору этих строк настоятель вентспилской церкви св. Николая о. Вадим Демченко, который окормляет одну из таких общин.

Сам о. Вадим занимается миссионерской работой, регулярно проводит в храме богословские собеседования, которые на практике сводятся к чтению вслух душеполезной литературы и ответам на вопросы прихожан. Церковь стоит в лесах, идет поновление куполов, ремонт кровли, хотя денег в обрез, а помощи от государства нет. Одна надежда на благотворителей.

Вентспилский приход имеет давнюю и богатую историю. Здесь до Второй мировой войны настоятельствовал о. Георгий Тайлов, активный участник Псковской миссии. После него общину одно время окормлял о. Иоанн Гарклавс, будущий епископ Рижский, чья судьба связана с Тихвинской иконой Божьей Матери. Резной иконостас, восстановленный в 20-е годы русскими беженцами, напоминает нам об ушедшей жизни:

Церковь белых эмигрантов
что осталось - не осталось
два штыка в живот буржую:
близко родина моя
и стоят суда у мола
ритуал воспоминанья
по-латышски ектенья

Вообще тема памяти в латышском обществе оказалась гораздо более востребованной, чем в российском. Не случайно во многих городках Латвии появились филиалы Музея оккупации, посвященного не только годам фашистской оккупации, но и сталинским репрессиям, где можно найти списки всех репрессированных в том или ином регионе, увидеть старые фотографии, вещи. Можно, конечно, спорить, стоит ли вывешивать рядом портреты Гитлера и Сталина, ставя их, таким образом, на одну доску, как это сделали в рижском музее. Но дело ведь не в сравнении двух монстров и двух систем, а в покаянии. Неслучайно тема репрессий порой возникает и в приходской проповеди, приуроченной к церковному календарю.

А вот что касается внутренней церковной жизни, то тут немало вопросов. Кисло все-таки. Не видно каких-то духовно значимых точек притяжения. Давно нет старца о. Тавриона (Батозского), и не устремляется поток страждущих в тихую Спасо-Преображенскую пустыньку под Елгаву. Архимандрит Виктор (Мамонтов) в Карсаве ушел в молчание, чуть ли не в затвор. И хотя к нему по-прежнему приезжают его духовные чада - не только из Латвии, но и из России и других стран, уже не видно плодов той кипучей деятельности, которой отличался приход св. Ефросинии Полоцкой в былые времена: ни больших летних детских лагерей, ни многочисленных паломников. Тише гораздо стало.

Вот и едут некоторые латыши в поисках духовных основ в Россию. Одну такую сестру из Риги я увидел в Москве на встрече студентов и выпускников Свято-Филаретовского института. Как раз после возвращения из Латвии.

+

Начало поста за границей
В портовом, заснеженном городке
Толстой, старопечатной страницей
Служба тянется, свечка тает в руке.
Бабушки пух и дамы-квадратики
Мужчины-спички, углы носов
И это - род избранный, харизматики
Освобождаются от оков
Не к совершенным пришел Господь
Преобразится и наша плоть

+

Что такое
касание к последним вещам
без пафоса и нажима
в режиме обыденной жизни?
Или быт совсем запрещен?
И только огонь
символы его,
вроде пайки хлеба
блокадного Ленинграда?
А если просто больное горло
И все равно
ребенка в садик вести
и на работу к восьми
условный конвейер
и он же, смею думать,
корабль -
бесконечности последней навстречу.

+

Всегда радуюсь
когда вижу морскую даль
вчера
солнце говорило со льдинами
а сегодня
волна разбивает остатки припая
небо брызнет весенним лучом
и сомкнется
на море ветрено и свободно
оно как бы открывает
пространство в душе
и оставляет зазор
между бытием
и быванием

+

Тропа через дюны
к побережью
всегда пробита
даже когда метель
и вот что интересно:
не только туристы ходят
но и местные.
Выйдут - и смотрят вдаль.
Вентспилс
глядит на море.

Борис Колымагин

Дом писателя и переводчика в Вентспилсе, февраль 2010

КИФА №4(110) март 2010 года