Правда о зле и неправде Разве память и время даны нам случайно? (Н.Я. Мандельштам,
«Думая об А.А....») Этот воздух пусть будет свидетелем... (О.Э. Мандельштам,
Третья воронежская тетрадь)  Любая правильная мысль, ставшая уже банальной, может обновиться через воплощение в личном опыте. Так и наше отвлеченное знание о том, что «прошлое никуда не уходит», лично ожило благодаря событиям, о которых ниже.
30-е годы XX века... Они навсегда изменили будущее страны, людей и присутствуют то явно, а то прикровенно здесь и теперь. Те события особенно остро переживались мною на Соловках и в Пермской земле - в местах, где действительно сам «воздух - свидетель». Этот обыкновенный воздух благодаря памяти приобретает вдруг качество такой густоты, за которое, вероятно, О. Мандельштам и назвал его «веществом». «Вещество» одинакового состава присутствует во всех подобных местах. Всегда одно и то же смешанное чувство, всегда ощущение, что приближаешься к страшному краю, но подойти и заглянуть за него не получается, потому что он повсюду. Никто из нас не предполагал, что такой же «край» мы найдем в центре России, под Воронежем, где проходил теперь уже ежегодный детско-юношеский лагерь с участием Свято-Троицкого и Покровского малых православных братств. Немного о том месте, где мы расположились. Равномерный, нечастый лес, возникший в результате плановых сталинских лесопосадок в начале 50-х годов. Братские квартирьеры место для стана выбрали очень удачно: рядом река Усманка - узкая, спокойная, местами слегка заболоченная, но уютная и чистая. В десяти минутах езды на автомобиле расположены ближайшие населенные пункты - поселки Дубовка и Сомово, куда мы ежедневно наведывались за питьевой водой и продуктами. Всю, довольно насыщенную, жизнь в лагере описать не берусь, но об одном знаковом для всех эпизоде кратко расскажу. Уже после «преполовения» лагеря в один из вечеров (кажется, это была среда) мы решили провести у костра общую всевозрастную встречу, посвященную Осипу Мандельштаму. Из Чердыни в 1934 году он был направлен в Воронеж, где находился в ссылке до 1937 года. Об этом периоде жизни остались бесценные воспоминания Надежды Яковлевны Мандельштам, сохраненные и восстановленные ею стихи поэта. Сначала о том, зачем мы затеяли такую встречу. Да не обидятся на меня другие участники лагеря, но дня через четыре после его начала (открытие лагеря было вдохновенным, необычным и благословенным) я уже пожалел, что приехал. Общежитие многое выявляет, причем очень скоро. Семьи со всеми их проблемами были как на ладони. А те братчики, которые приехали без семей и детей, оказались в этих отношениях немного посторонними. На время лагерь-собор стал зоной отдыха и внутрисемейных воспитательных баталий. О, счастливое, беззаботное детство (если бы еще не распорядок дня...): взрослые служат детям, взрослых подгоняет страх неинтересного или неполезного для детей времяпрепровождения. Переориентировать эти навыки трудно. Другой образ жизни нам пока не знаком. Потом все исправилось и состоялось, в том числе благодаря описываемой встрече и тому, что последовало за ней. Было бы неправдой, однако, утверждать, что указанная тема задумывалась исключительно как сильнодействующее средство осознавших свою беспомощность взрослых. Такая тема не могла быть прикладной и изначально воспитательной. Мы просто попробовали не делать ее специально для детей, не «затачивать» под них каждое событие. Неожиданно это получилось. Читали стихи Мандельштама, в том числе из его воронежской тетради. Дети слушали, и всем это было важно. Римских ночей полновесные слитки, Юношу Гёте манившее лоно - Пусть я в ответе, но не в убытке: Есть многодонная жизнь вне закона. Рассказывали, даже не детям, а друг другу, что знали о том времени. Варлам Шаламов, его судьба, бескомпромиссная жизнь, борьба с ложью и беспамятством. Надежда Яковлевна Мандельштам, отразившая в своих воспоминаниях тот дух, который гнездился в каждом: «из того, что с нами было, самое основное и сильное - это страх и его производное - мерзкое чувство позора и полной беспомощности. Этого и вспоминать не надо, «это» всегда с нами. Мы признавались друг другу, что «это» оказалось сильнее любви, сильнее ревности, сильнее всех человеческих чувств, доставшихся на нашу долю». Случайно наш лагерь разместился в двадцати минутах пешего хода от Мемориальной зоны. На следующий день мы отправились туда. Что это за место и как оно оказалось рядом с Воронежем? Как известно, в период большого террора 1937-1938 года приказом Н.И. Ежова было введено упрощенное «судопроизводство», осуществляемое «тройками УНКВД» на местах. В Воронеже расстрелы производились в основном в подвалах УНКВД. Трупы перевозились по ночам в подготовленные для этого места и сбрасывались в ямы. Одним из таких мест была часть поймы реки Усманки рядом с поселком Дубовка. На этой территории в безымянных могилах были сокрыты тела более 8000 человек. Обнаружить расстрельные ямы чрезвычайно трудно. Это место установлено благодаря одному очевидцу - И.А. Текутьеву, который в 1938 году случайно наткнулся на закопанные ямы. Весной по просевшей земле он насчитал их 103. В 1990 году было осуществлено первое захоронение останков. Поскольку первоначальные перезахоронения производились на том же месте, где обнаруживали расстрельную яму, надгробия и могильные холмики беспорядочно разбросаны по лесу. Последние перезахоронения делались уже в одном месте, выстроенном как мемориальная аллея. Поиски останков продолжаются и сейчас: обнаружены 42 ямы, и общее число останков составило около 2000 человек. Это трудное дело, т.к. точные места не известны, следы не сохранились, территорию с начала 50-х покрывает сосновый лес. К тому же допуск в архивы сейчас значительно затруднен. Ознакомиться с делами даже реабилитированных жертв почти невозможно. Общий интерес к данной теме с 90-х годов также заметно поубавился. И, к сожалению, до сих пор едва ли не единственным инициатором и организатором поисков и хранения памяти о людях и времени является руководитель общества «Воронежский мемориал» Битюцкий Вячеслав Ильич - человек замечательный и неравнодушный. На скромных надгробиях только одна информация - количество захороненных в данной могиле. Оно разное, в среднем около 40 человек. Имен нет, только количество. Кто-то спросил: зачем указывать количество захороненных в отдельной могиле? Не достаточно ли знать общее число людей? Нет, не достаточно. Здесь уже похоронены люди, а не просто закопана, как прежде, свезенная и сброшенная в ямы человеческая масса. Указание точного числа - маленькое и единственно возможное средство противостоять обезличению и безымянности, это отношение и память живых, противостояние мертвящему безразличию. Дети это сразу поняли и приняли. Вообще, они все как-то притихли до неузнаваемости: были слегка ошеломлены (но все-таки не подавлены) обнажившейся вдруг правдой о зле и неправде. Это не страшилки у костра, это настоящее. Что называется: добро пожаловать в реальный мир. Добавлю, что поименно установить захороненных людей удалось только в двух случаях. Судя по информации из списков, - это были уже немолодые люди. Искоренялась, вычищалась та «неблагонадежная» часть населения, которая знала другое время, другие отношения, другое государство. Выполнялась дьявольская задача - поссорить поколения, прервать связь, вырастить с чистого листа молодежь, не помнящую родства. На мемориальной аллее еще в 2006 году митрополитом Воронежским и Борисоглебским Сергием был освящен закладной камень будущей часовни. На том месте состоялся еще один разговор. Константин Обозный рассказал о судьбе некоторых участников Псковской миссии, о неизвестных эпизодах партизанской войны, о тех архивных делах, с которыми он знакомился лично. Там же мы отслужили вечерню. 
Хорошо, что в свою меру мы оказались не чужими для тех, кто погиб или был покалечен. Соловки, Колыма, ГУЛАГ... Это даже не дыхание преисподней, это холодное безмолвие зла, его глазницы, неумолимая власть. Иные теперь времена, другие, как кажется, люди. Но, даже говоря о прошлом, мы понимали, что это не то, чего нет, а то, что неявно пребывает в мире и в конкретной жизни. Меняются обстоятельства, окружение, но привкус зла узнается и отрезвляет. Нам нужна правда здесь и теперь о той неправде, которая совершалась здесь и тогда. Нам нужна глубокая, очищающая память, переживание помимо эмоций. И наши дети, обделенные чем-то значительным в наше время, «изнывая от мелких своих катастроф», вдруг встали перед значительностью происходившего. Надеюсь, что состоявшаяся встреча стала хорошей прививкой против современного вируса - не искать подлинного и не относиться ни к чему всерьез. Михаил Сергиевич
На Ржевском полигоне почтили память жертв «красного террора» 7 сентября на Ржевском полигоне под Петербургом была отслужена панихида по всем жертвам «красного террора». Поминальную службу совершил настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла при Академии постдипломного педагогического образования, профессор Санкт-Петербургских Духовных школ протоиерей Георгий Митрофанов. Напомним, Ржевский артиллерийский полигон является местом захоронения тысяч невинно убиенных людей. Всего в земле Ржевского полигона на глубине не более трех метров в расстрельных ямах покоятся по разным подсчетам от 9 до 30 тысяч убитых в период с 1918-го до конца 1920-е годов. Поездки священнослужителей и прихожан петербургских храмов на Ржевский полигон уже стали традиционными. Обыкновенно они совершаются в первое воскресенье после 5 сентября (дата издания «Декрета Совета народных комиссаров о красном терроре»). Нынешняя поездка была в определенном смысле символичной - она состоялась в год 90-летия «Декрета». В этот день шел проливной дождь, молящихся на панихиде было немного - не более 50 человек, к тому же дорога к пороховому складу оказалась размыта. После панихиды состоялась встреча прихожан в храме Спаса Нерукотворного Образа во Всеволожске, на которой протоиерей Георгий Митрофанов и историк Кирилл Александров выступили с докладами, посвященными истории красного террора и гонений на Русскую Православную Церковь в 1917-1922 годах. Справка: Ржевский полигон был местом массовых расстрелов на протяжении 1920-х годов. Сюда привозили на расстрел горожан, взятых большевиками под арест в качестве заложников, а также тех, кого новая власть объявила «классово чуждыми» пролетариату. Это были дворяне, интеллигенция, чиновники, офицеры императорской армии, православное духовенство. В дальнейшем большевики привозили сюда для расстрела восставших кронштадтских матросов, рабочих и крестьян. Обреченных доставляли по ночам из тюрьмы ЧК на улице Гороховой, из «Крестов», а также из дома предварительного заключения на Шпалерной. Последним местом пребывания арестованных перед расстрелом был бывший пороховой склад, который чекисты называли «накопитель». Осталось несколько свидетельств о том, как именно здесь происходили расстрелы. Арестованных привозили партиями к пороховому складу, здесь они ждали своего смертного часа, здесь звучала их последняя молитва, затем группу людей вели к месту расстрела, заставляли рыть яму, всем - мужчинам и женщинам - приказывали раздеваться догола. Часто расстрелы производили в темное время суток, палачи разводили костер. Одну партию расстреливали, другие, уже раздетые, жались у костра. Женщины часто утешали мужчин. Некоторых вначале сталкивали в яму, а только затем открывали стрельбу, после чего мертвых вместе с ранеными засыпали землей. В 1921 году на Ржевском полигоне были расстреляны несколько десятков человек, осужденных по делу так называемой «Петроградской боевой организации» (делу профессора Таганцева), в их числе - поэт Николай Степанович Гумилев. Это были те немногие, кто хотел активными действиями остановить красный террор. И практически все участники антибольшевистского петроградского подполья также лежат в земле Ржевского полигона. В 1922 году здесь же были расстреляны священномученик митрополит Петроградский Вениамин (Казанский) и с ним преподобномученик архимандрит Сергий (Шеин), а также святые новомученики Иоанн Ковшаров (юрисконсульт Александро-Невской Лавры) и Юрий Новицкий (профессор кафедры уголовного права Петроградского Университета). Мощи святых мучеников лежат в земле Ржевского полигона вместе с тысячами невинно убиенных жертв. Возможно, в этом месте покоятся и другие прославленные Церковью святые, точных сведений о месте упокоения которых нет. Человеческие останки на Ржевском полигоне были обнаружены обществом «Мемориал» в 2002 году. По оценкам поисковиков, на полигоне покоится прах не менее тридцати тысяч человек. С тех пор правозащитники настаивают на открытии здесь мемориального кладбища жертв большевистского террора. С ними солидарны многие православные петербуржцы. В 2007 году близ стен Порохового склада ими установлен памятный крест. «Вода живая» http://news.aquaviva.ru/ КИФА №12(86) сентябрь 2008 года |
