О «непрестанном непричащении» Святых Христовых Тайн Интервью с доцентом Свято-Филаретовского института А. М. Копировским  Фото с сайта Тверской епархии http://tver.eparhia.ru
А.М. Копировский: Тверская ситуация странная, очень тяжелая во всех смыслах, и хочется даже не просто что-то сказать, а кричать по этому поводу. Вот только не знаю кому. Страшно бывает смотреть, как священники и епископы считают Причастие своей собственностью из «пастырских» побуждений. Трагедия, когда люди так рассуждают. Есть замечательная книга преп. Никодима Святогорца и свт. Макария Коринфского, которая называется «Книга душеполезнейшая о непрестанном причащении Святых Христовых Тайн»1 . В ней приводятся соответствующие тексты Священного писания, святых отцов, практические ситуации, которые ясно говорят о том, что нужно чаще причащаться. Не терять при этом благоговения, не относиться к причащению легкомысленно и поверхностно, но причащаться. А в Твери мы видим ситуацию гораздо худшую. Можно было бы ее назвать «непрестанным непричащением» Святых Тайн. Когда за основу церковной жизни берется даже не ставшее печально-привычным «пореже причащайтесь», а когда от причастия людей отлучают с целью их унизить, опорочить, сломать, показать, что их можно держать так сколько угодно: мол, все равно прибежите. А если нет, то и уходите - нам вы не нужны. Когда священник, который кому-то рекомендует причащаться пореже, чем-то это обосновывает: «ты живешь недостаточно церковно, ты молишься плохо, ты потерял благоговение...» - это одно. А здесь - отлучение за доброе отношение к человеку, православному священнику, который привел тысячи людей ко Христу и в церковь! Причем сам этот человек много лет служит в церкви, и никаких обвинений она ему не предъявляет. Получается, что воскрес абсолютно советский подход: знаком ты с «нежелательным иностранцем», значит, тебя посадят. То, что он не осужден - неважно, он - «не наш», а ты с ним знаком, ты к нему хорошо относишься, - этого достаточно. Хотя бы отрекись от него перед всеми, как в 30-е годы отрекались от отца, от матери, от мужа, от жены, от детей, от Бога и церкви - будешь жить (может быть). Ах, нет? Ну, тогда ... Как будто на дворе не 2007-й, а 1937-й. На территории отдельно взятой епархии. Наверное, легче всего было бы сказать отлученным: так уходите в другую! И если бы они могли просто переехать в другую область, - все те, кого отлучили в Твери, - это было бы даже неплохо. Потому что нет церкви там, где царит духовный произвол, где духовные власть имущие хотят не исправить положение, а «зачистить территорию». Кто знает, вдруг и в самом деле появятся скоро церковные беженцы... Но я не собираюсь в этом случае никому ничего советовать, могу только еще раз сказать об общем горе, которое переживаю и я. Десять лет назад мне тоже пришлось быть в положении несправедливо отлученного - на долгих 2,5 года. Не одному - нас было 12 прихожан того самого о. Георгия, общение с которым, несмотря на то, что все прещения с него и с нас были сняты еще в 2000 г., теперь в Твери карается непричащением. Нам было, конечно, очень тяжело переживать отлучение. Тем более что причащаться пойти было некуда - запрет был тотальным. А тверичам вроде бы можно поехать в Москву, куда-нибудь еще. Ну, причащаться, конечно, придется, пореже. А кто-то, глядишь, и вообще перейдет к благочестивой «норме» - 4 раза в год. Или 1 раз, или еще реже... Может быть, это и есть цель гонителей? Нет. Они явно хотят истребить то, чего они не понимают и не хотят понимать, под корень. И нельзя быть наивными, думать, что все это само пройдет, «рассосется». Или добрый барин приедет, или хотя бы позвонит и скажет епархиальному совету: «ну, что это вы тут завели автономную церковь?» Точнее, а-номную - без-номную, беззаконную... В книге «О непрестанном причащении» говорится, что в случае, когда тебя не причащают, - иди, проси, умоляй, настаивай на том, что это нужно, это необходимо. В Твери ситуация другая, здесь причастие - как раз понимая, что оно перестает быть только благочестивым обычаем - пытаются превратить в «крючок» и посадить на него больше сотни людей: интеллигентов и рабочих, молодежи и пожилых, и даже их детей после 7 лет! Но и в этом случае нужно все же пытаться разговаривать с гонителями. Не ради того, чтобы причащаться во что бы то ни стало, а потому что ситуация принудительного непричащения - против всех церковных канонов - разъедает церковное тело. Нельзя коснеть в собственной обиде и успокаивать себя тем, что это «они» виноваты. Это - правда, но она не может быть утешением и поводом для успокоенности. Нужно, не сдаваясь, искать милости Божией, а не милости гонителей. И молчать нельзя. Как любят повторять фундаменталисты, - молчанием предается Бог. Вопрос: Какой могла бы быть реакция на это Содружества братств? Других церковных людей? А.М. Копировский: Мне кажется, мы слишком легко, как бы по инерции, отнеслись к происходящему, - ведь в очень многих местах священники считают, что причастием они могут распоряжаться как доктор - пилюлями. Мы слишком привыкли к болезням церковного тела, и эту боль - «непрестанного непричащения» - устали переживать. Как писал Н.А. Бердяев: «Если голоден я, это факт физический, если голоден мой сосед - это факт моральный». Не тем ли более это так, когда речь идет о Хлебе Небесном? Содружество, отдельные братства, да и все христиане, не считающие, что их главное дело - поиск и изобличение врагов, должны, мне кажется, озаботиться происходящим в Твери значительно больше чем сейчас. Нам всем надо как-то очень глубоко вникнуть в ситуацию. Пора начать молиться о ней, не просто вставляя дополнительную строчку в вечернее и утреннее правило, а так, как если бы мы все оказались в состоянии беззаконно отлученных, молить Бога о даровании нам всем - не только гонителям - покаяния. Ведь то, что происходит в Твери, наверное, повод для существенного пересмотра нашего «житейского попечения». А у нас получается как в Писании: «Ели, пили, женились, сажали, строили, пока не пришел потоп и не погубил всех». И хуже того - «потоп» уже губит, а мы, как ни в чем не бывало, продолжаем делать все вышеперечисленное... Эта ситуация должна в нормальном случае что-то раскрывать внутри, очищать сердце, чего, мне кажется, не происходит. Я вспоминаю наши два с половиной года, - насколько этот период был духовно плодотворным. Тогда мы неожиданно открыли для себя возможность духовного причастия - как прорыв ситуации, абсолютно неожиданный для нас самих. Мы тогда стали более глубоко участвовать в литургии, - когда на тебя «направлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси», требуется особое отношение к ней. Для того чтобы духовно причаститься, надо участвовать глубже и сильнее, чем когда ты знаешь, что тебя никто ни о чем не спросит, причастят молча. Тогда и анафору нужно уж точно не читать по книжечке, а знать наизусть, и молитва при этом идет по-другому. И подготовка к такому причастию, телесная, душевная и духовная, тоже становится иной. Дай Бог, чтобы эта ситуация нас всех подвигла к более глубокой духовной жизни и к более ревностному исполнению нашего служения - миссионерского, катехизического, благотворительного, всякого. Это и будет победой Божией, а не нашей. Вопрос: Когда нынешние гонения в церкви и, в частности, в Твери, мы сравниваем с 37-м годом, то часто слышим в ответ: «как вы можете сравнивать несопоставимые вещи!? Ведь тогда убивали и сажали, а сейчас этого нет». Хотя, по-моему, такие люди просто не понимают, что та болезнь, которая тогда поразила наше общество, никуда не ушла, она метастазировала. А.М. Копировский: Конечно! Я согласен, это абсолютно та же болезнь. Просто в 37-м сажали и расстреливали физически, а сейчас - духовно. Когда в печати появляются слова священника о том, что «их надо выдавливать в раскол», - никто не возражает! Призыв выдавливать в раскол - это призыв к убийству, призыв не причащать - то же самое. Мне пришлось как-то, еще до тверских событий, разговаривать с одним священником, и он сказал: «ну, что вы носитесь со своими мелкими неприятностями!» Потрясающе! Значит, у нас совершенно разная система ценностей. «Крупные неприятности» - это, наверное, когда налоги на церковную собственность большие, или православную культуру отказываются преподавать в школах... Вот если бы священнослужители возвысили свой голос и вступились за гонимых! Но, как известно, иерархия защищает только честь собственного мундира. Так что, увы, - настоящий 37-й год, только в современном контексте. Вопрос: Когда так говорят церковные люди, это больнее всего. Наверное, они не видели глаза тверичей, которых отлучали? А.М. Копировский: Да нет, они могли видеть любые глаза - но что им до того? Вспоминается старая католическая формула: праведники в раю будут радоваться мучениям грешников в аду. Вот наши «праведники» и радуются мучению «грешников»... При советской власти было то же самое. Так что тверская ситуация - рецидив и средневекового католичества, и нашего родного «совка». Последнего, наверное, больше. Но, повторюсь, больше всего сейчас, мне кажется, каждому нужно примерить ее к себе. Поискать в своем сердце: может быть, и во мне сидит желание «держать и не пущать»: устраивать церковную жизнь других по своему размеру? Или наоборот, - хочется закрыть глаза на эту, да и на любую другую подобную ситуацию в церкви и причащаться на любых условиях? Нет, такие желания надо из себя, как говорили классики, выдавливать по капле. Лучше не по капле, но кто уж как сможет. Вопросы задавала Валерия ВОЛКОВА --------------------- 1Перевод с греческого. Издание общины храма преп. Симеона Нового Богослова и святого прав. Иоанна Кронштадского при Сумском пастырско-богословском училище.- Сумы, 2001 КИФА №7(65) май 2007 года |
