Чем заполняет неизбежный вакуум тот, кто не нашел служения

Жертвоприношение Авеля и Каина.Фреска Воскресенского собора, г. Тутаев

Предполагается, что человек, когда служит, не получает за это зарплаты. Например, офицер, служа в армии, получает денежное довольствие. Эти названия о многом говорят. Однако, хотя слова, может быть, и остались, тем не менее, по духу, да и по сути, служений у нас осталось очень мало. И в армии, и на государственной службе слишком многие не служат, и это главная проблема. А ведь если служение из этих областей уходит, то неизбежно возникает мародерство и коррупция, т.е. стремление свое положение использовать для личного обогащения. То, что было службой, становится разновидностью бизнеса. А ведь служба в обществе противостоит бизнесу. Она должна в каком-то смысле уравновешивать его. И то, что у нас, как я уже сказал, в обществе чиновничество стало разновидностью бизнеса, это большая проблема, которая всегда, безусловно, ведет к разрушению.

Служение предполагает, что человек ставит что-то выше себя самого. И самая главная и страшная подмена здесь - это всякого рода идолослужение, когда человек служит, но служит не тому. Встречается ли это сейчас? В классическом своём виде, может быть, редко. Чаще всего служение вообще отсутствует. Вернее, присутствует, но в виде служения себе и своему. Да и любой идол не выше человека. Выше человека только Бог. И в каком-то смысле, любое идолослужение - это поклонение тому, что ниже тебя или часть тебя.

Есть еще не то что «темные двойники», а, скорее, эрзацы служения. То есть то, что патологически замещает неизбежный вакуум, который возникает, когда у человека нет подлинного служения. Без служения, как и без общения, человеку пусто, скучно, он испытывает колоссальное «экзистенциальное разряжение». Что можно отнести к этим эрзацам? Прежде всего вещи, противоположные категориям, которые будут рассматриваться на конференции (служение как творчество, служение как кеносис, служение как путь к выявлению личности и служение как актуализация соборности).

Если это касается творчества, то, безусловно, тут замещает служение всякого рода поиск «драйва». Это поиск такой жизни, такого напряжения, чтобы, действительно, забыть о себе, даже пойти на риск смерти. Но забыть не ради Христа и Евангелия, а для того лишь, чтобы хотя бы на минуту что-то такое пережить, чтобы отвлечься от себя, от саможаления. Хоть на минуту преодолеть его! Потому что саможаление - это то, что человека в мире сем постоянно душит и гложет. Это, по сути, страх смерти, который заставляет человека навязчиво помнить о себе и все видеть только через себя, всегда закручиваться в определенной орбите и не выглядывать больше никуда. Поэтому у современных людей такая тяга к чему-то экстравагантному, к риску, к экстриму, к тому, чтобы хотя бы иногда пожить без всяких тормозов.

Что касается кеносиса, то здесь тоже есть свои подмены. Человек ведь все время себя растрачивает, себя опустошает. Но очень важный вопрос - на что? А ответ простой: человек любит растрачивать себя на то, что он любит. Поэтому то, что было всегда стыдно - служить себе, сейчас представляется эстетически привлекательным. Вот, например, наши современные «зиккураты» - гипермаркеты, которые иногда даже внешне представляют собой подобие неких храмов, где все сделано для того, чтобы человек тратил свои деньги на себя так, чтобы это для него было праздником, удовольствием. И, действительно, людей привлекает туда. И обустраивается все это таким образом, что выдает некоторое религиозное отношение к процессу. Человеку действительно приятно растрачивать себя, приятно купить дорогую вещь. Кеносис, опустошение, растрата - в природе человека. Человек по природе жертвенное существо. Он не может себя в этом смысле отрицать. Он всегда приносит жертву - и себя приносит в жертву. Но, опять же (и на этом вопросе настаивает библейская антропология), - куда это все? Как это все? Часто люди растрачивают себя, опустошают себя, но они обретают не ту пустоту, которая является условием Полноты, а входят в пустоту как в ад, где уже нет никакого света.

Если же говорить не о таких «темных двойниках» подлинного кеносиса, а об эрзацах, то и они тоже есть. Это жизнь по закону, жизнь по правилу доброго дела: поделись своим. Своим, но поделись. И это часто позитивно для человека на какое-то время. Если кеносис Христов говорит: ничего не называй своим, и нет у тебя ничего своего, и нет предела твоему опустошению, и нет предела твоему уничижению, то правило доброго дела всегда ставит границу. Оно как бы предполагает, что у человека нет сил, нет такой любви, и поэтому важно, чтобы он хотя бы научился делиться, отделять какую-то часть. Но очень важно, что «рельсы» закона, «рельсы» доброго дела никогда не приводят сами по себе к настоящему служению и кеносису. Все равно нужен некоторый «прыжок в никуда». То есть нужно полностью довериться Богу. Нужно полностью отвернуть взгляд «от себя». И если человек этот прыжок не сделает, он не может приобщиться к служению Христову, т.е. обрести свое подлинное служение.

О личностности и соборности, может быть, не стоит так уж подробно говорить. Уже достаточно много сказано о том, что соборности противостоит коллективизм, а личностности - индивидуализм. Это, действительно, «темные двойники». Если они есть, то это говорит об отсутствии Духа. А там, где нет действия Духа Святого, там все единое и уникальное распадается, т.е. умирает. Настоящее служение богочеловечно, оно никогда не будет функцией, никогда не будет тиражироваться, но будет выявлять неповторимую личность в единстве и общении с другими.

Владимир Якунцев

КИФА №11(133) сентябрь 2011 года