28.07.2008 г.

Интеллигентность под угрозой во всем мире

Фрагменты ответов известных деятелей науки и культуры на вопросы оргкомитета конференции «Образование в XXI веке: стратегии и приоритеты»

На Руси традиционно сложное отношение к образованию, его не всегда любят и мало ценят. Можно ли изменить эту ситуацию? Ждать, когда «жизнь заставит» (информационная эпоха, возрастающая нужда в креативно мыслящих людях в условиях жесткой конкурентной борьбы и т.п.) или поспешить самим? Как именно?

Ольга Седакова поэт, доктор богословия honorius causa, кандидат филологических наук

Ольга Седакова: Недоверие к образованности - только одна сторона нашей традиции. Другая - необычайная страсть к образованию, хрестоматийным (но при этом правдивым) примером которой стал Ломоносов. Мой прадед, который еще успел побыть крепостным и учился один год у дьячка (ему было 12 лет ко времени Реформы), читал все, что мог достать в своей владимирской деревушке (и по рассказам, благодаря издательской работе Сытина, народным подписным изданиям, очень многое мог достать: представьте себе крестьянина, который читает Мильтона в сытинском издании!) и мечтал, чтобы его внуки стали студентами. Из этой страсти, из этой тоски по мировой культуре рождались феномены Аверинцева и Бибихина. Теперь в современной Европе трудно встретить их ровесников, обладающих такой широтой и добросовестностью знаний, ручаюсь. Еще в моем поколении эта тяга к энциклопедической образованности была сильна. Надеюсь, что и сейчас она не исчезла. Вопрос в том, как таким одаренным и стремящимся к образованию людям помочь - или, во всяком случае, не помешать. Нам очень мешали, сообщая ложные сведения и концепции, затрудняя доступ к самой разнообразной информации. Но с другой стороны, запретный плод сладок, и все «недоступное», «нездешнее» (а запрещали или перевирали все самое серьезное, высокое, талантливое) мы узнавали с такой страстью, которой в благополучном обществе не знают. Теперь вроде бы все доступно. Мешает другое. То, что мешает на всей планете, - массмедиа и тот образ жизни, который из них усваивается. В лучшем случае образование, которое в них предлагается, можно назвать культурным туризмом.

Дело обстоит, к сожалению, хуже, чем если бы трудности были только нашими, местными. В Европе и Америке постоянно говорят о кризисе образования. Особенно о падении уровня гуманитарного образования. Я понимаю, что моя позиция ретроградна, но общее направление либеральной педагогики - развивать креативность, учить в игровой форме и т.п. - мне кажется верным путем к невежеству. И к человеческому складу не очень привлекательному, к человеку, не имеющему вкуса к трудному. Образование - труд, и важный не только в связи с тем, что им приобретается, но и сам по себе. Это прекрасно описала Симона Вейль - см. «О духовном смысле школьных упражнений». Мне очень не нравится идея «развития креативности». Так что если мы будем «догонять» современную западную педагогику, это добра не сулит. А другого пути, к сожалению, не представляется. Информационное общество не нуждается в образованных - в классическом смысле - людях. Оно хочет создавать человека, который умеет ловко оперировать понятиями и вещами (это и называется креативностью). А сами вещи хранятся в электронной памяти. Рационально. Зачем тратить силы на запоминание?

Что тут делать? Идти наперекор требованиям времени? Сохранять (а для нас - создавать) острова классической образованности для тех, у кого к этому есть склонность?

Теодор Шанин президент Московской высшей школы социальных и экономических наук, профессор Манчестерского университета

Теодор Шанин: Для начала моего ответа, я хочу сказать, что я бы шел дальше в определении того, что происходит в России. Я думаю, особенность среди верующих россиян, которых я встречал, есть не только люди, которые не считают образование очень важным, но которые считают образование опасным. Потому что отношение к Богу должно быть чувственным. А ты со своими мозгами ломаешь эту чувственность, которая является обязательной частью религиозной связи с Богом. Я знаю этот подход, потому что, между прочим, у евреев тоже он имеется, у некоторых хасидов. Когда ты слишком много умничаешь, значит, ты отходишь от Бога. Так что это во-первых. Во-вторых, отвечая на вопрос, я думаю, что надо бороться против этого. Я думаю, что познание - обязательный элемент жизни человека в мире. И не делать ничего для того, чтобы это продвигать, опасно. Если бы я был религиозен, я бы сказал, что это против воли Бога.

Могут ли этому помочь возникшие в последние десятилетия негосударственные образовательные учреждения? Чем они располагают и в чем нуждаются для достижения этой цели? Или такой связи с организационно-правовой формой нет?

Ольга Седакова: Несомненно. Они-то и нужны. Прекрасные образцы этого рода - Классическая гимназия А.Ю.Шичалина, Поливановская гимназия... Их создатели могут рассказать, в чем нуждаются эти школы. Насколько я могу судить, скорее в защите, чем в помощи. Их положение шатко. Здания у них отнимают, арендную плату требуют непосильную.

Федор Козырев доктор педагогических наук, профессор, директор Института религиозной педагогики РХГА

Ф.Н. Козырев: Я считаю вообще-то очень важным развитие сети негосударственных школ в России. Просто задачей номер один. И в первую очередь это связано с реализацией религиозного образования, поскольку Россия находится, в этом смысле, в совершенно особом положении. Нигде в Европе нет такой степени, скажем нарушения прав человека в отношении религиозного образования. Мы любим ссылаться на Францию, но вместе с тем нельзя забывать, что во Франции примерно 20% учащихся заканчивают католические учебные заведения, а поскольку там все-таки часто переходят из одной школы в другую, я слышал статистику от представителя министерства образования Франции, что почти треть учащихся Франции хотя бы какое-то время обучалась в католическом учебном заведении. При этом учебные заведения получают поддержку от государства, как и везде в Европе. Эта поддержка увеличилась в последние десятилетия. Если после второй мировой войны там были разные ситуации, иногда конфессиональные учебные заведения совсем ничего не получали, иногда, как в Англии, получали 50%, то сейчас это доведено до 90%. От 90 до 100% почти во всех странах Европы. И только у нас упорно продолжают считать, что раз церковь отделена от государства, верующие родители должны давать детям соответствующее их взглядам образование за собственный счет. А ведь они уже заплатили налоги на образование.

Теодор Шанин: Я думаю, обязательно поддерживать негосударственные формы образования, по той причине, что мы не можем, не знаем и не можем знать, что есть лучшая форма образования. Единственный способ продвигаться вперед в таких условиях - это опробовать все возможное. А чем шире опробуешь, тем больше надежды, что выйдешь на позитивный синтез. Но это значит, чем больше, тем лучше, государственность автоматически объединяет всё и вся.

Насколько образование как подготовка интеллигенции в собственном смысле слова (от intelligere - понимать, мыслить) может быть результатом целенаправленных институциональных усилий? Как возможно (и возможно ли) возвращение к глубине и целостности просвещения человека, вступление на путь от «образованщины» к интеллигентности?

Ольга Седакова: На все, что у нас делается институционально, почти неизбежно ложится печать казенщины, показухи и т.п. Вопрос в институциях. Если бы институциями были органы местного самоуправления, «свои», все это имело бы гораздо более осмысленный и теплый вид. Город воспитывает своих жителей, для себя и для них - а не для похвальбы на международном уровне: «самая читающая страна», «больше всего в мире лауреатов музыкальных конкурсов» и т.п. Наши инстанции - потусторонние по отношению к населению.

Интеллигентность в том смысле, какой имеет в виду вопрос, под угрозой во всем мире. Это простой факт. Линия: дед - отец - сын или бабушка - мать - дочь, как правило, теперь нисходящие (в этом отношении) линии, а часто - очень круто нисходящие. Я это видела на примере многих «хороших семей» в разных странах Европы.

Теодор Шанин: Это проблема, которая мне близка. Я был очень близко дружен с Иваном Илличем. Иван Иллич - центральная фигура в философском мышлении Запада, очень важный элемент развития нашего мышления - бунтарского, не без бунта. Иван Иллич, между прочим, был монсеньором католической церкви, перед тем как ушел из церкви. И был мне близким личным другом. Он написал несколько книг. Книга «Дискулинг Сисайети» - о том, почему наша система образования никуда не годится. «Дискулинг» - это освободить от власти школы, но это не значит обязательно загонять в школу.

Так что среди моих ответов на третий вопрос, там большая часть будет Ивана Иллича, потому что я с ним согласен, хотя не совсем. Мы спорили насмерть, в этом была главная часть нашей дружбы. Я думаю, что он слишком радикален. Только в этом была разница между нами.

Какие главные цели должно, на Ваш взгляд, ставить образовательное учреждение перед собой в сегодняшней России?

Ольга Седакова: Я думаю, что они должны быть разного типа, и у каждого типа - своя цель. В любом случае, многое зависит от учителей. Это тривиальное утверждение, но что поделать. А качество учителей зависит от их учителей.

Теодор Шанин: Мы должны работать над созданием эффективной системы улучшения образования и мышления.

Какова сегодня первоочередная задача духовного (церковного) образования?

Ольга Седакова: Христианское просвещение. С ударением на каждом из этих двух слов.

Теодор Шанин: Я здесь менее компетентен отвечать, так как я - атеист. Но я думаю, что если считать религию формой этики, для меня религия понятна и даже близка, поскольку это форма прикладной этики. Если признать это формой этики, то вопрос принципиально сводится к этическому продвижению страны, в особенности населения страны, в особенности молодежи, в мире, в котором антиэтические тенденции все усиливаются.

А.М. Копировский. Да, я очень вас понимаю. Добавлю не в качестве возражения, а как бы в параллель. К сожалению, это не работает. Только на этике не удается строить, она уже перестала быть привлекательной. До ХХ века это, может быть, было возможно.

Теодор Шанин: Я думаю, она вернется.

Ф.Н. Козырев: Я думаю, оно может ставить очень высокие цели. Оно просто может стать действительной конкурентоспособной альтернативой светскому образованию, давая учащимся и высокий уровень общего гуманитарного образования, и вместе с тем глубоко включая их в святоотеческую традицию, выпуская просвещенных, образованных людей. Вот, наверное, задача, в самых общих словах. Она такая же, как у других школ. Но при этом христианская школа, православная школа, в частности, может найти свое место в современном мире и востребованность этих школ на самом деле растет, особенно ввиду таких опасных общемировых явлений, как коммерциализация образования. Лиотар положил в основу своей концепции постмодерна то, что знание все больше и больше становится товаром, соответственно образование становится сферой жесткой конкуренции, рыночных отношений. И противостоять этому, внести или вернуть гуманистическую составляющую в школьное образование, скорее всего, сможет именно христианская школа.

Вопросы задавали

Александр Копировский и Анна Алиева

КИФА №9(83) июль 2008 года

<< Предыдущая		Следующая >>

Вернуться

Телеграм

Мы ВКонтакте

@GazetaKifa