Обидно и больно за родное русское общество От редакции: Практически все материалы этого номера могут быть отнесены к одной общей рубрике: «Преображенскому братству исполняется 20 лет». И, что самое удивительное, это касается не только воспоминаний братчиков или статьи, посвященной десятилетию начала одной из последних волн гонений на братство. Эта рубрика несомненно включает в себя и такой, казалось бы, далекий нам по времени и по сюжету текст, как фрагмент полемической статьи «Имеют ли основание говорить о "неплюевщине" и "неплюевцах" » одного из членов Крестовоздвиженского трудового братства, Андрея Фурсея, в защиту чести братства и его основателя - Н.Н. Неплюева. Те, кто помнит перипетии различных волн гонений на Преображенское братство, слишком хорошо узнают всё, о чём написано в статье А. Фурсея, - и бесконечные статьи с голословными осуждениями, и приобретший в этом контексте оскорбительный смысл ярлык «кочетковцы», и невозможность (кроме редких, исключительных случаев) публично заступиться за братство. Почему же из века в век стремление к братской, общинной жизни в церкви вызывает у одних радостное принятие и желание положить на служение ему всю свою жизнь - а у других ненависть и озлобление? Не потому ли, что именно в этом стремлении яснее всего проявляется подлинная природа Церкви - той Церкви, которой было сказано: «Ученик не больше учителя своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Меня слушали, и вас послушают»? * * *  Ольга Неплюева и Андрей Фурсей с воспитанницами братской школы
До тех пор, пока статьи эти были обидны лично для нас, мы хранили упорное молчание; теперь же, когда статьи эти приняли характер кампании против Братства и его учредителя, мы считаем долгом нарушить молчание, не желая, чтобы наши соотечественники продолжали систематически вводиться в заблуждение статьями, в которых самый характер дела искажен до неузнаваемости. Считая это тем более для себя обязательным, что сам я был воспитан в Братской школе, семнадцать лет беспрерывно был участником жизни - прежде Школы, потом Братства; основательно знаю и прошлое, и настоящее этого дела, я благодаря тому более, чем кто-либо, могу судить о том, до какой степени не соответствуют истине и несправедливы эти нападки. Часто жалуются на крайний недостаток бескорыстных инициаторов в общественной деятельности. Казалось бы естественным отнестись с доброжелательством ко всему тому, что является в жизни проявлением доброй воли в этом направлении; между тем получается следующая прискорбная картина нашей общественной жизни: человек пожелал бескорыстно послужить в жизни на пользу осуществления тех идеалов, которые проповеданы Христом, веками проповедовались Церковью и лучшими представителями общества, этот человек настойчиво в течение двадцати двух лет с любовью посвящает свою жизнь на дело воспитания детей народа к сознательной вере и дает возможность устроить им жизнь на началах мира и братолюбия; человек этот бескорыстно и самоотверженно отдает на воспитание детей народа и на организацию жизни и всех родов труда на началах мира и единения в братолюбии не только свое состояние, но и самую жизнь свою, самую душу полагает на это дело. Никакое недоразумение относительно цели и характера его деятельности невозможно после того, как в многочисленных литературных трудах своих, собранных в четырех томах полного собрания его сочинений, он подробно высказался и тем отнял право добросовестно ошибаться. Можно не разделять его взглядов, но нельзя отговариваться незнанием их, недобросовестно говорить о деле, не ознакомившись с трудами его учредителя, и нельзя добросовестно заподозривать искренность его убеждений, его творений и дела всей его жизни, не имея на то неоспоримых доказательств. Между тем человек этот, которым Россия имеет полное основание гордиться как одним из самых верных и самоотверженных своих сынов, и все учреждения, основанные любовью его, подвергаются публичному поруганию в печати. Оказывается, что всего этого недостаточно для того, чтобы установить даже только доброжелательные отношения к деятелю и его учреждениям. Достаточно было появиться ряду статей, носивших характер не спокойной и серьезной критики дела Братства Трудового и деятельности Николая Николаевича Неплюева, а явный характер ожесточенного недоброжелательства и недостойного глумления, чтобы отнестись к этим статьям с непонятным доверием, восхваляя их как «доблестное разоблачение» и охотно перепечатывая из них места самые оскорбительные для нас и делая из них выводы, которых со стороны людей лично не знакомых с делом и, очевидно, не знакомых с сочинениями его основателя, нельзя не назвать, по крайней мере, неосновательным. Большая часть статей, враждебных нам, написаны на основании «разоблачений» ренегата Братства И.С. Абрамова. ...Когда появились статьи Абрамова, многие из лиц, хорошо знающих Братство, были глубоко возмущены ими. Многие написали опровержения. Были и отдельные, и коллективные опровержения. В статьях этих, писанных в разных концах нашего отечества, разными лицами, даже теми, от которых мы не имели основания ожидать сочувствия к нам, замечательно единодушно высказывалось то же чувство возмущения клеветнической статьей Абрамова. Нигде статьи эти не были помещены, все редакции дружно отказались поместить их под разными предлогами*. Таких статей в защиту Братства, как мне достоверно известно, было много, а между тем на статьи Абрамова продолжают ссылаться и разносить во все концы России все ту же неправду, возбуждая неприязнь и недоверие к делу мира и любви и к его основателю, любящее сердце которого особенно глубоко страдает от всякого соприкосновения со злобою. Чем на самом деле заслуживает озлобления, недоброжелательной придирчивости и злорадного глумления дело Братства Трудового? Мы отдаем свою жизнь на мирное дело организации жизни по вере, организации всех родов труда на мирных началах единения в братолюбии. Мы ни от кого не требуем, чтобы поступали по-нашему, желающих быть нам братьями с любовью принимаем, если сделать мы можем правдиво, не вводя в жизнь Братства элементы разложения. Никто не обязан ни вступать в Братство, ни оставаться в нем, если того не хочет. До сих пор, слава Богу, не было не только на лоне Братства, но даже и из числа бывших воспитанников нашей школы ни одного человека, опасного для общественного спокойствия, ни одного изменившего Церкви, ни одного политически неблагонадежного, ни одного, совершившего какое-либо преступление, ни даже проступок, караемый законом. То, что вне Братства считается явлением заурядным: пьянство, воровство, супружеская неверность, кокетство женщин, соблазненные и покинутые девушки, незаконнорожденные дети, все это, мы имеем право сказать без похвальбы - явления небывалые на лоне Братства. Были случаи, когда люди, враждебно относившиеся к Церкви, пожив в Братстве, совершенно изменили к ней отношение, сознавались, что именно жизнь Братства и сочинения его основателя приводили их к тому, что они с новой, прежде неизвестной им точки зрения начинали смотреть на веру и понимать ее жизненное значение. Так одна женщина из литературного мира писала, что после шестнадцати лет полной отчужденности от Церкви, прочтя сочинения Н.Н. Неплюева и поняв жизненное значение веры и Братства, исповедалась и приобщилась. Другая сделала то же в нашем храме, погостив в Братстве некоторое время; многие из разных концов России пишут нам, что находят утешение в самом сознании, что существует Трудовое Братство, другие - что в минуты тяжелой скорби, близкие к отчаянию, получили в творениях основателя Братства утешение, нравственную поддержку и силу жить. Между тем недоброжелательность и проистекающая из нее несправедливость доходит до того, что в статье, недавно напечатанной в «Московских Ведомостях», говорится о г. Неплюеве как о сухом, черством человеке, чуждом всякого сердечного отношения к ближним, а о Братстве Трудовом и вообще всей деятельности его основателя как об учреждении и деятельности «совершенно чуждых всякого характера благотворительности». Деятельность г. Неплюева развязно называют «неплюевщиной», а членов Братства «неплюевцами». С именем Н.Н. Неплюева связано для нас так много дорогого и святого, что мы не протестовали бы против этих слов, если бы в них не вкладывалось ложное понятие и сами слова эти не могли вводить лиц, мало знакомых с настроением членов Братства и жизнью их - в прискорбное заблуждение. Слова «неплюевщина» и «неплюевцы» могут иметь два смысла одинаково недоброжелательных для Трудового Братства: смысл отщепенства от Церкви - сектантства и смысл безвольного отношения, порабощения последователей личности г. Неплюева, другими словами - смысл обвинения г. Неплюева в духовном деспотизме. Все, кто знает лично основателя Братства, знают и то, до какой степени он дорожит единением с Церковью, как неуклонно воспитывает детей в духе любви, уважения и преданности Церкви, как, следовательно, он чужд сектантского духа, как, следовательно, грубо несправедливо говорить о «неплюевщине». Все, знающие г. Неплюева, знают и то, до какой степени ему чужд дух всякого насилия, в том числе и духовного насилия, до какой утонченной деликатности он доводит свою щепетильность в этом отношении. Не только он не навязывает ни своих убеждений, ни своих советов, но, как мне кажется, даже излишне осторожен в деле личного нравственного воздействия на отдельные личности, опасаясь, что и это, при его авторитетном положении, может быть духовным насилием. Слова и дела основателя Братства настолько убедительны для умов и сердец, что на лоне Братства действительно достигается такое единомыслие и единодушие, которое для лиц посторонних, сравнительно с хаосом нормального разногласия окружающего общества, поражает и заставляет предположить духовный деспотизм и лицемерие безволия там, где в действительности убедительное вдохновение веры и любви - с одной стороны и свободное изволение убежденных и возлюбивших душ - с другой. Из этого понятно, как, следовательно, несправедливо говорить и о «неплюевцах». Живя более семнадцати лет в непрерывном, тесном общении с Н.Н. Неплюевым, я более, чем кто-либо, знаю его характер, знаю, до какой степени он чужд той гордыни, в которой его так часто и так несправедливо обвиняют. Не только он всегда проповедовал нам Бога Живого, Христа Его и Церковь Их, а не себя и свою личность, но часто давал нам пример смирения, громко сознавая немощи свои, а иногда слезно каясь перед нами в том, что, по его мнению, могло быть для нас в нем соблазном. Из всего этого ясно, как неосновательно, оскорбительно и несправедливо по отношению к самому Н.Н. Неплюеву говорить о «неплюевщине» и «неплюевцах», придавая делу мира и единения окраску сектантского обособления; делу смиренной любви к Богу и братолюбию - окраску горделивой личной затеи. Абрамов, воспитывавшийся в школе и лично соприкасавшийся с г. Неплюевым, не может не знать всего этого. Когда он говорит о «неплюевцах» и «неплюевщине», это дело сознательного желания как можно более оскорбить того, кому он не прощает ни любви его, ни благодеяний, от него испытанных. Неужели печать будет продолжать быть участницей этого злого дела! Со своей стороны я чувствовал нравственную обязанность остеречь ее, разоблачив истинный характер этого прискорбного недоразумения. Слишком обидно и больно за родное русское общество, когда видишь, как с одной стороны двадцать лет самоотверженного служения ему на пользу вознаграждается ожесточенным глумлением, а недостойное дело личного мщения возводится чуть ли не в доблесть, заслуживающую похвал и всякого доверия. Полноправный член Трудового Братства Андрей Фурсей С-Петербург. 17 октября 1902 г. ---------------- * Настоящая статья также в периодической печати не была опубликована и выпущена отдельной брошюрой - ред. КИФА №9(115) июль 2010 года |
