«Дом на воле» встречает Пасху Интервью с волонтёром Дашей Витязевой (17 лет, Санкт-Петербург)
Эту Пасху ты встречала необычно – в «Доме на воле», вместе с детьми с особенностями развития. Как это получилось? В «Дом на воле» я попала неожиданно. Я была волонтёром в психоневрологическом интернате №3, работала со взрослыми ребятами. Когда стало понятно, что интернат закрывают из-за ситуации с коронавирусом, встал вопрос о том, что подопечных надо куда-то вывезти. Часть ребят, с которыми я работала, поехали в деревню Раздолье, в Дом сопровождаемого проживания, и я поехала с ними как волонтёр. Это решилось буквально за два дня. У меня был выбор – или остаться в городе и сидеть дома на самоизоляции, или ехать с ребятами. Долго думать не пришлось: у меня появилась возможность делать на карантине что-то нужное, помогать другим, и я за неё сразу уцепилась. Первую неделю в Доме было тяжеловато. Некоторые мальчишки уже тут бывали – например, Кирилл был уже пятый раз и всё здесь знал. А из моих девчонок только Вика была здесь один раз, остальные приехали впервые. Чувствовали они себя поначалу скованно, в бытовом плане много чего не умели: готовить, мыть посуду, стирать – всё это было для них в новинку. Они сами всё делают или вы им помогаете? Помогаем, конечно. У нас такой принцип: делай не меньше, чем нужно, но не больше, чем достаточно. Если человек с руками, он может сам и посуду помыть, и убрать за собой, и приготовить еду. Наша задача только сопровождать, направлять и делать всё это возможным. Мы тут, скорее, как помощники, а не как обслуживающий персонал. Вас там много? Сейчас подопечных десять человек. В доме всегда есть соцработник, который несёт ответственность за ребят. Соцработники находятся в доме днём и ночью, посменно, плюс трое нас, волонтёров. У нас тоже посменный график: три дня в неделю с десяти до десяти. С выходными у меня сложно, потому что я постоянно живу в Доме. Другие два волонтёра живут на волонтёрской квартире. На выходные я стараюсь выходить в лес, гулять. Иногда хожу в гости к сотрудникам. И сколько всего получается работников вместе с волонтёрами? Соцработников четверо: Паша, Ксюша, Максим, Олег. Они работают посменно, меняются сутки через трое. В доме всегда есть помощницы, работники на кухне – один или два человека – и мы. Получается, у вас там целая команда! Да. На время изоляционного периода все переехали в Раздолье. Максим, соцработник, переехал с семьёй. Его жена Наталья работает в керамической мастерской. Семья Кролей – оба соцработники. Сейчас из-за внешней изоляции все стали теснее общаться, ходят друг к другу в гости. Возникает ощущение большой тёплой семьи. Ты живёшь прямо в Доме? Да, на втором этаже, прямо напротив комнаты самого весёлого подопечного. Он иногда заходит ко мне в комнату, как будто случайно перепутал дверь. Что ты можешь сказать о своей работе с христианской точки зрения? Для меня очень важен опыт общения с людьми, имеющими особенности, потому что они иначе смотрят на мир и могут показать его с другой стороны. У нас в Доме есть утренняя и вечерняя молитва. Мы молимся перед едой, поём хором известные молитвы, которые все знают. А подопечные могут отказаться молиться? Не все молятся. По утрам и вечерам мы собираемся в круг и разговариваем. Иногда говорим про Бога, про веру, про христианские праздники. В канун Пасхи было много бесед. Мы читали страстные Евангелия, Деяния апостолов. Старались что-то доступно объяснить, донести до ребят. Они слушают. Иногда кажется, что не очень-то и задумываются, но удивительно, как потом раскрывается их вера, когда они вспоминают про Бога в простых жизненных ситуациях, пусть даже далёких от церкви. Они вспоминают отрывки Евангелия, которые мы читали, о чём говорили когда-то, и соотносят это со своей жизнью. Значит, вера для них живая. Когда один подопечный, Сергей, услышал про распятие Христа, он всю Страстную седмицу ходил и повторял: «Гвозди, гвозди вбили во Христа, бедный, бедный Иисус». Так сильно Иисуса жалел, с таким страданием это произносил. Удивительно, как искренне эти ребята могут проживать всё, пропускать через себя. Это люди очень открытые, чуткие, такие... особенные. Не могла бы ты немного объяснить нашим читателям, в чём особенности этих людей? О диагнозах сказать не могу – об этом знают только врачи и, может быть, соцработники. Но в Доме об этом никто не говорит. Это люди с врождёнными нарушениями развития. Как правило, у них есть основной, ведущий диагноз, и множество сопутствующих, вторичных нарушений, которые возникли в процессе жизни. Многие из них большую часть жизни провели в интернате, это очень чувствуется. Есть много историй, которые они не хотят вспоминать, говорят: «Давайте забудем этот интернат». А в «Доме на воле» нашим ребятам хорошо – они расцветают, радуются каждому дню, благодарят за всё. Каждый раз, когда видят Марию Островскую (президента благотворительной организации «Перспективы», построившей «Дом на воле» – Ред.), умоляют, чтобы она их тут оставила: «Мы хотим здесь жить, мы не хотим в интернат». Это больно слышать, и ей очень тяжело, потому что в силу разных причин она вынуждена отказывать. То есть они не могут жить в Доме постоянно? Наши трое ребят прописаны в интернате, но интернат как бы отпустил их на время, оформив это как отпуск. Как получилось, что вся ваша команда – верующие христиане? Дом строился приходом храма во главе со священником, поэтому помощники там из прихожан, и работники, как правило, люди верующие. Но само пребывание в Доме тоже как-то влияет на людей: я знаю работника, который был неверующим, и уже в Доме воцерковился. А одна помощница причащалась на Пасху после долгого перерыва. Как вы встречали Пасху? Я подключалась на Ютубе ко всем Страстным службам и к праздничной заутрене. А в Доме мы всю Страстную неделю вместе готовились к Пасхе, вспоминали события из жизни Христа. Ребята глубоко их проживали, задавали очень много вопросов. Конечно, все вместе красили яйца, пекли куличи – очень радостное было время. Это была осмысленная подготовка к встрече Христа, не оторванная от праздника. На Страстную Пятницу, пожалуй, первый раз в моей жизни была такая тишина, когда ничто не мешает, не отвлекает. Все были погружены в эту тишину и скорбь. Великая Суббота тоже была удивительной – очень тихое, мирное время. Мы читали Деяния святых апостолов, и все ощущали эту чудесную атмосферу. В воскресенье кто-то смотрел ночную трансляцию Пасхальной службы, а днём был общий праздник. Собралось довольно много людей – пришли все сотрудники, и отец Борис был. В понедельник прямо у нас в Доме были пасхальные часы, обедница и причастие. То есть отец Борис пришёл и служил у вас? Да, служил и причастил запасными Дарами. Чем стала для тебя жизнь в «Доме на воле»? Можешь уже подвести какие-то итоги? Я чувствую, насколько оправданно это название – «Дом на воле». Кстати, его придумали сами проживающие. Сравнивая с интернатами, которые находятся где-то вдали от города, за глухими заборами, понимаешь, что здесь, действительно, и воля, и раздолье. Так радостно, что в Доме есть настоящая жизнь, настоящее общение. Здесь мы с ребятами во всех смыслах Живём. 
 В «Доме на воле» готовят угощение
 На праздничной трапезе
Беседовала Анастасия Наконечная Фото предоставила Даша Витязева Кифа № 5 (261), май 2020 года |
