«Мне кажется, общинная жизнь даёт правильное понимание единства церкви»

На вопросы «Кифы» отвечают священнослужители

Священники Михаил Ромадов и Димитрий Дмитриев

 

Последние годы о необходимости возрождения общинной жизни всё чаще говорят в церкви, в том числе на самом высоком уровне. В разных епархиях проходят конференции, посвящённые общинам и братствам в истории церкви. Этот опыт, по-видимому, актуален сегодня, как Вам кажется? Не могли бы Вы поделиться своими размышлениями на эту тему?

Священник Михаил Ромадов (Тосно): Недавно я участвовал в Форуме, где были озвучены десять принципов литургического возрождения. Все они мне не только близки в теории, чему я очень обрадовался, но по большому счёту практически каждый из них нашёл отклик на практике в становлении нашего прихода.

Храм Петра и Февронии в Тосно существует не так давно, с 2016 года. До того, как стать его настоятелем, я служил в других храмах Тосно, постепенно вырабатывая своё собственное понимание того, каким же мне хотелось бы видеть наше богослужение.

Я человек с детства церковный, у меня и папа, и дедушка – священники. Для меня это не новая среда, наоборот, родная. Но тем не менее я думал, а как сделать, чтобы богослужение было понятнее, чтобы оно было актуальным для современных людей.

Традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу. Сейчас я ещё больше это понимаю, и народ, мне кажется, к этому приходит. 

Как только я стал настоятелем в небольшом храме за Тосно, я начал читать так называемые «тайные» молитвы вслух и объяснял людям, почему: потому что это молитвы, относящиеся ко всей общине и нужно, чтобы все их слышали. Большинство людей воспринимали это положительно. Несколько фундаменталистов, которые готовы были любой ценой держаться за то, к чему привыкли в других храмах Тосно, отпали, но многим людям, которые делали первые шаги сознательно, то, что я делал (кроме тайных молитв это открытые царские врата и чтение Евангелия лицом к народу), было очень по душе.

Потом, когда уже здесь, в Тосно, открылся храм Петра и Февронии, в общину пришли новые люди, и у нас пошло движение в сторону аккуратной русификации. Сначала Апостол стали читать на русском языке, потом понемногу и Евангелие, а когда у нас профессиональный хор распался, потому что люди разъехались в разные места, мы стали петь всем народом, и уже по-русски в переводе Амвросия (Тимрота) стихиры на вечернях, на утренях, и канон тоже в переводе. Те произведения, которые понятны, знакомы, известны, мы не русифицируем, а вот всегда новые тексты стихир, канон, Апостол, Евангелие, иногда Псалтирь, особенно постом, мы читаем в хорошем русском переводе и это, конечно, добавляет осознанности.

Стали выявляться лидеры народного пения, а сложные службы я сам пел с народом; так прошли пост и Пасха. Мне кажется, что это тоже очень важный момент: мы печатаем и раздаём изменяемые тексты службы, все люди поют, и всё понятно, поскольку на русском языке¹.

Есть в Петербурге такой хор, «Пахомий Логофет» – Серафим Астахов и папа его, отец Дионисий, – они с нами познакомились и стали к нам иногда ездить. Они приезжают по понедельникам и поют византийским распевом. Вначале это было непривычно, как и некоторые богослужебные нюансы, но потом в общении с отцом Дионисием я узнал, что в Греции проще относятся к уставу, там могут петь одни антифоны или другие, тропари и кондаки на литургии или только тропари и так далее, убирать какие-то ектеньи, а утрени, например, они просто поют без священника, пока тот проскомидию совершает. И это нормальное отношение к традиции, ведь там не было чуть ли не векового богоборчества и Греция непрерывность православной традиции (в отличие от нашей страны) не потеряла.

Традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу. Сейчас я ещё больше это понимаю, и народ, мне кажется, к этому приходит, тем более что я об этом говорю в проповедях и беседах: благодаря всему, что я сейчас перечислил и что сегодня многими в церкви поддерживается и реализуется, богослужение, с одной стороны, остаётся пространством очень торжественным, собранным, сосредоточенным, но при этом очень естественным и органичным. Мне кажется, изначально Христом именно это планировалось в пику общерелигиозной практике, предполагавшей, что ритуал (и ветхозаветный, и языческий) – это что-то священное, а вся жизнь – нечто профанное. Эта граница должна быть разрушена, о чём Господь и сказал в беседе с самарянкой.

И мне кажется, это может реализоваться именно через те вещи, которые мы сейчас с вами вспомнили. Служба может стать очень близкой, очень творческой. Двигаться здесь придётся по чуть-чуть, очень медленно, потому что все эти вещи трудно поддаются сдвигу. Но это единственный способ собрать общину христиан.

Да, действительно, этот опыт стали рекомендовать на самом высшем уровне. И давно пора! Ведь и в советское время замечали, и чуть позже, что приход есть, а общины нет, и это очень печальное явление можно видеть сплошь и рядом в Русской православной церкви. 

Именно собрать, потому что можно общину сколачивать в тоталитарном стиле, как это бывает нередко, когда люди вообще не понимают, что происходит, что читается, когда проповеди говорят не о Христе, а о чём-то другом. Мы знаем много примеров идеологических, политизированных проповедей. И люди иногда ведутся на это. Но это трудно назвать христианской общиной; это что-то «под христианским соусом», но не христианство.

А общину свободных, творческих, активных людей, мне кажется, можно собрать тогда, когда есть здоровый демократизм. Не какая-то анархия, конечно: иерархичность сохраняется, но при этом очень важно свободное общение, полноценное участие мирян в литургии, какие-то внебогослужебные собрания, где можно поспорить, где можно сохранить пространство диалога.

Почитав литературу, послушав лекции отца Алексея Волчкова, я прихожу к мысли, что сама Библия – это пространство диалога. Если мы говорим, что библейская история продолжается в истории церкви, значит, диалог продолжается. Если Иаков мог бороться с Богом, Иов мог не соглашаться, то тем более мы, христиане, можем вступать со своим Отцом в диалог, несогласия, в каком-то смысле такую же борьбу, как Иаков.

Священник Димитрий Дмитриев, настоятель домового храма Покрова Пресвятой Богородицы при школе Народного Искусства имп. Александры Феодоровны, Санкт-Петербург: Да, действительно, этот опыт стали рекомендовать на самом высшем уровне. И давно пора! Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ведь и в советское время замечали, и чуть позже, что приход есть, а общины нет, и это очень печальное явление можно видеть сплошь и рядом в Русской православной церкви. Хорошо, что это стали понимать на самом высоком уровне. И конференции, и круглые столы, которые были посвящены этой теме, мне кажется, создают положительную динамику и направляют мысли всех нас в верную сторону. Потому что, мне кажется, без общинной жизни действительно сложно что-то в приходе представить. Я как-то тоже об этом размышлял, и у меня возникла такая ассоциация: приход без общины напоминает «магазин ритуальных услуг», некую сферу «религиозного бизнеса», которая, может быть, отчасти и востребована, поскольку мы живём в обществе, где деньги циркулируют и люди уже привыкли к такой форме отношений. Но сведение всех своих отношений с Богом именно к покупке и продаже какого-то товара слишком обедняет церковную жизнь.

В общине ценно то, что возникает «горизонтальное общение», то есть человеческое, дружеское общение между членами прихода. Оно постепенно входит в область очень серьёзных отношений, и это очень важно. Могу сказать, что многие уже действительно сдружились у нас на приходе через молодёжное служение. А ещё у нас есть женская община Жён-мироносиц. И я вижу, как наши сёстры, которые помогают малоимущим нашим, между собой тоже уже сдружились. Понятно, что при этом, как в любой семье, порой возникают разного рода трения и какая-то напряжённость; это вполне объяснимо, как и везде, где люди становятся друг к другу ближе. Но если они настроены на диалог, тогда всё преодолевается.

Как Вам кажется, какие стороны догматического определения Церкви в Символе веры наиболее активно и ярко проявляются в общинном и братском образе жизни?

Священник Михаил Ромадов: Это интересный вопрос, и об этом можно много говорить.

Если же отвечать кратко, то единство церкви проявляется по апостолу Павлу в том, что тело состоит из разных частей. Как говорил отец Ианнуарий (Ивлиев) – всё тело не может быть одним ухом или одной ногой. Этот момент очень важный для понимания тех проблем, которые мы унаследовали от советской эпохи, когда порой единство может восприниматься как единообразие: мол, если ты делаешь не так, как принято, ты уже делаешь неправильно. Это касается и службы: если в Греции два храма, стоящие рядом, могут служить немного по-разному с точки зрения устава, и это не будет камнем преткновения, у нас в подобной ситуации сразу возникает разногласие: «а вот там не так, как у нас». На самом же деле единство в многообразии – это когда все могут делать по-разному в каких-то рамках и при этом оставаться едиными, по известному принципу: в главном единство, во второстепенном многообразие, и во всём любовь. И мне кажется, общинная жизнь даёт правильное понимание единства церкви. Даже внутри одного прихода это разные люди с разными судьбами, уровнем образования и так далее, но они каким-то образом умудряются показать, что они едины – едины во Христе, что они единое Тело Христово. И вот этот опыт правильной общинной жизни, правильного понимания единства может перекочевать во всю остальную жизнь.

Христос Своей благодатью дарует нам святость. Мы не святые, но благодаря Христу мы все святые. И вот это правильное понимание (в отличие от искажённого: «мы приходим в церковь, потому что мы достойны, лучше других подходим к Чаше, потому что лучше других подготовились»), мне кажется, влияет на духовную жизнь каждого отдельного члена общины. Он никогда не будет превозноситься над другим, не будет копаться: вот, он не так постится, не так деньги тратит, не будет судьёй другому, подсматривающим за другим человеком, потому что в любом случае святость зависит не от личных заслуг, не от того, что один человек высоконравственный, а другой ещё грешный. В любом случае во Христе вы одинаково святы. И если мы стараемся быть во Христе на богослужебном собрании, то и вне богослужения тоже надо ощущать себя во Христе.

Священник Димитрий Дмитриев: В словах «Верую в единую, святую соборную и апостольскую церковь» дух общинности и проявляется. Церковь как собрание верующих себя являет через созвездие общин, которые и исполняют это догматическое положение, мне кажется. И каждая община является необходимой частью этой экклесии.

----------------------------

¹ Более подробно о жизни общины храма рассказывается в журнале Санкт-Петербургской митрополии «Вода живая» № 2 за 2020 год.

Беседовала Анастасия Наконечная
Кифа № 11 (267), ноябрь 2020 года