«Бедненький, что ж ты с собой творишь?»

Интервью с катехизатором Николаем Фуштеем (Молдова)

Исцеление расслабленного. Н.А. Бруни. 1885 г.

 

Вы много лет занимаетесь катехизацией, начали в 1989 году в Сергиевом Посаде. И вот прошло уже почти 30 лет. Как Вам кажется, изменилось ли что-то в людях, которые приходят к Богу?

Мне кажется, что изменилось. Раньше чувствовалось, что люди изголодались по слову Божьему, по вере, и они «хватали всё, что попадало» (и не всегда попадало то, что надо). Но постепенно ситуация изменилась, во всяком случае, люди уже не готовы воспринимать всё, что ты говоришь. Они хотят знать, почему ты так говоришь. И мы вынуждены вспоминать слова апостола Петра: всегда отвечать вопрошающим в надежде, которая в нас есть. Мало просто говорить, что есть Бог, что православие – это истинная вера, что православная церковь спасет. Всегда за этим следует вопрос – а почему?

И мне кажется, что это хорошо, потому что люди теперь становятся не просто «верующими по традиции». А я уверен: если человек воспринимает веру осознанно, его ничто не может поколебать в ней. Он будет стоять в ней до конца, и никакие посулы, материальные или иного рода, уже не собьют его с курса. И слава Богу, что такие люди есть, хотя их немного.

К Вам на оглашение приходят взрослые люди?

Конечно, взрослые! Но я бы не сказал, что на оглашение, потому что они уже крещёные. Оглашение когда-то было для некрещёных. Сейчас, к сожалению, поставили телегу впереди лошади: сначала крестят, а потом, если даст Бог, они ещё пройдут оглашение.

Есть такое святоотеческое утверждение: во время катехизации человек, обращаясь к Богу, всерьёз входя в церковь, должен отказаться от главного идола, который его держит, который стоит на месте Бога в его жизни. Часто это бывают очень хорошие вещи: наука, искусство, семья, работа, здоровье – всё, что угодно. Замечаете ли Вы в этом какие-то изменения за эти 30 лет, или это вечная проблема?

Есть такая французская пословица: «Путь в ад устлан добрыми намерениями». Враг рода человеческого действительно знает, как человека подцепить, отвлекая его от главного. Но знаете, люди либо уходят с оглашения, потому что их не удовлетворяет то, что им говорят, либо если уж остаются, то остаются до конца. И нет ничего удивительного в том, что в конце концов человек выбирает: либо он делает то, что ему церковь предлагает сделать, либо он делает то, что хочет делать. Именно это характеризует человека.

Какую задачу Вы себе ставите? Как Вы видите, что человек реально проходит катехизацию, что этот процесс проходит по-настоящему, всерьёз касается его сердца?

У меня есть специальная программка, есть тематика. Это как ликбез, как обучение азбуке. Каждую букву нужно учить отдельно, и в конце человек сам уже может прочитать любой текст. То же самое и я ставлю целью: дать ориентиры, которые человек потом может использовать для того, чтобы самому принять правильное решение. И большинство принимает то, что я им говорю. Сначала человек приходит сюда, и у него много вопросов, на которые он не находит ответа где-то в другом месте, и он хочет сразу услышать ответ. Вот он первый раз пришёл в церковь или первый раз на уроке, и уже спрашивает: «Что такое спасение? Кто такой Христос? Зачем я должен ходить в церковь?» Я пытаюсь объяснить: «Подождите, когда закончим курс, вам всё станет ясно». И интересно, по окончании курса, – он у нас длится три года, – я им задаю те вопросы, которые они задавали. Смотрю, они сами отвечают. И я говорю: слава Богу! Значит, я не зря потратил эти три года.

В православии грех – это болезнь. Ну как можно ненавидеть больного? Как можно, имея перед собой больного, который и так страдает, ещё и издеваться над ним? Мне хочется обнять его и сказать: «Бедненький, что ж ты с собой творишь?»

Программа составлена по плану Символа веры, по каждому его члену. Человек XXI века – очень рациональный, и то, что он воспринимает умом, он скорее всего воспримет и сердцем. Ум у него на первом плане: понимаю, значит, принимаю. И приходится приводить примеры из области других наук, не только богословия. Из физики, из математики... Это помогает людям понять, скажем, образ Святой Троицы. Они же привыкли, что один плюс один и плюс один будет три. И вот приходится из математики, из физики приводить примеры, убеждающие, что это не всегда так.

Несколько лет назад Свято-Филаретовский институт проводил конференцию для катехизаторов, и один учёный делал доклад о современном взгляде науки на сотворение мира. Оказалось, что то, чему нас когда-то учили в школе, уже отменено, господствуют новые теории. Он как раз соотносил всё это с Шестодневом... При этом о самом начале наука не может ничего сказать, потому что это выходит за рамки её представлений.

Это так, потому что современная наука не может описать события, происходившие за время, меньшее, чем планковское время (от 0 до 10^-43 секунд). Это период времени, о котором наука молчит. Не говорит она и о самом моменте Большого взрыва (если принять эту теорию, сейчас её тоже оспаривают), потому что в этот момент теряется связь между причиной и следствием. Так что возможны любые предположения. С точки зрения современной науки можно допустить, что Бог был до описываемого нами периода времени и сотворил сингулярность, из которой потом произвёл весь мир.

Получается, что сегодня для того, чтобы проводить катехизацию, нужно разбираться в очень многих вопросах.

Не зря же говорили, что священник должен быть на голову выше самого образованного члена своего прихода. Сейчас, к сожалению, не так. Но к нам на занятия приходят люди с высшим образованием, в том числе политехническим. Слава Богу, что я тоже политехнический вуз закончил: мне легче с ними говорить. И они сразу своего, «родного» нашли... Это ведь тоже влияет на способность восприятия.

А что Вам кажется самой главной трудностью на сегодняшний день в том, чтобы достучаться до человека?

Самая главная трудность, мне кажется, – это отсутствие любви. К сожалению, у нас, у православных – страшно признаться! – её очень недостаёт... Вы знаете, была в советское время такая песенка: «Мы не пашем, не сеем, не строим – мы гордимся общественным строем»*. Вот и мы так же гордимся тем, что мы православные. А что это нам стоит? Здесь никакой заслуги нашей нет, и нечем нам кичиться, нечем гордиться. Надо благодарить Бога, что нам не пришлось прийти через тернии к православию. Попробуй, например, сейчас быть православным, верующим, христианином на Ближнем Востоке, где за это тебя могут и распять. Я помню фотографию маленького ребенка, которого толкнули в огонь за то, что у него была Библия. И вот потом отошли, он встал, весь в саже, прижимая к груди Библию. Знаете, сейчас хочется плакать... Говорю: «Господи, вот в этом маленьком существе такая вера и любовь к Тебе, почему у нас её нет?» Почему в любом человеке грешном мы видим врага Бога? Глупые мы. Разве у Бога могут быть враги? Как можно ненавидеть человека, даже если он грешный? В православии грех – это болезнь. Ну как можно ненавидеть больного? Как можно, имея перед собой больного, который и так страдает, ещё и издеваться над ним? Мне хочется обнять его и сказать: «Бедненький, что ж ты с собой творишь?» Я не понимаю наших «православных», которые готовы убить человека за то, что он не так исповедует Бога! Да ты живи так, как надо, и он, увидев тебя, придёт к Богу. Оставь ты грех... Нет у нас любви. У нас есть гордыня – гордыня, что мы православные. Но нам нечем хвалиться, потому что для нас быть православными ничего не стоит, нам это дано даром.

---------------
* «Марш бюрократов» из кинофильма «Забытая мелодия для флейты» (1987 г.). Стихи Э. Рязанова, музыка А. Петрова.

Кифа № 3 (235), март 2018 года