Сентябрь 1917: свидетельства очевидцев  Крепостной (до 1918 г. Абоский) мост в Выборге. На этом мирном месте в сентябре 1917 года было совершено зверское убийство офицеров. «Избив, их бросали в воду и потом добивали уже в воде... Часть офицеров разбежалась. Убийства продолжались до ночи» (из сообщения эсеровской газеты «Дело народа») Михаил Богословский, профессор Московского университета и Московской духовной академии 31 августа (даты везде по старому стилю. - Ред.). Звонок по телефону и кто же? – епископ Сергий Сухумский, с которым я не видался года четыре. После завтрака я отправился к нему на Тверскую в дом Гулаевых, и мы просидели часа два, оживлённо беседуя о текущих событиях. Он мне рассказал, что Корнилов обратился за поддержкой к церковному собору, но собор колеблется и хочет благословить обе враждующие стороны. Так всегда было у наших иерархов в критические минуты. 3 сентября. За заседанием, в котором академические профессора с необыкновенной горячностью барахтались в академических мелочах, можно было забыться – как будто в России за академическими стенами ничего не происходит. А между тем, как вспомнишь, что делается – мороз подирает по коже. В Выборге солдатами убито 15 офицеров и в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки. – Ред.) – четверо. 10 сентября. В газетах всё более и более выясняется, что выступление Корнилова было им предпринято не произвольно, а по вызову самого же Временного правительства или, по крайней мере, его части, в чём меня окончательно убедили напечатанные сегодня в «Русском слове» объяснения Савинкова, бывшего военного министра. Странную в таком случае роль сыграл Керенский. 21 сентября. Демократическое совещание кончилось полным крахом и банкротством, проявив только разногласие, готовое перейти в грызню. Железнодорожники по поводу прибавок, которые будут стоить казне около 3 миллиардов в год, вступили в столкновение с правительством и грозят забастовкой. Верю, что всё-таки этого бедствия не будет. Это что-то уже похоже на начало конца. Никита Окунев, московский обыватель 31 августа. В приказе нового Верховного сказано, что уже совершилась «бескровная ликвидация мятежа». Дай Бог, чтобы это была правда, но почему же газетам запрещено печатать воззвание Корнилова и почему газетные пробелы прогрессируют? Сегодня в «Утре России» и в «Русском слове» громаднейшие прогалы. Жилкин правильно написал сегодня, что «6 месяцев непрерывно спорили мы об единении. Вопили, стыдили друг друга, усовещали, а в действительности трагическими и ускоренными шагами шло всеобщее разъединение». Иван Бунин, писатель 31 августа. «Новое время» и «Утро России». Ошалел от волнения. Воззвание Корнилова удивительно! 4 сентября. «Русское слово» от 31-го и 1-го. В совете рабочих депутатов Каменев и Стеклов говорят, что «снесут голову с Корнилова». В десятом часу вечера – газеты. Государственный переворот! Объявлена республика. Мы ошеломлены. – Корнилов арестован. Воля Гоца, Дана, Либера и т. д. восторжествовала – Россия в их руках! 15 сентября. Газеты. На советы наросла, видимо, дикая злоба у всех. Разъяснение Савинкова. Да, «совершена великая провокация». Керенского следовало бы повесить. Бессильная злоба. 30 сентября. Поразила декларация правительства, начало: анархия разлилась от Корнилова! О негодяи!  Очередь за хлебом. Сентябрь 1917 года Владимир Голицын, губернатор (1887-1891), городской голова (1897-1905), один из 12 почётных граждан города Москвы (c 1905 года) 8 августа. На днях в Москве открывается Всероссийский собор. Надо надеяться, что он радикально преобразует наш церковный строй, и прежде всего уравняет все вероисповедания. Нетерпимость к ним – это одна из мрачных страниц нашей церковной истории, как, например, гонение на старообрядчество, которое во многом выше нашего казённого православия. Хотелось бы думать, что собор искоренит фарисейство, внешнюю набожность, обрядность, но, по-видимому, это неотъемлемые свойства всякого вероисповедания. Не видят, что эта внешность и эта нетерпимость противоречат основным доктринам христианства. 15 сентября. Положения политическое и экономическое некрасивы. Назревает опять правительственный кризис, и созванное якобы демократическое совещание, – которое по счёту? – вероятно, потребует ещё большего полевения, чуть не анархии. А при этом нет ничего, и почти каждый день случаются уличные беспорядки на голодной почве. 19 сентября. Что за развал у нас! Надо это переживать, и только. Когда родина несчастна, чувствуешь удвоенную любовь к ней. Юрий Готье, историк, профессор Московского университета, директор библиотеки Румянцевского музея 31 августа. Корниловская попытка несомненно и безвозвратно рухнула. Вместо того чтобы ждать, пока Керенский и Ко. со всеми аггелами падут как зрелый плод, неумные, но решительные генералы, младенчески неопытные в политике и ранее всегда пренебрежительно относившиеся к политике, выступили вождями предприятия, не имевшего под собой почвы. В результате Керенский укрепится и произойдёт сдвиг влево, а может быть, начнётся и террор слева. Я это пишу без достаточного знания фактов, а только по своим домыслам; может быть, что всё объяснится и иначе. Как всё это печально и грустно – по-русски! 27 сентября. Забастовка <железнодорожников> отменена. Позорное впечатление оставляет «демократический совет» – исчадие пресловутого «демократического совещания»: ругань, раскол, распад, убожество. Михаил Пришвин, писатель 21 сентября. Набедокурили так много, что назад вернуться никак невозможно. Потому и не удалось выступление Корнилова. Этот русский бунт, не имея в сущности ничего общего с социал-демократией, носит все внешние черты её и систему строительства: это принципиальное умаление личности. Валентин Смышляев, актёр Московского художественного театра 20 сентября. Москва. Сейчас 3-й час ночи. Я только что пришёл от Миши, у него была Соня и играла Моцарта, Бетховена – было очень приятно и хорошо. А когда возвращался домой, около Филиппова уже стояла очередь за хлебом. Озябшие фигуры, закутанные с головой одеялами, спали прямо на тротуаре в ожидании, чтобы завтра утром получить полуфунтовый пай. Алексей Будберг, генерал-лейтенант, в будущем – управляющий Военным министерством в правительстве Колчака 7 октября. Здесь на фронте я, как и множество нас, начальников, совершенно бесполезен... сейчас все мы, несчастные уговаривающие разных рангов, продолжающие судорожную работу и пытающиеся что-то спасти и что-то предотвратить, напоминаем каких-то фанатиков, которые своими телами хотят остановить сорвавшуюся огромную колесницу, летящую с крутого откоса в глубокую пропасть; мы судорожно цепляемся за что-то, молим о каком-то чуде, но большинство понимает, что спасения уже нет; армия, у которой выбили её душу - дисциплину, давно уже перестала существовать; осталась одна видимость, полная уже внутри такого гноя и разложения, что только одно великое чудо могло бы нас спасти. Кифа № 11 (229), сентябрь 2017 года Ещё материалы по теме Август 1917: последний рубеж. Корниловское выступление Июль 1917: На пути к эфемерной диктатуре Июнь 1917: Последнее наступление Май – июнь 1917: Свидетельства очевидцев Май 1917: «Церковная революция» Апрель 1917: Поражение кадетов Март 1917: «Приказ № 1» Март 1917: Отречение Февраль 1917: Краткая хроника Январь 1917: Затишье перед бурей Декабрь 1916: Как это было Декабрь 1916: Убийство Распутина Ноябрь 1916: Накануне катастрофы |
