Начинать нужно, безусловно, с соборности, идущей снизу, рождающейся от живых отношений единства и любви между верными

Слово священника Георгия Кочеткова после вечерни 11 июня, в день памяти отцов Первого Вселенского собора

Прощание апостола Павла с ефесянами. (Рисунок Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда, XIX в.)

 

Дорогие братья и сестры, сегодня и праздник Воскресения, и праздник Вознесения, и память отцов Первого Вселенского собора. Сегодня я хотел бы остановиться на последнем из этих событий, вошедших в духовное Предание, в духовный опыт, в духовную жизнь всей церкви.

Cобор 12-ти апостолов. (Византия, икона XIV века)

Конечно, когда отцы в первый раз собирались по призыву императора на Вселенский собор – это в каком-то смысле было даже новое откровение. Пусть соборы существовали в церкви начиная с самых ранних времен, но более или менее регулярными они стали только с третьего века, и они не носили характера вселенских: собирались епископы какой-то области и обсуждали насущные проблемы жизни местной церкви.

И вдруг в начале четвертого века, в 325 году в Никее собрался Первый Вселенский собор. А потом наступила даже целая эра вселенских соборов, которая закончилась в восьмом веке. Хотя относительно окончания этой эры до сих пор идут споры: а может быть, были вселенские соборы и в девятом веке, а может быть, еще и в двенадцатом или в четырнадцатом? Но споры такие будут идти бесконечно. Самое же главное – принцип соборности стал со времен Первого Вселенского собора пониматься в церкви несколько по-новому. Раньше, до этого, соборность, кафоличность церкви воспринималась прежде всего как собранность церкви изнутри, как единая жизнь в Духе, как «единство духа в союзе мира» (Еф4:3), как сказал апостол Павел. А вот после собора акцент изменился, и соборность в церкви начали видеть во вселенских соборах. Она оказалась как бы дополнена новым смыслом, который по-другому называется консилиарностью¹. Собрание как бы подтверждало принцип соборности: если епископы из разных областей, разных церквей, люди самые разные могут собраться и единодушно принимать какие-то важные духовные решения, касающиеся как текущей внешней жизни церкви, так и внутренней, касающиеся веры, то, конечно, это как-то подтверждало настоящую соборность церкви.

Я уже говорил, что более или менее известно, когда началась эта эпоха, а вот когда она закончилась и закончилась ли она вообще, никто толком не знает. В церкви это до конца не осознано до сих пор. Вы наверняка знаете из многочисленных источников, что сейчас во всем православном мире идет разговор о созыве Всеправославного собора. Что такое Всеправославный собор, сказать довольно сложно. С одной стороны, это что-то традиционное, в духе все той же консилиарности и понятой через нее соборности, а с другой стороны, не все здесь получается, потому что в наше время в самой жизни церкви появилось нечто новое.

Мне хотелось бы, чтобы вы знали, что соборы Западной церкви, которые проходили после разделения церквей, в ней назывались и до сих пор называются вселенскими. Я уж и не помню, сколько их. Но и Первый, и Второй Ватиканский собор тоже у них называются вселенскими. Конечно, решения всех этих соборов не распространяются на Восточную церковь – на православную церковь, поэтому вселенскими их можно назвать в больших кавычках, что бы ни утверждали при этом наши замечательные братья католики.

Икона шести Вселенских соборов

А что у нас? Будет собор через неделю или не будет, один Господь знает. В январе этого года всеми поместными церквами было принято общее решение собрать Всеправославный собор в июне. А сейчас четыре церкви отказались от участия в соборе, и что будет совершаться в ближайшее время, сказать трудно². Но ведь дело не в этом. Я думаю, что на самом деле все колоссальные трудности, связанные с созывом, формой проведения и принятия решений этого собора, связаны не просто с дезинтеграцией церковной жизни, а с тем, что снова надо менять понятие самой соборности. Церковь, выйдя из Константиновской эпохи – если она действительно вышла из нее, – уже не может определять соборность через консилиарность. Сейчас снова надо возвращаться к тому понятию соборности, которое было в церкви до Первого Вселенского собора. Тогда будут возможны и соборы, тогда будет возможно настоящее единство, которого на сегодняшний день нет. И нам с вами нужно всерьёз на это обратить внимание. Мы празднуем память отцов Первого Вселенского собора, а являемся ли мы их наследниками? В каком-то смысле – да, и мы всегда ими будем. Но в каком-то смысле не совсем, потому что мы ещё и наследники своей эпохи – иной эпохи.

Если Константиновский период церковной истории закончился, если «нерушимый союз» церкви и государства должен прекратить свое существование как неугодный Богу в наше время, значит, просто механически продолжать вселенские или какие-то всеправославные, панортодоксальные соборы и невозможно, и не нужно. Можно по этому поводу сколько угодно писать статей, сколько угодно размышлять, говорить. Всё можно. Но толку не будет никакого, как и сейчас мы это видим. Многие умные люди вдруг неожиданно проявились, включились, иногда пишут вроде бы неплохие, небестолковые по мыслям вещи. И тем не менее не будет толку от этого. Это всё пустое, потому что жизнь ушла в другую сторону. Хорошо это или плохо – вопрос другой, но это так. И когда всё пытаются искусственно вернуть в старое русло, снова мечтая о симфонии церкви и государства и пытаясь её осуществлять, получается всегда очень неловко и даже дискредитирующе для церкви. А ведь если люди отталкиваются от церкви, то они, скорее всего, теряют и путь к Богу, и это ужасно, это трагедия для всякого человека.

Нельзя согласиться с попытками вернуться в прошлое, которое невозвратимо ни при каких условиях, кто бы ни был у власти в церкви или в государстве. Конечно, за этим стоит определённая философия истории. Сейчас нет никакой возможности говорить об этом подробно, но тем не менее я должен сказать, что это, конечно, не просто эмоциональные утверждения или внешние наблюдения, это нечто значительно более серьёзное.

Поэтому мы должны быть очень внимательны к нашему времени. И если кто-то из вас интересуется церковной жизнью и понимает, какое значение может иметь собранный или не собранный Всеправославный собор, каковы могут быть последствия всего этого, если люди разбираются в этом хоть как-то, то очень важно понимать, что же надо делать по воле Божьей. Я глубоко убежден, что нет воли Божьей на продолжение эпохи вселенских соборов. Их нет и не будет. И даже если соберётся через неделю Всеправославный собор, вселенским он не будет – восьмым ли или двадцать восьмым, совершенно неважно. Традиционно считается, что их было семь – и можно спокойно поблагодарить за это Бога. История вселенских соборов была сложной, неоднозначной, трудной, но в целом все-таки чрезвычайно важной для всей церкви, для всех ее чад.

И вот эта эпоха действительно закончилась, и нужно искать, как выражать нашу соборность, как её воплощать. И начинать нужно, безусловно, с соборности местной, идущей снизу, рождающейся от живых отношений единства и любви между верными – верными Христу, Церкви и друг другу людьми. Когда она будет вырастать снизу, из почвы, от живых соков благодати, эта соборность обновится и раскроется по-новому и обретет силу, и снова и снова поможет людям преодолевать все искушения и соблазны разделения, индивидуализма, национализма (который можно назвать и филетизмом – искушением, осужденным на одном из константинопольских соборов, когда люди любят только людей своей нации, своего народа и больше никого; этому подвержены, к сожалению, все современные нации в разной форме и разной степени, и, увы, от этого никто не свободен – иллюзий здесь тоже не должно быть никаких).

Так вот, очень важно возрождать церковную соборность, потому что без этой соборности нет кафоличности, а без кафоличности нет самой Церкви. Нет того, что принес нам Христос как дар совместной жизни, как дар жизни нового Народа Божьего, нового Израиля, которым и является христианская Церковь. Нет уже старого, дохристианского Израиля, нет уже ветхозаветной веры. Есть новый Израиль, и есть новозаветная вера, и один Народ Божий – один святой Народ, где тоже могут быть верные и менее верные, или неверные люди, как это всегда было и в дохристианскую эпоху, в старом Израиле. Но важно, чтобы церковь явила себя как Церковь, как новый христианский Народ, потому что именно он является светом миру и солью земли. А сейчас у человечества есть огромный соблазн отторгать этот Божий дар, «преодолевать» его и, показывая пальцем на недостатки или грехи отдельных христиан или христианских структур, делать неправомерный вывод о том, что все христианство ничего не улучшает в этом мире, а если и давало что-то всему человечеству, то больше дать ничего не способно. Это совершеннейшая неправда, это клевета на благодать Божью, на Самого Бога и, конечно, хула на Церковь.

Но чтобы можно было не просто оценочно об этом судить, а доказать это, нам нужно измениться, как бы заново понять, увидеть тайну Церкви, раскрыть ее в себе и через себя. Поэтому мы и говорим, что христиане должны жить в общении и служении, должны стремиться – хотя бы стремиться – создавать общины, братства и другие формы единения, какие-то духовные движения, которые бы улавливали волю Божью лучше любой неповоротливой и слишком связанной с внешними обстоятельствами церковной структуры.

Так что, дорогие братья и сестры, если уж сегодня мы чтим память отцов Первого Вселенского собора, и перед нами встал вопрос, наследники мы этих отцов или нет, давайте думать и об этом. Потому что это, может быть, самое трудное и самое важное, и не только потому, что через неделю назначено открытие Всеправославного собора. Но и это событие не случайно: наверное, оно покажет церкви во всем мире, что жизнь действительно поменялась, и церковь должна увидеть в этом перст Божий и волю Божью, чтобы ее исполнить. Ведь тот, кто не исполняет волю Божью, всегда грешит. Даже если индивидуально он не имеет грехов и, может быть, живет праведной жизнью, но не идет вместе с Церковью, новым Народом Божьим, туда, куда ведет ее Христос, это очень большой грех, за который расплачиваться будут все. И уж конечно, каждый такой человек.

Поэтому, дорогие братья и сестры, будем всегда очень внимательны. Господь неслучайно дал нам историю и неслучайно вложил в нее очень не лежащий на поверхности смысл. Наверное, не случайно Он нам показывает новые знаки и знамения, чтобы мы не сомневались в тех путях, которые открыты Богом, чтобы мы могли с открытым сердцем делиться теми дарами, которые Он нам дал: делиться и друг с другом, и с людьми нецерковными или неверующими, и с христианами других конфессий, потому что новое направление жизни церкви существует везде, во всех православных церквах и во всех христианских конфессиях, и оно сближает христиан, оно снова делает их открытыми друг ко другу, способными воспринимать друг друга как братьев и сестер. Будем же благодарить за это Бога, стараться жить по воле Божьей и дальше вникать в то, что Господь нам дает, потому что в этом Божья любовь, в этом Божья слава, в этом Свобода Духа Христова!

Аминь.

-------------------
¹ От латинского термина concilium – собор. По-гречески этот термин звучит как «синодос» или «синаксис».
² Через несколько дней после того, как проповедь была произнесена, за перенос сроков собора выступила и Русская православная церковь. См. на официальном сайте Московского патриархата. – Ред.

Кифа on-line