Может ли Европа обойтись без русского романа?

Интервью с Джованни Бьянки*

- В своем выступлении на конференции^** Вы говорили о возвращении к мистическому и мистериальному восприятию истины. Как это происходит?

Прежде замечание общего характера. Есть итальянское и общеевропейское явление, которое касается всего западного мира - мы находимся в фазе секуляризации. Но это какая-то странная секуляризация. Особенно для тех, кто, как мы, приходит в единую Европу из просвещенческой культуры. Мы-то думали, что секуляризация вытесняет религию и утверждает на ее месте рациональное мышление - т.е. как бы ставит богиню Разума на место Бога.

А этого не происходит. По двум причинам. Во-первых, потому что секуляризация не приводит к безрелигиозному обществу. Получается общество, которое избавляется от больших традиционных религий, но оказывается в сетях предрассудков и язычества. Я не знаю Россию с этой точки зрения, но в Италии, Франции, США многие люди не ходят в церкви, зато ходят к магам, во всякого рода экзотические секты, вплоть до сатанинских. Оказывается, что в секулярном обществе не исчезает религия - оно наполнено идолами.

Во-вторых, в силу кризиса институций повседневной этики и политики у традиционных религий снова появилось право голоса. В то время как политика свелась к разного рода болтовне, религия сохраняет за собой слово со властью, которое имеет отношение и к ценностям, и к этике. К тому, что называется биополитикой и биоэтикой. Когда у человека есть проблемы такого рода, он не на Путина, не на Берлускони смотрит, он смотрит на человека церкви.

И что происходит? В то время как институты общества продолжают секуляризоваться, само общество возвращается к религии. Этот феномен мы сейчас наблюдаем. Это ставит перед церковью новые проблемы - евангелизации, возрождения культуры, этики. Этики постольку, поскольку Евангелие нельзя свести к учебнику этики. Религиозный поиск и возвращение к мистическому пониманию истины, и не только для частных людей, снова становятся очень важными и актуальными.

- Мы любим критиковать секуляризацию. Но есть ли достижения секуляризации с христианской точки зрения?

Здесь мы стоим перед двумя задачами. Первая - это задача свидетельства. Человек не является христианином, если он не свидетель. И нет христианского свидетельства вне общины - достаточно вспомнить книгу Деяний, рассказывающую о первых общинах христиан, начиная с Иерусалимской. Ценность имеет смысл, когда она прожита. И это требует связи между Благой Вестью и повседневной жизнью людей. Эту ценность мало просто декларировать - она должна быть прожита. Есть такое выражение в Италии - «верующие атеисты». Это те, кто борется за ценности, но не хочет быть христианами. Христиане часто наоборот должны не только считать себя таковыми, но и свидетельствовать о евангельских ценностях.

Вторая задача - культура. Это задача для всех церквей - вдохновлять, одухотворять культуру. Католическая церковь уже давно выработала социальное учение. Сейчас мы находимся в ситуации, когда возникает целый ряд проблем, связанных с вопросами жизни и смерти. Эти вопросы раньше оставлялись природе. Люди должны были знать о них и с благоговением к ним относиться. Сейчас с помощью науки условия изменились. Это ставит перед каждым человеком задачу принять решение, взять на себя за него ответственность. И перед верующими тоже стоит та же проблема. И в этом отношении верующие и неверующие идут вместе, по крайней мере, могут идти вместе, во всяком случае, верующий должен заботится об этом, основываясь на Писании и на том, что ему открывает Святой Дух.

- Насколько в социальных инициативах католической церкви участвуют политические силы?

Здесь есть одна проблема. У нас в Италии была политическая партия, не специально католическая, христианская - христианские демократы. Но этой партии больше нет. С 1989 года, со времени падения Берлинской стены, в Италии нет больше ни одной партии из тех, которые были при Первой республике: ни правых, ни левых, ни центра. Соответственно появилась новая проблема - построить отношения между верующими, церковью, с одной стороны, и новыми формами политических партий, с другой.

Мы решаем эту проблему также и потому, что Итальянская церковь исторически укоренена в народе. Мой учитель, французский богослов из парижского монастыря Сен-Жак, всегда говорил мне о большой разнице французского и итальянского католичества. У французов много интеллектуальных, литургических групп, а у итальянцев очень много приходских организаций, различных ассоциаций, кооперативов и других социальных инициатив - церковь широко присутствует в народе, в жизни людей. А сейчас, главным образом, среди молодых и подростков. Большая проблема воспитания встает. Что тут нового? Если раньше акцент ставился на помощи брату, то сейчас социальная помощь приближается к таинству, к святыне. Пробуждается большее внимание к Библии - растет число библейских групп, создаваемых священниками при приходах и т.д. И все это создает основу для того, чтобы решать проблему свидетельства нового типа в общественном пространстве.

Я говорю о свидетельстве в общественном пространстве потому, что итальянское государство, итальянская политика, начиная со времени объединения Италии, имела лидеров нехристиан, или, по крайней мере, формальных христиан, которые говорили, что политика - это публичное дело, а религия - частное. Нет, религия - это дело совести, но это публичное дело. И где это можно видеть? Через новые формы свидетельства.

- Чем эти церковные группы практически отличаются от подобных секулярных групп?

- Историческое, классическое отличие таково: можно пойти к брату во имя филантропии, но христианин не филантроп - он брат, который встречает брата, видит в нем Назарянина. Это не просто филантропия. Это милосердие или исполненная милости солидарность.

В сложных современных плюралистических обществах, с одной стороны, углубляется Евангельская весть, а с другой - углубляется профессионализм. Служение другому - бедному, инвалиду и т.п. - требует профессионализма. Ты предоставляешь брату свою компетентность. Ты не несешь ее на рынок, чтобы продать, просто даришь.

- Ваши пожелания нашему Содружеству?

Не знаю, насколько мое впечатление обосновано. Россия, как и Европа, как Индия, все более живет западными стандартами. Образ жизни становится все более схожим. Если что-то и побеждает в этом мире, то это потребительство. Большая проблема и политики, и церкви - иметь дело с людьми, которые уже не просто церковные люди или участники некой политической системы, но это, прежде всего, потребители. А потребление имеет свою логику.

Когда я приезжаю в московский аэропорт, то вижу рекламу «Ашана» и «Икеи», такую же, как в Милане или Париже - по всему миру. Супермаркет - это не только место, где покупают вещи (одежду, еду) - ты исполняешь там некий ритуал. Хорошо это или плохо, но надо учитывать это с точки зрения и религии, и политики - мы имеем дело с потребителем и всем, что отсюда вытекает.

Как можно решить эту проблему? Нужно вернуться к истокам, и не на больших митингах и манифестациях, а в ежедневной жизни общины. Как в первые века христианства, когда приходилось свидетельствовать перед Римской империей и римским обществом. И на этом основывать свою практику.

Я думаю, что ситуации в Италии и России мало различаются. Здесь важен обмен между церквами. Проблемы этого мира намного более схожи, чем это было 100, даже 30 лет назад. Так что у нас общий путь и братское общение поможет решить нам наши проблемы. Сейчас действует экуменизм, который естественно родился снизу. И он ограничивается не только дипломатией, хотя я и не против дипломатии, но в моей повседневной жизни она играет очень маленькую роль.

- Чему Вы, может быть, учитесь в России?

- Я как убежденный европеист поставил себе вопрос: может ли моя Европа обойтись без великого русского романа? Я думаю, что нет. Я очень люблю поэта Иосифа Бродского. Он написал лучшие стихи о Венеции. Политики могут ссориться, а ежедневная жизнь становится все более похожей. Говорить с верующими из другой церкви не просто важно, но совершенно необходимо. Например, все больше в нашей     церкви, даже в отдаленных сельских храмах, можно найти иконы. 20 лет назад этого не было. Теперь многие итальянцы учатся писать иконы. Я не обсуждаю их качество, но это способ войти в ментальность другого.

Связь с Иисусом из Назарета открывает тебя самого. Очень интересно посмотреть, как это открытие происходит в других братьях. Я думаю, что это один из элементов, из которых складывается жизнь церквей. Вчера мы праздновали юбилей первого епископа миланской церкви. Он был с Востока - у миланской церкви восточные корни. Вот так понимаешь, как современность, оказывается, глубоко укоренена в истории. Об этом забыли, а это способ быть современным - вернуться к корням.

- Чем могут поделиться итальянские христиане?

- Италия переживает сейчас сложный период. Ее трудности, как в целом и европейские, растут из-за финансового кризиса. Все больше наша жизнь управляется финансами. Я даже не без иронии спросил себя: а как с точки зрения Евангелия - не одомашниваем ли мы маммону? Финансовая проблема - это не только проблема банков. Ежедневная жизнь людей в очень большой части обусловлена всем этим. Финансовый кризис затронет жизнь людей: возможность послать детей учиться или нет, дотянуть до конца месяца. Это очень давит на Италию, страна взволнована. А внутри нее, конечно, есть жизнь братств и общин. Их жизнь, особенно наиболее деятельных из них, непроста, но парадоксальным образом вместе со сложностями растет радость. И это знак, который определяет христианство.

Две вещи характеризуют жизнь этих общин: внимание к брату и жажда культуры. Не только милосердие и не только культура. Христианин - это свидетель, но это умный, культурный свидетель.

Беседовал Александр Буров

Перевод Елены Майзиль

Фото Дмитрия Писарева

-------------------

* Джованни Бьянки - один из лидеров ACLI (Ассоциации трудящихся христиан Италии), многолетний депутат итальянского парламента, ученый, прозаик, поэт, публицист.

** Конференция Преображенского содружества малых православных братств «Духовное противостояние пустоте в церкви и обществе» .

КИФА №13(87) октябрь 2008 года