В его приходе все были «недобитые» рафинированные интеллигенты

О протоиерее Алексее Александровиче Глаголеве, исповеднике веры и «праведнике мира», вспоминает его внук - Артемий Оганесович Пальян

Каким Вы запомнили о. Алексея?

Ой, очень веселым. Он был совершенно незакомплексованный. Он учился музыке у матери Михаила Булгакова. Дедушка (о. Алексей) был математик, педагогический закончил. Но когда он пришел в школу, дети к нему несерьезно отнеслись. Они все кричали: «Не дошло! Не дошло!» И после школы где и кем он только не работал: и в зоопарке зверей кормил, и на кондитерской фабрике. А бабушка (Татьяна Павловна) у меня по образованию геолог, но по профессии не работала. Дедушка принял священство во время войны. Потом они начали свою известную деятельность по спасению евреев. Бабушка спрятала свой паспорт еврейки. А дедушка всем ставил печать для просфор. Они нашли пачку церковных бланков и всем выдавали справки о крещении: ставили на них эту печать для просфор.

Как мать Мария?

Да. Поэтому мама почетный гражданин Израиля, а дедушка «праведник мира» посмертно.

 А прадедушка (о. Александр) был последним ректором Киевской духовной академии, «Могилянки» нашей. И во время дела Бейлиса он был экспертом защиты. Он преподавал древнееврейский в академии и вообще знал 18 языков. А еще он венчал Михаила Булгакова с его первой женой. С этого «Белая гвардия» начинается. Не с венчания, а с того, что после смерти матери Алексей Турбин идет к отцу Александру Глаголеву (в книге он просто о. Александр) за утешением. А потом прадедушку в 1937-м забрали, его допрашивали. Обычно человек, который выживал после двух допросов, сходил с ума. Так вот прадедушка выдержал 27 допросов. В свидетельстве о смерти написано, что он умер в больнице. Когда он умер, тюремщики долго говорили, что он жив, и принимали передачи.

Прот. Александр Глаголев с семьей сына: справа-налево: Татьяна Павловна, Алексей Глаголев, их дети - Магдалина и Николай

Есть такая легенда, что к Вашему деду во время оккупации приходили незнакомые люди и говорили: «Ваш отец защищал нас во время дела Бейлиса, и Вы тоже защитите». Это правда?

Вначале никто не знал, что будут расстрелы. Все говорили, что будут эшелоны, которые будут увозить. Когда людей уже просто колоннами погнали в Бабий Яр, тогда стоило одному узнать об этом, и уже один за другим к дедушке начали приходить евреи. И один раз он на этом чуть не погорел. Были (я не помню фамилии этих людей) отец и сын, оба обрезанные. Дедушка им дал эту справку о крещении. Они оба хорошо говорили по-немецки. Сын был немного нервный. Когда их задержали, сын заговорил по-немецки. Его спросили, откуда он так хорошо знает язык. Молодой человек ответил, что у него отец хорошо говорит по-немецки. Их арестовали и раздели, обнаружили, что они обрезаны. Тогда уже дедушку вызывали непосредственно в гестапо. И его уже просто Господь спас.

А Вы с какого возраста его помните?

Сколько себя помню.

Он был доступен для внуков?

Мы жили в двух кварталах от Софийского собора, напротив пожарной каланчи. А дедушка жил внизу Андреевского спуска. Он приходил к нам чуть ли не каждый день. Все это было очень весело. Он был большой шутник. У него не было никакой «пастырской солидности». Когда дедушка приходил, это всегда был праздник. Во-первых, он всегда что-нибудь приносил. У нас на углу стоял игрушечный ларек, а там гастроном, и вот через эти два места он к нам приходил.

А он занимался с Вами чем-нибудь, или это был просто праздник?

Дедушка был очень живой человек, всегда улыбающийся. Он приходил к нам, и мы с ним ехали на ВДНХ, либо в зоопарк, либо просто садились на Контрактовой (тогда Красной) площади на трамвай и ехали в лес. На праздники, особенно на Рождество, когда у них дома собирался весь клан, это вообще было что-то прекрасное.

А на службе Вы были у него?

Конечно, бывал. В алтаре.

Прислуживали?

Нет, я не прислуживал, но дружил с теми, кто помогал.

А как он служил?

Дедушка служил во многих церквах. В начале на Подоле, потом в церкви Николы Доброго, потом на Соломинке, потом в Чернобыле.

У меня сохранились впечатления от дедушкиных именин. У него был потрясающий приход. Все были такие «недобитые» рафинированные интеллигенты. Они как-то так подобрались, особенно после того, как уничтожили о. Анатолия Жураковского. Вся его «команда» перешла к дедушке.

Я помню, там были дамы из XIX века, с камеями, локонами, очень культурной речью. Они приходили, включался проигрыватель, и они пели песни. Прямо дома. У дедушки стояло большое кресло, он всегда был в белой рясе в этот день. Там большая квартира была. Метров тридцать пять. А до этого они вообще занимали чуть не пол-этажа в бабушкиной квартире. Бабушкин отец был директором сахарного завода. А бабушкину маму убили во время революционных событий.

Дедушка сильно болел. У него был перитонит, аденома. После второй операции он умер.

А в нынешнем православном Киеве много людей, выросших в его общине, здесь преемственность существует?

Из того поколения - нет.

Беседовали Александр БУРОВ и Николай ЭППЛЕ

Киев, 25 сентября 2007 года

Фото с сайта www.russian-globe.com

КИФА №2(76) февраль 2008 года