27.02.2015 г.

Преображенскому братству исполняется 25 лет

Так выглядел в 1989–1990 гг. Свято-Троицкий храм в городе Электроугли

Слово «юбилей» когда-то было связано не с одним днём (как это чаще всего бывает сейчас), а с целым годом. Поэтому мы и собираемся в течение всего года публиковать личные воспоминания членов братства об «узловых» моментах этих двадцати пяти лет. Первый из таких узелков – это, несомненно, первый Преображенский собор, которому посвящён этот материал

Священник Георгий Кочетков:

Я считаю, что основал наше братство и осуществил его Сам Господь. Благодать Духа Святого сделала это! И так оно и было, потому что нельзя назвать день основания братства или час, нельзя указать точно место, где оно возникло. Мы можем только делать какие-то человеческие привязки - например, к первому Преображенскому собору.

Когда этот собор проводился в г. Электроугли на праздник Преображения 1990 года, никто не предполагал, что будет собрано братство. Мы братством в каком-то смысле уже и были, были неформальным движением и уже не один год делали то, что делаем.

В то время на одном из первых мест стояла задача открытия храмов, ведь тогда открывались новые возможности.

Но, конечно, духовный центр был не в устроении внешней жизни в церкви. Мы же всегда старались не отставать от жизни и хоть на полшажочка, хоть чуть-чуть быть впереди. Потому что Бог впереди, потому что Церковь должна быть впереди и народа, и страны, и вообще всего времени и пространства.

Чем можно было на этом пути вдохновляться? Тем, что вдохновляло: Господь соединил нас и показал нам на первом Преображенском соборе, что это единство - реальность. Не выдуманная, не просто по-человечески организованная, а сошедшая с Неба как дар каждому из нас и всем вместе. Хотя те, кто получил этот дар, отнеслись к нему по-разному. Некоторые из участников этой встречи потом ушли из братства, а кто-то стал его горячим оппонентом - к примеру, Константин Буфеев (ныне священник) или Владимир Василик (ныне дьякон).

Я пригласил на это собрание, на этот Собор и всех тех, кто оглашался и оглашал, и тех, кто поддерживал наше движение, нашу «линию» в церкви, уже отчасти определённую через десяток приоритетных задач. Эти задачи были мною сформулированы ещё в середине 1970-х годов и осуществлялись все эти 15 лет, до 1990 года; тем самым была уже выработана какая-то духовная характеристика, важная для нас самих, для нашего духовного служения. Конечно, мы смотрели и на историю старых братств, в том числе русских братств, которые зародились ещё в первой половине XV века в юго-западной Руси. Но главными были не список дел или просто формальный список людей, не какая-то программа действий, а именно единство духа. Тот, кто присоединился к нашему движению, - тот и был в братстве. Кто отошёл от него, взял себе другие приоритеты в жизни, пошёл за другими притягательными моментами - те уже не в братстве. Поэтому мы не создаем никаких списков. Да и сейчас, если вы спросите, сколько человек в братстве, я вам смогу сказать лишь очень приблизительно. Мы никогда не считали народ Божий...

На праздник Преображения Господня богослужение проходило у стен разрушенного храма

Александр Копировский

Первый Собор показал, что восстановление полноты церковной жизни возможно, более того - это легко, потому что нужно не «реконструировать» утраченное и не строить его с нуля. Нужно высвободить имеющееся, ведь «Христос во веки Тот же», как и Его Церковь. Соборное начало - её свойство, а не форма организации. Как только ему перестают мешать, сдерживать его - оно проявляется легко и естественно, причём в тех формах, которые адекватны данному времени, месту, возможностям ит. д. Всё это и было на соборе. Ряда недостатков в его проведении вполне могло и не быть, но даже те, что были, - не помешали, не исказили, не превратили его в «мероприятие». Можно сверять остальные соборы с духом первого - в этом тоже его значение.

Давид Гзгзян

На вопрос, что ожидалось, ответить почти нечего, потому что я к тому времени был всего два месяца как воцерковившийся и каких-то особенных ожиданий у меня не могло быть. Просто нашу группу пригласил отец Георгий. Я помню только ощущение, что это хорошо, когда много единомышленников собираются вместе. Поэтому мне тогда оценивать эти события было крайне трудно.

Надо учесть, что церковь мы воспринимали по большей части сквозь призму прихода в Электроуглях, и какое-то время слова отца Георгия о том, что происходящее - это чудо, для меня мало что значили. Внутренних оснований не было. Я, конечно, ему доверял, но испытать нечто подобное самостоятельно мне было сложно. Я помню ощущение какого-то подъёма, хотя мой собственный подъём был весьма поверхностным в силу того, что я без году неделя как стал христианином. Помню ощущение свежести, которое, конечно, усиливала жизнь на поляне, наш палаточный бивуак и заключительная молитва на поляне. Тогда я практически не понимал, что у меня на глазах совершается церковная история, рождается движение. Фактически это был день рождения Преображенского братства.

Теперь я эти слова произношу со смыслом, я понимаю, что все это значило. Теперь мне кажется, что это был самый адекватный ответ на тот вызов времени, который стоял перед церковью и на который церковь (речь идет о Русской православной церкви) в целом не отреагировала, она его не выдержала. Но это движение я теперь с полной ответственностью квалифицирую как самый правильный, самый естественный, самый адекватный ответ. Все, что происходило потом, - я имею в виду развитие движения - всё время отсылало, персонально меня, к этой поляне, к первому собору, несмотря на то, что в самом движении очень мало кто остался с той поляны. Эта отсылка говорит о том, что внутреннее предание движения сохраняется и точкой отсчёта для меня, конечно, является первый Преображенский собор. Я помню все соборы, во всех них участвовал. Конечно, бывали менее запомнившиеся соборы, бывали и более запомнившиеся. На одном из них, в частности, было принято решение о создании Содружества малых братств, когда собственно появились сами малые братства. До этого довольно долгое время, несколько лет, существовало достаточно аморфное Преображенское братство, в котором, к счастью, не было членства, кроме внутреннего ощущения тех, кто себя к нему причислял. Это все были очень активные формы поиска. По преимуществу, в особенности первоначально, этот поиск был не просто инициирован, а осуществлялся лично отцом Георгием. С этим надо считаться. Как ни странно, это ещё одно чудо. Его непрерывные духовные искания того, что церкви нужно сегодня, что есть адекватное церковное служение, сегодня привели к тому, что его импульс стал передаваться другим. Это особенно важно сейчас отметить. В этом смысле, конечно, существует колоссальная разница между тем, что было в Братстве пятнадцать лет назад, и десять лет назад, и тем, что сейчас. И я надеюсь, что эта разница будет возрастать с годами.

Начало агапы...

Елена Серова

Первый Преображенский собор в 1990 году собрал тех, кто был раньше с батюшкой, с Александром Михайловичем. Собрались их старые друзья, и это было очень важно и очень хорошо. Для совершенно атеистических жителей коммунистического города Электроугли в этом было что-то необыкновенное. А для нас было очень важно, что это было впервые (всё было впервые!), была необыкновенная литургия на улице, выносная скиния была, это шествие по всему городу на поляну с песнопениями и с хоругвями. Был очень жаркий день, и все изнывали от жары. Литургия была долгая, и она очень запомнилась.

Было очень много маленьких детей, начиная с грудных, с которыми мы ездили каждое воскресенье на службу.

Ночевали в палатках. Эта необыкновенная агапа после службы на Преображение! И там, помню, все делились своим опытом и приносили духовные просфоры в простоте. Это была какая-то очень живая жизнь. Все это и запомнилось.

Что можно сказать о значении первого Преображенского собора? Мы тогда не думали, что будет продолжение этих соборов на десятилетия, не задумывались над этим. Первый собор стоит как-то совершенно отдельно, потому что следующие соборы уже проходили в Москве, в Доме пионеров несколько соборов было, и они уже так не запомнились. Я не могу разграничить второй, третий, четвертый... Наверное, каждый из этих соборов хорошо помнят те, для кого они были первыми. Для кого-то второй собор был первым, для кого третий и так далее.

Но первый Преображенский собор - как весна нашей духовной жизни, и он всегда в моем сердце, и в сердце нашей общины.

В начале 1990-х годов очень много было ожиданий, надежд на церковь, на её возрождение, также как и в обществе очень много было надежд. И мы, наверное, были немножко легкомысленными и считали, что многих наших братьев рукоположат, что будет какая-то жизнь совершенно новая в церкви, возрождённая, и это, конечно, накладывало отпечаток на наши тогдашние надежды и упования.

В 1990 году наша 1-я община была юной, а Преображенское братство ещё моложе. Жизнь была целостной и органичной. Каждое воскресенье рано утром с маленькими детьми все мы по три часа и больше ехали на литургию в Электроугли, и никакой альтернативы этому не было. Мы были полны желания все свои силы и способности отдать Богу и Церкви, помогая создавать Братство. Сейчас трудно передать наше тогдашнее мироощущение, у нас не было врагов, а то, что администрация г. Электроугли ставила палки в колеса, так это семечки. Собор на Преображение Господне 1990 года был первым выходом на открытое служение и рождением Преображенского братства.

Этот первый собор стоит в памяти отдельно и ярко, как весна нашей христианской жизни. Я не думала тогда о крестном пути, нам открылась возможность богослужения в своем храме, великое счастье общинной жизни, и в голову не могло прийти, что это вызовет непонимание, протест и гонения.

Я благодарю Господа, что Он привёл меня тогда в Церковь, благодарю за то, что моя семья по плоти с самого рождения во Христе оказалась связанной с о. Георгием, с Сашей Копировским, благодарю за то, что мы вошли в первую общину и все последующие годы наша жизнь неразрывно связана с братьями и сёстрами. Слава Богу за всё!

Галина Куренная

У меня воспоминания от собора не столько содержательные, сколько чисто эмоциональные. Всю ночь мы все сидели возле костра, читали молитвенное правило, разговаривали. Потом богослужение, крестный ход. Я как сейчас помню Александра Михайловича в поле впереди с иконой. Было ощущение большого начала - что совместная жизнь начинается, новая жизнь.

...и ее продолжение