Свобода во Христе 22 июня после тяжелой болезни отошел ко Господу священник Георгий Чистяков  Одно из последних писем, которые он писал из больницы своим друзьям и духовным чадам, написано в праздник Пятидесятницы: «В этот день мне хочется особенно сказать вам, как во время болезни глубоко и по-новому я понял слова апостола Павла «Всегда радуйтесь!». Радость, которую «никто не отнимет от вас», это особенный дар, который Иисус даровал нам, христианам, как говорится в Его прощальной беседе с учениками в Евангелии от Иоанна. Радость поистине делает нас другими людьми, новыми людьми, которые все переживают по-новому. Нельзя заставить себя радоваться даже самыми сверхчеловеческими усилиями воли. Радость - это действительно дар, поэтому будем благодарить Бога за то, что мы одарены Им радостью».
Уход о. Георгия Чистякова для многих оказался неожиданным. Да, разговоры о его тяжелой болезни ходили давно. Да, батюшка не смог служить на Пасху. Но, думалось, вот полечится - и вернется. Он и вернулся - в дом Отца. Для московской церковной жизни 1990-х - 2000-х годов имя о. Георгия Чистякова чрезвычайно значимо. Он был настоящим пастырем. Человеком, который открывал для людей, ищущих Бога, красоту и радость Христианства. Христос был в центре всей его жизни, в его сердце. И он вел людей к Нему, стараясь обойти многочисленные преграды, воздвигнутые историей. Именно эта устремленность позволяла о. Георгию вести подлинный экуменический диалог поверх конфессиональных границ, которые, как известно, до небес не доходят. Вспоминаю, как о. Георгий вдохновенно служил Божественную литургию. Особенно значимым, и это чувствовалось по всему, было для него то место, когда он говорил: «Христос посреди нас». Ему было важно чувствовать, знать, что службу совершает не только предстоятель, но и вся церковь, все собравшиеся в этот день в храме. Он не отделял себя от жизни простых прихожан. Не ускользал от общей судьбы, как делает это сейчас большинство интеллектуалов. Он был со всеми. «Там, где мой народ, к несчастью, был». И его голос, его дела несут печать этой общей судьбы. С ней связаны и меткие суждения во время проповедей, и социальное служение, и яркие газетные публикации. При этом читальным залом и кабинетом, как однажды признался священник, стали для него метро, скамейка на автобусной остановке или в здании вокзала. О. Георгий шел по жизни всегда вперед и вверх, поэтому не вступал в жесткие полемические схватки. Но свой демократический выбор подчеркивал всегда. И это помогало многим верующим как-то сориентироваться в бурном житейском море. Открытость Богу и людям не позволяла священнику проходить мимо неправды, которая порой встречается в церкви. Со злом в церковной ограде он боролся и словом, и делом. Скажем, в 1997 году во время гонений на «кочетковцев» батюшка был одним из немногих священнослужителей, переступивших порог храма Успения в Печатниках. «Мы были с вами в радости, будем с вами и в печали», - говорил он. В среде «охранителей» с именем о. Георгия связан штамп «либерал». И во всевозможных фундаменталистских СМИ его травили, обвиняя в экуменизме и требуя у священноначалия извергнуть его из сана. Бог судья этим людям. Я не был духовным чадом о. Георгия Чистякова, да и в храм, где он служил, приходил не так часто. Однако и редких касаний со священником было достаточно, чтобы понять, какой колоссальный груз он несет. В московском храме Косьмы и Дамиана в Шубине к нему на исповедь всегда тянулся длинный хвост. И надо было видеть с какой любовью о. Георгий говорил, успокаивал, утешал. Складывалось впечатление, что он является одновременно и духовником, и психотерапевтом. На нем буквально «висели» сотни сестер, которых батюшка вытаскивал из всевозможных душевных и духовным ям и колдобин. Думаю, это служение ему по наследству досталось от о. Александра Меня. И еще одно очень важное служение он нес: проповедь Слова. Он постоянно напоминал верующим о важности ежедневного чтения Священного писания. О том, что нужно входить в текст. Питать свою душу святыми словами. Сам он читал Писание на многих языках, поэтому мог комментировать самые трудные места Библии. О. Георгия можно было бы назвать и пастырем для интеллигенции. И потому, что он окормлял значительную часть людей культурного сообщества, и потому, что всячески поддерживал разного рода культурные инициативы внутри церковной ограды. А это тоже, в свою очередь, требует пастырских усилий. Мне радостно отметить, что о. Георгий был членом жюри II Филаретовского конкурса религиозной поэзии в Интернете и одним своим именем способствовал успешному его проведению. В эпоху постмодерна, когда шутовской карнавал личин захлестнул все и вся, о. Георгию удалось оставаться цельным человеком. Он не умел, да и не хотел стилизоваться под известные образцы благочестия. И внутренне оставался совершенно свободным. Это была свобода во Христе, явленная граду и миру. Свобода и радость. Эти слова неотделимы от его образа. Борис КОЛЫМАГИН Он умел помогать другим в глубине сострадающего сердца Отец Георгий Чистяков не был моим духовным отцом, но почти с самого начала моей церковной жизни был рядом, всегда мгновенно готовый на помощь. И я буду помнить его как человека, сделавшего очень много доброго для меня и моих близких. Вот одно из множества других, самое дорогое воспоминание. Июль 2001 г. Большинство моих братьев и сестер вместе с о. Георгием Кочетковым в паломничестве по разным городам. После тяжкой болезни умирает мой муж, и вдвоем с его неверующим братом мы идем («ради меня») в кладбищенский храм заказывать отпевание. Работница свечного ящика, привычно задав формальные вопросы, говорит: «платите вперед, а то мало ли что...». И тут я твердо решила, что отпевать здесь мы не будем. Брат мужа стал возражать: «да везде одинаково отпевают, какая разница, тело никуда не повезем». Но я же знаю, я видела, что есть разница, я же знаю, каким должно быть отпевание, церковная молитва по усопшему человеку! И я звоню отцу Георгию Чистякову: - Не могли бы Вы... - Да! Куда и во сколько приехать? Отец Георгий отпевал мужа не в храме, а в кладбищенском морге, но это было богослужение в полном смысле слова. Была общая молитва, проповедь, пение (пришла Аня Виноградова и с ней те, кто из хора оказался в Москве). Слово отца Георгия о моем муже было настолько точным, словно он знал его лично очень давно. И оно потрясло всех, особенно маму моего мужа. И все это вместе стало христианским свидетельством и для родственников, и для сослуживцев моего мужа - людей, не доверявших ни «попам», ни церкви. А потом отец Георгий предложил послужить литию на могиле и был до самого конца. Он уехал на автобусе, наотрез отказавшись взять деньги на машину. Благодарю Бога за встречу и общение с отцом Георгием, этим необыкновенным человеком, забывшим о себе ради Христа, умевшим помогать не просто внешним выражением сочувствия, но всерьез, в глубине сострадающего сердца. Вечная память доброму пастырю! Валерия ВОЛКОВА Фото с сайта http://tapirr.com КИФА №9(67) июль 2007 года |
