Инклинги Продолжая размышлять о дружеском круге, мы отправляемся в Англию ...Льюис был очень впечатлительным человеком, чему содействовали его великая щедрость и способность к дружбе. Неоплатный долг, которым я обязан ему, – не во «влиянии», как обычно его понимают, а в настойчивом ободрении. Я всегда пестовал идею, что мои «безделки» могут быть больше, чем приватным хобби. Но если бы не его интерес и непрестанная жажда большего, я никогда не довёл бы «Властелина Колец» до завершения
Дж. Р.-Р. Толкин  Чарльз Уильямс, К.С. Льюис, Дж. Р.-Р. Толкин Кто-то считает, что Инклинги1 – это литературный клуб. Но по сути это был прежде всего узкий круг друзей, и настоящая его история началась после обращения одного из них к утраченной вере. Льюис, подобно одной своей героине, «отошёл от христианства в детстве – тогда же, когда перестал верить в Санта-Клауса». Решающую роль в смене его взглядов сыграло знакомство с Толкином. Тот с горечью воспринимал безверие Льюиса. Они много спорили – о культуре и мифологии, о смысле жизни и творчества. В итоге к концу 1920-х Льюис уже мог сказать о себе, что «верит в Бога», однако христианства понять и принять не мог. 19 сентября 1931г. Толкин и Хью Дайсон (тоже филолог, некогда однокашник Н. Когхилла по Эксетеру, преподававший в университете Рединга; он был христианином, и притом весьма изощрённым в спорах) встретились за поздним обедом у Льюиса в Модлин-Колледже. Послеобеденная прогулка затянулась за полночь, а потом до трёх ночи разговор продолжался в апартаментах Льюиса. Толкин и Дайсон пытались втолковать другу суть и смысл искупительной жертвы Христа и Его Воскресения. Толкин спросил Льюиса, почему жертва Христа неясна ему, когда он понимает языческие мифы о жертве за других или об умирающих и воскресающих богах. Льюис заметил, что мифы – всего лишь «посеребрённая ложь». «Нет, – отрезал Толкин, – не ложь». Миф, продолжал он, лишь следствие человеческих понятий, иногда выдумок об истине, но они преломляют истинное, идущее от Бога знание. Становясь «со-творцом», давая волю фантазии, человек ищет дорогу к Творцу, к той степени подобия Ему, которая была дана до грехопадения. Мифы пусть неверными путями, но могут вести к истине, в отличие от технического, чисто материального и оттого ведущего в бездну «прогресса». В Евангелии, волей истинного Творца и Автора этого мира, мифу позволено было стать Истиной. «Тогда, – ответил Льюис, – я начинаю понимать...» Льюис вернулся к вере, но попытки Толкина привести его в Римскую церковь кончились ничем. Льюис стал протестантом (каковым, кстати, являлся и Дайсон) и вернулся в церковь своих родителей – официальную Церковь Англии. Толкин воспринял это обстоятельство с печалью и определённым разочарованием. Но дружбе их это тогда вовсе не мешало, хотя вызывало немало споров. В своем дневнике Толкин писал: «Дружба с Льюисом искупает многое и, помимо радости и утешения, приносит мне большую пользу от общения с человеком порядочным, отважным, умным – ученым, поэтом и философом – и к тому же теперь, после длительного паломничества, наконец-то любящим Господа нашего». Всё в том же 1931 г. друзья стали посещать литературный кружок студентов и преподавателей Оксфорда, носивший название «Инклинги» – и стали центром этого небольшого круга. Никакой реальной системы членства в нём не существовало. Некоторые из Инклингов присутствовали на заседаниях клуба более-менее регулярно, другие же были случайными гостями. Помимо Льюиса, без которого любое собрание казалось немыслимым (друзья звали его Джек) и почти всегда присутствовавшего Толкина (прозывавшегося Толлерс), среди тех, кто посещал собрания клуба до и во время войны, были майор Уоррен Льюис (брат К.С. Льюиса, известен под именем Уорни), Р.Э. Хейуорд (оксфордский врач, лечил домашних Льюиса и Толкина), Хьюго Дайсон и друг Льюиса Оуэн Барфилд (следует, правда, заметить, что, будучи лондонским поверенным, Барфилд бывал на собраниях редко). В начале тридцатых годов ни один из них не был профессиональным писателем. Дело было полностью пущено на самотёк. Трудно представить себе, чтобы еженедельно каждый из Инклингов обязательно приходил на собрание или присылал извинение за вынужденное отсутствие. Тем не менее имелись некоторые постоянные правила. Собирались обычно утром по вторникам в пабе «Орёл и дитя» (известном под фамильярным названием «Птичка и малыш»), по четвергам же к девяти часам вечера приходили в большую гостиную Льюиса в колледже Магдалины. Подавался чай, раскуривались трубки, а затем Льюис громогласно вопрошал: «Ну, имеет кто-нибудь что-нибудь нам прочесть?» Кто-нибудь извлекал рукопись и начинал читать вслух. Это могли оказаться стихи, рассказ, глава. Именно так читался не опубликованный ещё в то время «Хоббит». Далее следовал разбор: иногда хвалили, порой и ругали, поскольку взаимообожание в клубе не культивировалось. Чтение могло затянуться, а обсуждение в конце концов переходило в беседу общего характера. Иногда разгорались споры. Всё собрание завершалось поздно ночью. Ядро кружка составили Льюис, Толкин и Дайсон. Это и определило его не просто как клуб по интересам, но как сообщество единомышленников – не только в литературе, но и в мировоззрении. Льюис и позднее в переписке с Толкином определял как «своих», с одной стороны, приверженцев мифопоэтического творчества, а с другой, и в первую очередь, – христиан. Четвёртым из важнейших членов кружка в первый период его существования был Оуэн Барфилд, старый друг Льюиса. Однако он на заседаниях бывал редко, а кроме того, заметно отличался от большинства своими взглядами – он был антропософом. И Льюис, и тем более Толкин весьма скептично относились к скрещиванию теорий Штайнера с христианством, и с Барфилдом спорили. В 1939 году, вскоре после начала войны, к группе присоединился ещё один человек. Это был Чарльз Уильямс. Льюис и раньше был знаком с ним и очень любил его, а с Толкиным они прежде виделись всего один-два раза и теперь быстро почувствовали взаимную симпатию. Тем не менее литературное творчество Уильямса и его мировоззрение Толкина настораживали, а иногда пугали: Уильямс писал трактаты по мистическому богословию, вполне в духе английского протестантизма, – и в то же время труды по истории магии. Среди его произведений, помимо «мистических триллеров» и теологических трактатов, – стихи и поэмы на историко-мистические сюжеты, в том числе цикл, посвящённый артуровской Британии (и именно благодаря его влиянию в «Мерзейшей мощи», последней из книг «Космической трилогии» Льюиса, появились «артуровские» мотивы, что очень огорчило Толкина). Это несогласие и непонимание парадоксальным образом сочеталось с приязнью; позже Толкин писал о своих отношениях с Уильямсом: «Каждый из нас нашёл ум другого (или скорее способ самовыражения, темперамент) столь же непроницаемым в том, что касалось "литературы", сколь восхитительным мы находили личное общение друг с другом». Там же Толкин вспоминает: «Мы оба слушали... фрагменты трудов друг друга, читаемые вслух; потому что К.С.Л.2 (дивный человек), казалось, способен радоваться нам обоим». Смерть Чарльза Уильямса в 1945 году нанесла «Инклингам» сильный удар3. Определённую роль в распаде круга сыграла и отнимавшая все силы работа Толкина над завершением «Властелина колец». Но главной причиной распада «Инклингов» скорее всего послужило то, что в 1954 году Льюис был вынужден уехать в Кембридж (кто-то из исследователей называет ещё и женитьбу Льюиса в 1957 году). В конечном счёте, после нескольких десятилетий регулярные встречи сошли на нет, а отношения друзей стали более прохладными. Однако именно «Инклинги», по общему признанию, стали той почвой, на которой выросли лучшие цветы апологетической английской литературы XX века. В обзоре использованы материалы
статьи С. Алексеева «Инклинги. По материалам "Биографии Толкина" Х. Карпентера»,
опубликованой в журнале «Знание – Сила» № 6 за 1998 г. --------------------- 1 Слово «Inkling» буквально переводится как «намёк», но его можно рассматривать и как производное от существительного Ink (чернила), означающее «из чернильного рода». 2 Клайв Стейплз Льюис. 3 В Оксфорде живёт стойкое предание, что Уильямс предложил Богу свою жизнь за тех, кто страдает от войны, и умер ровно через неделю после установления мира. Кифа № 9 (195), июль 2015 года Еще статьи по этой теме: Для того чтобы появился дружеский круг, нужен человек-«мотор», тот, кто представляет себе масштаб, сверхзадачу >> Неповторимость лиц, входящих в круг. Ещё раз о славянофилах >> Христианство и рыцарство: взаимное влияние культуры и миссии >> «Нигде, о Господи, такого града нет, есть лишь видение, и только...» >> Видеть и различать >> «Мы хотим возродить эту землю» Об одном из дружеских кругов рассказывают члены Свято-Петровского братства >> |
