08.05.2015 г.

«Мы только что воцерковились, это было наше первое паломничество»

К 25-летию Преображенского братства: первые большие паломничества (1995-1996 годы)

Из воспоминаний Виктории Эдуардовны Калининой

Во главе группы паломников священник Георгий Кочетков и священник Андрей Давыдов

Наша огласительная группа воцерковилась на Пасху 1995 года. К этому времени нашим братским храмом стал храм Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, который восстанавливался после того, как из его помещения выехал Музей морского флота, и ещё не были убраны большие полотна морских пейзажей. В храме появилось объявление о паломничестве на три дня в Псков, и наша группа в своём большинстве решила ехать в паломничество.

На вокзале идём и несём свои вещички в первом братском паломничестве. Мне кажется, что нас не сто, и не двести человек, а больше. Разместились мы в спортзале художественного училища и ещё в двух или трёх небольших прилегающих к нему помещениях, конечно на полу, а кто не нашёл себе места на полу, устраивались по-разному, кто как мог, так, наша Светочка Дубнова спала на письменном столе на площадке лестницы.

В этот первый наш приезд в Псков мы знакомились с городом, его историей. Прошли с экскурсией по всему Псковскому кремлю, побывали в Поганкиных палатах, построенных в 20-30-х годах XVII века. Сейчас это обширная иконная галерея, замечательное собрание икон, в основном – псковских. Александр Михайлович Копировский терпит нескончаемый поток наших братьев и сестёр, слушающих его рассказ.

Первая литургия была на следующий день после приезда в храме св. Климента, расположенном на берегу реки Великой. Храм старинный, XII века, недавно отреставрированный, внутри него чистые белые стены, икон только две - одна на иконостасе и ещё одна слева на стене. В храм можно войти только по покатым доскам, ступеней ещё нет. Храм очень, очень маленький, и мы стоим плотной стеной, и на улице осталось ещё много нашего народа, но теснота нас не смущает. А перед службой у храма мы встречали большую процессию, шедшую из Мирожского монастыря, от архим. Зинона (Теодора). Впереди шёл о. Георгий в белом подряснике, Александр Михайлович, Владимир Якунцев, о. Димитрий, ещё тогда иеродиакон. Мы служим в первый раз литургию ап. Иакова, причащаемся впервые из двух чаш – отдельно Крови Христа, и Его Тела. Во время причастия луч солнца через маленькое старинное окно осветил причащающихся. Птицы за окном громко пели, восхваляя Христа вместе с нами. Как ярко этот момент запечатлелся в моей памяти! Конечно, многое могло померкнуть за прошедшие годы, но эти радостные минуты забыть невозможно. Ведь мы только что воцерковились, это было наше первое паломничество, и воспринималось всё очень ярко. После литургии мы все вместе фотографировались у стен храма на берегу реки Великой.

Мирожский монастырь, настоятелем которого был о. Зинон, находился на другом её берегу. Монастырь ещё только восстанавливался после передачи его церкви, и сейчас его главная святыня – Преображенский собор – ещё принадлежала музею. В соборе сохранились фрески XII века в достаточно хорошем состоянии; мы небольшими группами входили в собор, и Александр Михайлович рассказывал нам о них. Храм в монастыре ещё не был восстановлен, и мы помогали приводить монастырский двор в порядок, выносили мусор, работали в огороде на грядках, братья делали более серьёзную работу.

Все три дня мы были радостны, хоть жизнь у нас непростая – иногда спорим и немножко ссоримся, когда каждая группа отдельно для себя готовит еду в маленькой комнате, где только две или три электрические розетки и несколько столов для еды, а нас так много. Каждый из нас очень, очень привязан к «своей» родной и любимой группе, и у нас ещё не выработалась общая братская жизнь в нашем большом Преображенском братстве, этот опыт придёт позже, с годами.

Это было первое наше паломничество, первый опыт жизни вместе, опыт радости, сложностей, возможности близкого знакомства друг с другом, первый опыт совместной подготовки к причастию – Володя Якунцев и другие алтарники вечером на улице читали Покаянный канон и Последование ко св. Причащению. Мне кажется, что именно участие в этом паломничестве нашей только что огласившейся группы вдохновило нас на дальнейшую общую жизнь в братстве.

На следующий год братство снова поехало в Псков. В этот раз мы устроились жить в гостинице, расположенной очень удобно на берегу реки Великой, напротив кремля, рядом с мостом на другой берег реки. А питерцы и тверичи приехали со своими палатками и спальниками и расположились в монастырском саду Мирожского монастыря. Отец Зинон, принимая нас, сказал: «Это ваш дом». К сожалению, на следующий же год он перестал быть и домом самого о. Зинона и его братии*. Но тогда нам было хорошо.

В Мирожском монастыре кроме Преображенского собора есть Стефановская церковь, памятник архитектуры XVI-XVII веков, расположенная на втором этаже трёхэтажной постройки. К ней ведёт высокая каменная лестница. Храм ещё не окончательно восстановлен, но иконостас в храме уже был. Его стены сложены из крупных камней. Иконы написаны о. Зиноном и его учениками. Литургия ап. Иакова служилась уже здесь. Храм очень небольшой, и мы, конечно, все не умещались в нём, но был ещё притвор, откуда всё было видно и слышно.

Потом мы вновь работали на территории монастыря.

В один из дней о. Зинон пригласил всех желающих прийти на раннюю монастырскую утреню. Я, Верочка Шапкина и ещё кто-то из сестёр, встав пораньше, пошли в монастырь. Он был очень хорошо виден почти от нашей гостиницы. Утро было раннее, тёплое, ясное, солнечное. Мы шли босиком по воде по краю реки, иногда шлёпали по песку, было легко и радостно. Монастырская часовня была совершенно восстановлена, стояли столы со скамейками, на окнах красивые узорные чугунные решётки, на подоконнике лежала небольшая сосновая веточка. Солнце светило в окна. С о. Зиноном пришёл только один монах.

Утреню о. Зинон служил один, молитвы читал и пел тоже он, тихо. Молитвы ложились на сердце, и оно отзывалось радостью и благодарностью, тишиной. За окном светило солнце, плескались воды реки. Мы благодарили Господа за эту жизнь, за радость Его присутствия.

Монастырская служба, тихая, не быстрая, захватила нас целиком, само время исчезло, тихий мелодичный голос уводил нас в недоступное ранее. Служба закончилась. Мы молчали. Говорить не хотелось. Поклонились о. Зинону, получили его благословение и пошли к своему жилищу. Эту утреню забыть невозможно.

Из дневника Татьяны Константиновны Покровской (Наумченко)
Псков, 1996 год

Первая литургия в Мирожском монастыре на берегу реки Великой, огромной, прекрасной русской реки, по которой более десяти столетий назад вплывала на челноке простая девушка Ольга, чтобы стать женой князя Игоря, княгиней Ольгой, одной из первых христианок на Руси.

На другом от нас, от монастыря, берегу – Псковский кремль, серый, из местного камня, бута. За кремлём - весь город. Это восточный берег реки. А с западного, где монастырь, все эти столетия и двигались на Русь то немцы, то поляки, то литовцы или ливонцы, кто их разберёт. Лишь при Петре город перестал быть пограничным, граница России отодвинулась от него.

На этой литургии были все паломники из нашего прихода и их друзья, всего человек 200. Конечно, не поместились в храме, маленьком, ещё не отстроенном. Служба шла через микрофоны и усилители. Я стояла на втором этаже крыльца (крыльцо, как в тереме), и передо мной была аллея. Я смотрела на небо, на зелень, на всё это чудо, слушала службу и в этой природе чувствовала Бога.

На другой день опять службы – литургия, вечерня. Возвращаюсь к Тому, Кто дал мне жизнь, дал всё, что имею.

Экскурсия в кремль. Стоим маленьким стадом. Смотрю вокруг и вдруг вижу – через всё небо – яркая радуга. Да, конечно, то дождь, то солнце. Она, радуга, предопределила все наши удачи в этом паломничестве. Нам открыли Троицкий Собор и зимнюю церковь, алтарь которой целиком расписан о. Зиноном.

Последний день в Пскове. Совершенно необыкновенная литургия Иакова. Служат 4 удивительных по своей силе священника: о. Зинон, о. Иоанн, о. Виктор и о. Георгий. Во время и после службы была такая атмосфера приподнятости и радости в храме, что все четыре священника после службы вышли из алтаря и поблагодарили нас (паломников и прихожан) за молитвенное участие в службе. Состояние духа совершенно необыкновенное.

И опять экскурсия. В Изборск и Псково-Печерский монастырь. И в Изборске я оказалась в своём сне. Глубокий обрыв. Я над ним. И смотрю. Озеро, за ним деревни, купы деревьев, дали. Красота неописуемая, дух захватывает.

Псково-Печерский монастырь. Ухожен, чист, клумбы, цветы, хозяйство. Монахов много. Впечатление такое, что никакие внешние бури, политика его не тронули. Как будто жил и живёт сам по себе. Завтра уезжаем. До свидания, Псков!

Новгород

А вот и господин Великий Новгород, в котором я тоже впервые в жизни. Гостиница наша, как и в Пскове, напротив кремля. Между ней и кремлём – река Волхов, такая же прекрасная, как и Великая. Вытекающая из Ильмень-озера, впадающая в Ладожское, связанная реками почти со всеми морями. Отсюда и знаменитые купцы новгородские, отсюда и товары заморские, отсюда сила, богатство и независимость великого города.

Сейчас уже нет былого величия. 200 с лишним тысяч жителей. А величие Новгорода потопил в крови в XVI веке Иван Грозный, перерезав более трети новгородцев, осмелившихся оспаривать с Москвой первенство на Руси.

На сей раз в гостинице я поселилась с Ирой Михальской и Аллой Галиченко, нашими милыми сёстрами из общины.

В первый день я как-то оторвалась от всех, видела самодеятельность норвежцев (был день города) прямо на улице. Был там и наш ансамбль, новгородские фольклорники. Танцевали, пели, играли, резвились. В провинции люди более раскованны. Ведь играли в разные игры и резвились там не только артисты, но все.

Ещё в Пскове, когда я одна на прощание пошла пошататься по городу, увидела пятачок – один играл на гармошке, а кругом танцевали, отплясывали. И как лихо! Всё это в Москве выглядело бы дико, а там нет, нормально. В Москве все бегут, как оглашенные, ныряют в метро, выныривают, опять бегут, покупают, и нырь домой, в семью, к телевизору.

После норвежцев, наконец, пошла в кремль. И там, обходя Софийский собор, увидела наших. В центре возвышался Александр Михайлович Копировский, а вокруг – наши паломники. Уже часть – после Пскова разъехались по трём направлениям: Польша, Прибалтика, а мы в Новгород.

На другой день – сплошь экскурсии. По Торжищу, это на том же берегу Волхова, где и гостиница. Храмик на храмике. XII век. Кроме храмов, каменных домов не строили, не положено было. Вот купцы новгородские и придумали храмы использовать для хранения товаров. На первом этаже склад (воск, пенька, кожа и т. п.), на втором – храм. И товар под двойной защитой – Бог и камень.

Потом ходили по кремлю. Замечателен памятник 1000-летия России.

Вечером Александр Михайлович собирался с желающими пойти пешком (это после экскурсий!) в какой-то монастырь за 10 км: 10 км туда, 10 - обратно. Ничего себе! А хочется! Наш первый экскурсовод, очень милая увлечённая молодая женщина, нам и говорит: «А лучше идите вдоль Волхова направо (если встать спиной к кремлю, лицом к Волхову). Через 4 км – монастырь, по дороге старинные храмы. За монастырём - скит, там живёт одна лишь монахиня».

И пошли! По-моему, все. Целая толпа. Если бы была хоругвь, было бы убедительнее.

А вот и первый храмик. Домонгольского периода. Обходим вокруг. Поём «Достойно есть...» и идём дальше. Поём псалмы. Вот другой храм, ещё более древний, на кладбище. Опять кондак, величание, «Вечная память...» всем похороненным здесь.

Идём дальше. Вдали видны купола. Бьют колокола, только что окончена вечерня.

Внутри монастыря огромное пространство. Всё заросло бурьяном, запустение. Всего несколько монахов. Находим батюшку, он разрешает нам зайти в храм. Не смогла я запомнить названия всех храмов, да и не пыталась.

Идём в скит. Три домика образуют треугольник. В центре треугольника - сама древность, храм, построенный, наверное, как только пришло христианство на Русь, маленький с круглыми закомарами.

А вот и она, Валентина, затворница. Принимает, удивляется, радуется. Лицо (жаль, я не художник) – такой покой в лице, глаза лучистые. Простое, деревенское лицо, красивое и доброе. Только потом мы узнали, что она, кажется, кончала консерваторию.

В паломничествах всегда участвовали дети

Обходим лесок. Она впереди. Расспрашиваем. А, может, не надо. Но она спокойно отвечает на все вопросы.

– Зимой? Как с теплом?

– Нет, не топлю. Электронагреватель.

– Как с едой?

– Картошка есть, сажаю немного.

– Как вы тут?

– А оставайтесь со мной, поживите! Вот косы нет. Всё травой поросло, а то бы я покосила.

Уходим. Кто яблочко, кто банку консервов, кто расчёску. Всё принимает в самодельную сумочку, висящую на шее.

Откуда только силы берутся? Мы с Аллочкой (это в мои-то 62) летим, обгоняя всех, не знаю, на каком по счёту дыхании. Догнали какой-то автобус. В Новгород!

Заканчивается наше паломничество в Новгороде. Уже 6-е. Завтра уезжаем. Опять Юрьев монастырь. Музей деревянного зодчества под открытым небом, храмы, избы, чёрные, белые. Чёрные, как чёрные бани, без трубы, белые – с трубами от печей. Молодёжь идёт помогать в Юрьев монастырь, часть народу опять идёт в скит.

Где-то достали, купили косу и грабли, собрали деньги, несут и продукты.

А 8-го утром я уже была дома.

------------------------------

* О том, как в декабре 1996 года был запрещён в священнослужении, изгнан из клира Псковской епархии и выслан из Мирожского монастыря в никуда архимандрит Зинон с братией, рассказано в сборнике «Христианский вестник» № 3.

фотографии – Анатолий Мозгов († 2008)

Кифа № 5 (191), апрель 2015 года

Еще статьи по этой теме:

Пройдя до половины >>

О тени уныния и радостных батюшках. О том, как рождались интервью, вошедшие в юбилейный сборник, приуроченный к 25-летию Преображенского братства, вспоминает Сергей Смирнов >>

«По мере удаления от Москвы интерес к нам рос, а страх перед общением уходил...» Из дневника и путевых записей Т.К. Покровской (Наумченко). Июль 1999 года >>

Что за комисиия, Содатель... Из интервью с Давидом Гзгзяном >>

Как родилась «Кифа» >>

Очень важно было то, что мы всё-таки боролись. Продолжение серии публикаций к 25-летию Преображенского братства: снятие несправедливых прещений со священника Георгия Кочеткова и его 12 помощников в 2000 году >>

Мы хотели открыто рассказать, что делает братство. Интервью со священником Георгием Кочетковым >>

Все эти годы публикуем не только доклады участников конференций, но и всю дискуссию. Интервью с руководителем издательства Преображенского братства Кириллом Мозговым >>

Это было чудом. К 25-летию Преображенского братства: приобретение помещений Свято-Филаретовского института (1995-1996 годы) >>