Перемена ума на фоне глянца

Фильм Павла Лунгина «Остров» вызвал самые разные мнения - от восторженных до критических. Один игумен даже предложил снять в пику «пропахшей ладаном ленте» картину о монашествующих «голубых».

Конечно, разные фильмы можно снимать о монастырской жизни. Но «Остров» - не только о ней. Он о вере, вине и покаянии.

В центре картины, как известно, послушник Анатолий, который работает в котельной и время от времени помогает приплывшим на остров мирянам. Больше тридцати лет он носит в себе грех убийства.

Зрителям предлагается своеобразная притча, которая не лишена, впрочем, стилизации и гламурности. Чего стоят хотя бы деревянная церковь, деревянные мостки и здание котельной, стоящее прямо у воды. Все это отснято словно для рекламного ролика. Но съемки, тем не менее, красивые. Серо-сине-белая гамма. Много воды, неба, живописных камней. И на фоне всего этого великолепия - история, которая могла бы случиться. В самом деле, могла: и убийство, и покаяние, и тяжкий труд, и дары Духа Святого.

Владимир Семенко, разбирая на «Русской линии» работу Лунгина, засомневался: а был ли вообще Анатолий на исповеди? «Здесь одно из двух, - рассуждает критик. - Либо герой просто утаивает на формальной исповеди то, что составляет главный предмет его душевных страданий (что вопиющим образом нарушает всю логику образа), либо он за тридцать с лишним лет своего пребывания в монастыре вообще ни разу не исповедовался и не причащался».

Как все просто у «сильно продвинутых православных» получается с таинствами! Исповедовался - и порядок! А как же Мария Египетская, тридцать лет скрывавшаяся в пустыне и молившая Бога о прощении грехов? Нет бы остаться в городе, где так много церквей, и, раз уж сходила на исповедь и причастилась, больше не мучиться и не «заморачиваться»...

Нет, в этом смысле у режиссера все в порядке. Другое дело, что многие вещи у него слишком выпячиваются, а другие уходят в тень или слабо прописаны. Да, чудеса. Могут они быть? Могут. А тяжелый труд - и молитвенный, и физический, чтобы достигнуть «чудес святости»? Без него ведь никуда. Все это в ленте вроде как есть. Но так, на глянцевом фоне. Гибсон здесь и не ночевал. Лунгин в одном из интервью честно признался, что специально не смотрел «Страсти Христовы», чтобы избежать суггестивного воздействия знаменитой картины. А жаль. Потому что в какие-то моменты гибсоновского реализма явно не хватает работе Лунгина.

Не хватает ей, как это не скучно звучит, и еще одного - назидательности и морализаторства. Эти вещи ведь не обязательно противопоказаны искусству. Вспомним Льюиса и Честертона. Конечно, назидательности и морализаторства может вовсе не быть в искусстве. Но если они есть, если вписаны в художественную канву, произведение становится глубже.

В «Острове» есть очень важная тема перемены ума, изменения жизни. «Что тебе, хряк дороже, или человек?» - спрашивает старец женщину, пришедшую к нему за советом. А другой говорит: «Оставайся, причасти ребенка. Не уйдет никуда от тебя твоя работа». Но эта тема звучит слишком пунктирно. А зазвучи она в полную силу, фильм приобрел бы подлинное миссионерское значение.

Видно, что человек, сделавший фильм, стоял у церковной ограды. И некоей квинтэссенцией церковности явилось для него старчество. Поэтому здесь нельзя не сказать о проблеме «младостарчества». Она существовала тогда и - в гораздо большей степени - существует сейчас, когда она стала бичом Русской православной церкви. Так возникает своеобразный «обман зрения»: люди, вдохновленные тем, что увидели в фильме, будут уверены, что за оградой любого монастыря они найдут и своего «отца Анатолия», и кроткого, смиренного игумена. Но чаще всего они обнаружат лишь унылую стилизацию, а то и кое-что похуже - фундаментализм во всей его красе и цветении, братков вместо братии (по крайней мере, по стилю отношений), накопление богатства, стремление беспрекословно повелевать другими...

Церковь, которая не в бревнах, а в ребрах, ее жизнь - это всегда проблема для художника. Потому что общинное, соборное ее измерение очень трудно выявить. Лунгин, впрочем,  выявить его и не пытается. Он просто скользит камерой по красивым местам, по красивым лицам. Любуется церковнославянским языком. Да, красиво, хотя в некоторых местах и фальшиво, звучат слова молитвы. Но герою явно не хватает молитвы из сердца, молитвы своими словами - за себя и за мир. Он закован в канон, как в броню.

И все-таки, «несмотря на некоторые минусы», как говаривали раньше, фильм удался. Хотя бы потому, что коснулся глубокой темы. Коснулся именно в своем художественном измерении. Хорош сыгравший главную роль Петр Мамонов, хорош Сухоруков. Их игра действительно завораживает. И хорошо, что показанный на Рождественские каникулы по телеканалу «Россия» «Остров» смотрела чуть ли не половина взрослого населения страны. Капля камень точит.

Борис КОЛЫМАГИН

КИФА № 2 (60) февраль 2007 года