«Церковь – это прежде всего люди»

 

«Кифа» обратилась к гостям премьеры фильма Александра Гутмана «Браство» с вопросом: «Как Вы думаете, почему история братских движений и информация о жизни современных братств отчасти вытесняется из церковного сознания? Ведь история братств на нашей земле очень многообразна, да и жизнь таких братств, как наше, не тайна, она не закрыта. Но при этом возникает или умолчание или какие-то мифы...»

Протоиерей Александр Лаврин, клирик храма Иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне: Я думаю, это вопрос не ко мне, а к историку церкви. Но мне кажется, что потихонечку приходская жизнь действительно по всему миру как бы вытолкнула общинную жизнь. Общинной жизнью жить значительно сложнее. Она гораздо более напряженная именно в силу того, что сосредоточена не на трудностях жизни своей личной, а на взаимоотношениях со Христом и с ближними. Строить взаимоотношения значительно сложнее, чем решать свои проблемы.

Но без братских отношений я никогда не пойму, со Христом я или нет. Если с кем-то в христианской общине у меня нет братских отношений, если я их не строю, то в эту меру я не со Христом. Я думаю, что первая иерусалимская община, безусловно, образовалась именно как братство. И критерий всякой общины христианской - можем ли мы сказать друг другу «Христос посреди нас». Поэтому братская жизнь в церкви имеет коренное значение.

Протоиерей Анатолий Фролов, настоятель храма Святителя Тихона в Клину: Сложный вопрос. Я полагаю, что каждый видит в другом то, что есть в нем самом, касается ли это негатива или чего-то положительного. И поэтому всегда нужно сначала обращать к себе вопрос, почему меня воспринимают неправильно. 

Есть и другая сторона этого вопроса. Церковь и братство - это богочеловеческий организм. Если говорить глубоко о церкви, то она - передовая линия фронта в жизни людей. Поэтому в церковных отношениях всегда нужно слушаться, как на корабле слушаются штурмана. Иерархия в церкви несет оберегательную функцию, и отношение ее к братствам тоже бывает в каком-то смысле «оберегательное».

Да, для настоящего христианина и пастыря не нужны никакие указания сверху. Он всегда все делает по зову совести своей, в самых сложных условиях. Неслучайно братства возникали преимущественно тогда, когда была экстремальная ситуация. Но в этом важно не противопоставлять себя другим, нужно просто служить и понимать, что требует от тебя сейчас церковь.

Протоиерей Александр Лыков, настоятель Троицкого храма в г. Электроугли: Отсутствие дерзновения, наша трусость, лень, инерция жизни - все это и производит то страшное действие, о котором Господь говорит в Евангелии от Луки: поднимается терние и заглушает всякие хорошие мысли, начинания, которые, может быть, в каждой душе человеческой зреют. Братская жизнь в большой степени сопряжена с отдачей себя, а нам часто хочется только принимать. А жертвенность, не знаю почему, к сожалению, уходит.

Вы знаете, ведь священники, которые начинали возрождать храмы в 1990-х годах, служили там без отопления. У меня, слава Богу, есть такие знакомые батюшки, которые молились, чтоб их поставили служить не в устроенные храмы, а на развалины. И вот вокруг таких людей обычно потихоньку начинает выстраиваться община. Сегодня много говорили о том, что она сродни семье. И очень важна традиция, потому что люди приходят в общину, в братство благодаря тем, кто уже в братстве есть.

Бывает, что мы в Церкви находим себе какую-то нишу. Человек при храме, он молится, нельзя его упрекнуть в чем-либо, но он может в этой уютной нише прожить всю свою жизнь. А ведь Господа мы все время видим в движении. В евангельском повествовании Он все время переходит из одного города в другой, разговаривает с людьми, встречается с ними. И вот этого, я думаю, нам не хватает.

Братство, община - это ведь живой организм, и он растет и зреет. Но этому тоже нужно учиться, а учиться этому не хочется, потому что проще отсидеться где-то, отлежаться, сходить на службу и уйти домой. Знаете, я в начале своей церковной жизни ходил в храмы, которые не закрывались никогда - в Елоховский собор, в Скорбященский храм на Большой Ордынке. Я еще ничего не понимал в церковной жизни, но мне так не хватало порой - скажем, вечером после всенощной, когда священник выходит и говорит: «Спокойной ночи, Ангела-хранителя и всем до свидания», - какого-то продолжения. Слава Богу, позже я увидел (не только в общине у отца Георгия, но и в других местах) пример того, как священник, заканчивая служение, выходил к людям для диалога, для беседы. Он не торопился домой, и люди не торопились расходиться. И это очень важно.

Так что, думаю, основная проблема - это отсутствие любви. Мы малоинтересны друг другу. Человек пришел, помолился, «свои духовные потребности исполнил». А дальше дело не идет. И Церковь как семья, как люди, не воспринимается. У нас в храме, когда люди приходят на огласительные беседы, одним из первых мы задаем вопрос: с чем у вас ассоциируется Церковь? И все говорят: это своды, это свечи, это иконы. Ни один человек, как правило, не скажет, что это люди живые. Получается, что Церковь почти ни у кого не ассоциируется с живым общением. А ведь Церковь - это в первую очередь люди (хотя и стены должны, безусловно, быть - чтобы было где от непогоды прятаться). И я думаю, что когда мы обратим внимание на человека, тогда и станет возможным образование многообразных малых общин и братств.

Яков Аранович, помощник настоятеля Троицкого храма в г. Электроугли: Я думаю, что тут дело даже не только, может быть, в церкви. Мир - он сам по себе утратил братство. А люди приходят в церковь из мира, и поскольку в мире братства очень мало, то и в Церкви братства не получается тоже... Но те, кто все-таки почувствовал это единство во Христе, они его, я думаю, уже не забудут. Мы все-таки с о. Александром немножко оптимисты в этом вопросе. Что-то происходит, что-то меняется.

Мария Шмаина, вдова протоиерея Ильи Шмаина: Я думаю, что община - это самая глубинная суть человечества. Поэтому люди не любят о ней говорить: им страшно не за себя, это не страх перед государством или что-то подобное, а просто само это общение так хрупко и так трудно создается, что людям, которые уже вошли в него по-настоящему, страшно, что любое вмешательство непонимающего человека извне может это разрушить.

Кроме того, у людей есть совсем неположительная тенденция замкнуться, как только они попали внутрь чего-то. Это естественная реакция. Поэтому я и говорю, что о. Георгий - великий человек, потому что преодолел все и сумел создать общину, которая живет.

А.Б. Мазуров, ректор Московского государственного областного социально-гуманитарного института, доктор исторических наук: Мне кажется, этому есть разные причины. Первая из них - это советская матрица, которая глубоко запечатлена во всех нас. С одной стороны, казалось бы, то время было коллективистским, но с другой - процветала подозрительность ко всему тому, что существует вне государства, что «выросло само по себе». Мы привыкли по этому поводу везде искать какую-то злую руку, чьи-то козни, некую темную силу извне и т. д. К сожалению, это те вещи, которые объективно живут в подсознании у каждого из нас.

Другая причина, почему братства воспринимаются внутри церкви с некой опаской, состоит в том, что «по максимуму» жить очень сложно. Гораздо легче жить «в приходском варианте». Само по себе это как будто странно, потому что все-таки Христос-то призывал к тому, чтобы воплощать евангельские принципы в жизни. И вроде бы надо радоваться тому, что кто-то стремится это сделать, или, по крайней мере, не мешать, или признавать, что это достойно и правильно, и праведно и т. д. Однако на самом деле возникает некая враждебность, и вокруг этого раскручиваются разного рода мифы.

Это правда, очень многие движения и в православной церкви, и в католической встречали, во всяком случае сначала, некое отторжение. Кто-то потом находил пути институциализации, как Воинство Господне, которое ныне в Румынской православной церкви курирует свой епископ...

Я думаю, что Бог даст и Преображенскому братству шанс как-то более широко заявить о себе и показать тот путь, которым оно идет. Безусловно, все живые ростки надо поддерживать. Это задача в том числе и архиереев, руководства церкви. В конечном итоге и с них спросится за будущее Церкви и ее перспективы.

 Сейчас от имени руководства церкви звучат слова о необходимости общинной жизни, о том, что ее нужно основывать на катехизации, но на деле пока что мало что и мало где сдвигается...

Чтобы дело сдвинулось, нужно достижение определенного качества жизни, когда люди действительно служат и на них можно положиться. Но что можно сейчас спросить со священника? Он же должен исполнять богослужебный круг, он очень занят. Когда ему по большому счету заниматься построением общины? Активных же, образованных мирян очень немного... Но то, что об этом говорят, само по себе уже хорошо, это очень радует. Будем надеяться, что со временем появятся и плоды.

Беседовали Александра Колымагина, Анастасия Наконечная

Кифа № 2 (204), февраль 2016 года

Познакомиться с героями картины, где проходили съемки, а также посмотреть трейлер можно на сайте фильма.