Терпение, упорство, рационалистичность: в чём ещё особенности современных оглашаемых?

Интервью с духовным попечителем Преображенского братства священником Георгием Кочетковым

Люди стали более упрямыми в своих убеждениях, они стали упорнее отстаивать какие-то свои индивидуальные мысли, находки (или заблуждения).

В январе в Церковь традиционно входили новопросвещённые. Это происходило в дни празднования Рождества и Богоявления. В Преображенском братстве в этом году на Рождество завершают оглашение около 100 человек. Среди них – и те, кто оглашался в Вашей группе. Изменилось ли, на Ваш взгляд, что-то в последние годы в характере тех людей, которые приходят в Церковь, в их отношении к оглашению?

В целом система оглашения, построенная по образу традиционной, канонической святоотеческой системы, сложилась в нашей практике уже довольно давно – ещё десять, двадцать лет назад, может быть, даже больше. Несмотря на это, каждый цикл оглашения (лично у меня как катехизатора такой цикл проходит раз в два-три года) – это всегда что-то новое.

Сегодня люди приходят со своим отношением к церкви, к вере, к жизни. Они по-прежнему не очень думают о последствиях своих действий, о том, зачем им нужно оглашение, и считают, что тут просто дают что-то хорошее, ну, а коли дают, надо брать. Проблемы такого рода возникали и раньше. И тем не менее главной особенностью именно нашего времени я считаю то, что сейчас людям труднее, чем прежде, преодолеть свою раздвоенность. Они готовы быть верующими – но так, чтобы то, что нравилось им в прежней жизни, даже если оно не соотнесено с волей Божьей и с заповедями Божьими, сохранялось и в их сегодняшней жизни, а при этом чтобы ещё и Господь Бог им помогал. Конечно, как я уже говорил, так бывало и раньше, но сейчас, мне кажется, эта тема стала острее. Даже когда говоришь, что из этого ничего не получится, что надо что-то делать по-другому, от чего-то отказываться, некоторые оглашаемые с трудом могут признать, что у них только один Небесный Отец и один Учитель и Наставник в жизни – Иисус Христос. Люди стали более упрямыми в своих убеждениях, они стали упорнее отстаивать какие-то свои индивидуальные мысли, находки (или заблуждения). Недавно мне пришлось, например, собрать отдельно, не смешивая со всеми остальными оглашаемыми, группу бывших протестантов, потому что под видом духовного толкования Писания и так далее, и так далее (а на самом деле некоторой «упёртости») создавалась атмосфера недиалогическая и сугубо индивидуалистическая.

С другой стороны, люди сейчас стали более глубоко относиться к тем вещам, о которых говоришь, более осознанно соотносить это со своим опытом, яснее понимать, что они вмещают, а что не вмещают, что понимают, а что – нет. И если они что-то не вмещают или не понимают, то задают вопросы, даже не хотят идти дальше, пока не поймут. Вот такой несколько рационалистический подход к вере характерен для современного человека: «хочу всё понимать, хочу всё знать», не открывая при этом новых ресурсов познания в себе и в своём сердце, а базируясь на том прежнем опыте, который раньше давал возможность какого-то познания жизни.

Одна из положительных сторон – люди стали более терпеливыми. Даже когда беседа затягивается и уже поздний час, они не спешат расходиться, если им интересно.

Не всегда и не все рассчитывают свои силы и возможности, однако если человек всерьёз затронут благодатью, верой, то он быстро устраивает свою жизнь так, что все эти вопросы разрешаются, и никаких сложностей не возникает. Та раздвоенность, о которой я говорил, иногда приводит к тому, что люди пропускают встречи, потому что у них командировки, болезни или ещё что-то; но в то же время, если им предоставить возможность восполнения упущенного, то они могут слушать записи встреч и тратить на это довольно много времени.

Им не так легко ходить в храмы. Хорошо, когда есть возможность быть на богослужении, совершаемом на церковнорусском языке, но не всегда и не у всех такая возможность есть. Таких храмов в нашей церкви пока слишком мало. А если этого нет, особенно если нет проповеди в храме сразу после Писания и на тему Писания, то им в храме неинтересно, они начинают отлынивать, а без молитвы, без общения церковного, оглашение, как известно, полноценно проходить не может. Так что приходится идти навстречу, искать такие возможности и даже специально организовывать их под группы оглашения – например, катехизатор или его помощник может выйти вместе с оглашаемыми на «оглашаемые, изыдите» из храма и произнести небольшую проповедь. Но может быть, это и нормально, может быть, так и должно быть в церкви, чтобы жизнь руководила, Дух Святой руководил тем, что мы делаем, а не наши привычки, обрядовые традиции и так далее были во главе.

Вот то, что кажется мне самым главным на сегодняшний день.

Вы уже коснулись темы переводов богослужения. Насколько они важны для оглашаемых?

Безусловно, переводы крайне нужны, и чем лучше будут эти переводы, тем лучше. Мне постоянно приходится и самому работать над усовершенствованием тех переводов, которые я делал. Сейчас правки уже не столько содержательные, сколько стилистические, но стилистика в молитве имеет большое значение, от этого зависит, как люди настроятся, как легко они будут считывать смысл молитвенных текстов. Вообще изнутри катехизационной практики сразу видно, что в церкви нужно делать в первую очередь, в том числе – насколько важно возвращаться к лучшим традициям православного литургического предания. Сюда включается, конечно, и язык богослужения, и неразделённость церкви на тех, кто в алтаре, и тех, кто в храме. Люди, приходящие к Богу и в Церковь, хотят проявлять свою любовь всегда непосредственно, хотят видеть тех, кто считается в церкви старшими. Им нужна не только проповедь, не только понятность богослужения и возможность включиться в его дух и смысл. Очень важно ещё и общение, дружба, любовь. Возможность проявить себя в этом для оглашаемых принципиально важна.

В прошлом году «Кифа» опубликовала практически полный текст цикла Открытых встреч Андреевского братства, проходивших в конце 2018 – начале 2019 года. Несколько лет назад у нас были подобные же серии публикаций, и мы знаем, что для многих читателей это было важно. Но тексты огласительных встреч мы никогда не публиковали и думаем, что вряд ли стоит это делать. Ведь общение на оглашении более личностно, чем на открытых встречах, и обычно ответ очень зависит и от человека, задавшего вопрос, и от других людей в группе, которые услышат ответ, и иногда неявно затрагивает не только те проблемы, которые озвучены, но и те, которые ещё не видны оглашаемым, но видны катехизатору. И всё же, может быть, стоило бы опубликовать какие-то фрагменты, ответы на такие типичные вопросы, как судьба несчастной бесплодной смоковницы?

Не знаю, не знаю. Мне иногда кажется, что каждая огласительная беседа – очень личная. Конечно, при большом желании можно было бы найти то, что заинтересовало бы широкий круг читателей, но для этого надо перелопатить огромный материал. Ведь каждая встреча идёт не один час, а в течение годичного цикла число таких еженедельных встреч составит не один десяток. Не знаю, есть ли у кого-то возможность это делать. Думаю, это пока слишком сложно.

Беседовала Анастасия Наконечная

Открытая встреча, проходившая в декабре 2018 года. Большинство её участников на Рождество Христово 2020 года завершили оглашение

Фото: Максим Соболев

Кифа № 1 (257), январь 2020 года