«Такова реальность: русского нет или оно находится в некой коме»

Фрагмент дискуссии о восстановлении лучших традиций старого русского общества и многовековой истории России, проходившей в рамках Форума «Имеющие надежду»¹

Участники дискуссии (слева направо, сверху вниз): Алексей Наумов, президент Культурно-просветительского фонда «Преображение»; протоиерей Евгений Глазунов, руководитель информационно-аналитического отдела Рыбинской епархии РПЦ, директор кинофестиваля «Свет миру»; Олег Щербачёв, предводитель Российского Дворянского Собрания и член-корреспондент Международной академии генеалогии; Георгий Малько, агроинженер, потомок рода Раевских; Денис Романов, основатель и руководитель культурно-исторического проекта «Забытая Россия»; Дмитрий Каштанов, председатель Свято-Екатерининского братства; Дмитрий Сурков, предприниматель; Сергей Самыгин, потомок рода князей Мещёрских

Алексей Наумов, президент Культурно-просветительского фонда «Преображение»: После 1917 года традиции были во многом потеряны и разрушены. А ведь было множество замечательных традиций – достаточно вспомнить воспитание в служении отечеству среди дворян, традиции благотворительности и меценатства в купеческой среде, крестьянскую общинность, традицию жизни всем миром, взаимовыручки. Сегодня этих сословий больше нет, и вряд ли можно восстановить эти традиции буквально, «один к одному». И мы хотели прежде всего говорить не о форме, а о духе и смысле традиций, о том, что за ними стоит. О Традиции, о качествах народа, которые за ней стоят, о том, кто её носитель, что нас объединяет.

Как же нам восстановить лучшие традиции старого русского общества, которые явно были (и даже следы их сохранились)? Разрушено многое, но всё равно так или иначе что-то прорастает. На что тут можно опираться, что делать?

Русскую идентичность в советское время куда-то надо было прятать. Вот её и загнали в набор «берёзка, балалайка, медведь»...

Дмитрий Сурков

Дмитрий Сурков, предприниматель: Являемся ли мы наследниками той Российской империи, которая была? Очевидно, что нет. Мы постсоветский народ, и главный наш национальный миф – победа в Великой Отечественной войне. Патриотизм, память о героизме сегодня является по сути единственной государственной идеологией.

А как обстояло дело с русской традицией в СССР? Сегодня мы видим «необустроенность» русских, русского вопроса, и СССР был началом этого разрушения русского мира (в хорошем смысле этих слов). Церкви русские были разрушены, места русской аристократической культуре в СССР не было, как не было, в общем-то, места и русским дореволюционным героям, чьи памятники разрушались. Фактически рушился весь русский национальный миф, созданный тысячелетием русской истории. Чудом уцелел памятник Тысячелетию России в Великом Новгороде¹. Эту русскую идентичность в советское время куда-то надо было прятать. Вот её и загнали в набор «берёзка, балалайка, медведь»... И именно это состояние по сути сегодня нам «дано в ощущениях». Такова реальность: русского нет или оно находится в некой коме.

В связи с этим интересно, на мой взгляд, высказывание княгини Тенишевой, которая в конце XIX – начале XX века пыталась под Смоленском в селе Талашкино создать школу русской традиции. Они делали мебель и другие предметы интерьера. Тогда это был русский модерн. Они хотели привнести русскость в повседневную жизнь. И вот что она пишет в своих воспоминаниях: «А что же случилось с верхами, с так называемыми образованными сословиями? Случилось то, что они дали нам ряд поколений, лишённых патриотизма и презрительно и недоброжелательно относящихся ко всему русскому. Русское общество веками понемногу теряло своё достоинство, стало стыдиться самого себя, и в наши дни у большинства окончательно исчезло сознание русской национальной идеи». Далее она продолжает: «Мы больны, очень тяжело больны. Наша якобы молодая нация, не дойдя ещё до зари своего рассвета, успела уже подгнить у самого корня и, как ветхий организм, разлагается. Страшно, больно до слёз и обидно». И это было ещё до революции. То есть отчасти, наверное, можно сказать, что проблема с русскими традициями, с русским началом не нова. Она была усугублена в советское время, может быть, это начало было убито полностью, но и до революции с этим были проблемы.

Тем не менее де-факто русские люди есть. Нас как минимум 100 миллионов человек. И проживаем мы не только в Российской Федерации. Русские живут на Украине, в Белоруссии, в Северном Казахстане, в Латвии, Эстонии... Русских людей существенно много, это самый крупный народ в Европе, но ему пока не удалось оформить себя в нацию, не удалось обрести свою субъектность ни в одной из этих стран. Здесь я бы хотел вспомнить высказывание нашего великого государственного деятеля Петра Аркадьевича Столыпина, который сказал: «Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы». И это мы очень чётко видим сегодня по событиям на Украине, когда практически треть населения страны не может никаким образом себя субъективировать и провести в жизнь свои интересы. На всей территории бывшей Российской империи русский народ стал строительным материалом, в том числе и в Российской Федерации, где на его основе собирается нация «россиян». Насколько она устойчива – это большой вопрос, но так как сегодня у нас идет речь о русской культуре и о традициях, предположим, что русский вопрос снова стал актуальным и люди, имеющие власть, задумались бы о возрождении русского народа.

С чего здесь нужно было бы начать? На мой взгляд, прежде всего признать субъектность русских людей, понять, кто это. И Катастрофа – революция, изгнание и убийство лучших русских людей – была бы частью этого мифа. Интересно то, что делал Мамонтов в Абрамцево, что делала Тенишева в Талашкино, где она собрала великих русских художников – Врубеля, Нестерова – и с их помощью создавала уникальные вещи. Таким образом можно доставать что-то из старины, это актуализировать и транслировать остальным людям. Необходим, безусловно, «импорт» наследия Русского зарубежья, которое сегодня находится, по сути, в музеях. Здесь есть масса вещей, которых мы не знаем (мне вспоминается Татьяна Иванова, которая пела русские романсы, хор Жарова). Неизбежна и пропаганда белых ценностей. Всё это в конечном счёте приведёт к смене пантеона героев.

На мой взгляд, очень важно было бы здесь содействие церкви, которая по-прежнему соотносится с чаяниями русского народа и осталась одним из немногих институтов, который хотя бы не стесняется слова «русская» в своём названии.

Народ – это органичная субстанция, её очень сложно сконструировать. Он как трава: если в этой траве есть сила, она взломает асфальт.

Олег Вячеславович Щербачёв

Олег Щербачёв, предводитель Российского дворянского собрания: Я бы не назвал свою ремарку выступлением, потому что задача, которая поставлена, слишком тяжела и неподъёмна. Это просто некое размышление.

Действительно, очень важно различить и разделить русское и советское, потому что, конечно же, тот народ, который сейчас населяет территорию Российской Федерации, трудно назвать русским народом. Это если не советский, то постсоветский народ. И для того, чтобы реанимировать русскую нацию, которая (как было замечено Дмитрием), по-видимому, находится в коме, оживить её и сделать снова активной, нужно прежде всего эту нацию очистить от ненужных наслоений. То есть выступить в роли того самого реставратора, который под современным слоем штукатурки находит фреску Андрея Рублёва. Очень замечательный образ здесь – Никольская и Спасская башни Кремля. Они подверглись реставрации, и вдруг выяснилось, что, оказывается, на них до сих пор существуют образы и Николая Чудотворца, и Спаса Нерукотворного. Только надо было их расчистить. И они сейчас расчищены. Но что венчает эти башни? Красные звёзды. А что находится рядом с этими башнями? Мавзолей. Нынешний период жизни русского народа крайне эклектичен и где-то даже синкретичен. Прибегая к терминологии Льва Гумилёва – и химеричен, но как мы все понимаем и как знаем из трудов самого Льва Николаевича, химеры долго не живут; а это очень обидно и грустно. Поэтому для того, чтобы стать цельным народом, нужно избавиться от этого синкретизма.

С другой стороны, мне всегда представляется немного, может быть, надуманным «конструирование» народа, конструирование нации. Народ – это органичная субстанция, её очень сложно сконструировать. Он как трава: если в этой траве есть сила, она взломает асфальт, она сметёт всё и вырастет. Поэтому, прежде всего, я считаю, что русскому народу просто не надо мешать...

Весь советский период – это был асфальт, это был железный занавес и, так сказать, железная палка. Естественно, что этот 70-летний период очень сложно изжить. И правильно Дмитрий сказал о том, что единственное, что более или менее органично стало объединять русский народ в последнее время, это Великая Отечественная война, такие акции, как Бессмертный полк. Да, это объединяет, но, понимаете, это сразу же апеллирует всё равно к Советскому Союзу и к «верховному главнокомандующему» – настолько, что Русская православная церковь была даже не в шаге, а в полушаге от соблазна разместить это чудовище на фресках главного храма вооружённых сил. Чудом мы этого избежали, но опасность остаётся.

Откуда же эта советская ностальгия? Не только потому, что «либералы разрушили» такое «замечательное» государство – Советский Союз. Но и потому, что в русском народе было очень важным свойством его имперское мышление. Можно по-разному относиться к этому и говорить, что, может быть, это плохо, но это, безусловно, было. Русский народ – не просто государствообразующий народ. Он «империеноситель». Это можно воспринимать как крест, можно воспринимать как судьбу, и я говорю это не для того, чтобы поспорить, но чтобы сделать другой акцент. Конечно же, есть русский народ как великороссы, но в Российской империи ни в одном из официальных документов нация нигде не указывалась – только вероисповедание. Если вы посмотрите послужные списки, то люди различались по вероисповеданию. Возможно ли сказать, что Даль – это не русский человек? Крузенштерн или Багратион – кто они? Разве они не часть русской истории и русской культуры? Мне вспоминается один пример, который я люблю приводить. Это рассказ Никиты Владимировича Благово про юношу, стопроцентного немца по крови, который в 1914 году окончил петербургскую школу Карла Мая и отправился в Германию к своим родственникам погостить. А перед тем, как он отправился в Германию, он принял присягу на подданство Российской империи. И вот началась Первая мировая война. Родные ему говорят: «Зачем тебе возвращаться? Ты здесь, на родине, среди своих». А он им отвечает: «Может быть, для вас присяга ничего и не значит, но для нас, для русских, присяга значит всё. Если потребуется, то я пойду воевать за Российскую империю и умру за неё». Так и случилось: его призвали, он дослужился до подпоручика или поручика и погиб. Погиб в войне со своими собратьями-немцами. Как мы можем выкинуть этих русских немцев, которые часто служили Российской империи с гораздо, я бы сказал, большим пафосом, чем может быть даже великороссы?..

Для того, чтобы возродить лучшие традиции, нужно принять на себя груз ответственности...

Наш Форум совершенно справедливо называется Форумом национального покаяния и возрождения. Эти две составляющие абсолютно неотделимы друг от друга. Покаяние как метанойя, как изменение ума, как то, о чём говорит молитва: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши, конец приближается...», как осознание того греха, того преступления, в котором оказался замешан русский народ, как воспоминание о поражении, а не о победе, может оказаться более актуальным и более важным для строительства русской нации. Ну и, конечно же, что безусловно нужно, тот фундамент, без которого русский народ не возродится, – это его живое христианское чувство. Оно, безусловно, было порушено, но давайте вспомним, в каком народе, в какой стране в ХХ веке явилось такое количество святых? Да, они явились не по своей воле, они явились как новомученики. Но ведь значит, был живой хребет, и живой нерв, и стержень в русском народе, если он явил из себя этих героев? И опять-таки правильно прозвучало: нам нужен новый пантеон. К сожалению, люди до сих пор остаются в «советском пантеоне», им практически неизвестна альтернатива, а она, безусловно, есть. В 2017 году в Петербурге на конференции, посвящённой новомученикам, митрополит Иларион сказал: «Вот кому следовало бы ставить памятники, вот чьими именами надо было бы называть улицы и площади вместо того, чтобы искусственно поддерживать почитание палачей, террористов и убийц, увековеченных в названиях площадей и улиц многих городов нашей великой Родины». Поэтому, на мой взгляд, если в русском народе явилась та сила, которая могла противостоять этому молоху, этому чудовищу, значит, есть живые соки в русском народе. В это хочется верить. Но повторяю: если мы по-прежнему будем заниматься какой-то эклектикой в духе модной нынче теории «единой русской истории», если мы будем делать попытки скрещивания русских имперских традиций с Советским Союзом, называть Советский Союз продолжением Российской империи, если мы будем оставаться в этой советской или постсоветской парадигме, то, конечно, русское умрёт под гнётом советского, чего, конечно же, не хотелось бы.

Вторую часть встречи, в центре которой стоял вопрос о том, что объединяет русских людей сегодня, мы надеемся опубликовать в ближайших номерах

 

------------------------

¹ Полностью встречу можно посмотреть здесь.

² После 1917 года монумент воспринимался как памятник самодержавию – в то время массовым тиражом вышла брошюра под заглавием «Памятник тысячелетию самодержавного гнёта». Монумент точно снесли бы уже в первые послереволюционные месяцы, если бы все силы властей не были брошены на начавшееся разграбление богатейшей Новгородской епархии. Монумент уцелел, но в дни коммунистических праздников его стали закрывать фанерными щитами, расписанными революционными лозунгами.

В годы Великой Отечественной войны во время оккупации памятник был разобран немцами для отправки в Германию, но увезти успели лишь ограду и фонари. После войны он был полностью восстановлен.

Кифа № 9 (265), сентябрь 2020 года