Святыня братского общения К 100-летию образования петроградского Союза православных братств Верхний ряд: основатели Александро-Невского братства иером. Гурий (Егоров) (1891-1965), сщмч. Иннокентий (Тихонов) (1889-1937), сщмч. Лев (Егоров) (1889-1937); покровитель братского движения в Петрограде сщмч. митр. Петроградский Вениамин (Казанский) (1873-1922). Нижний ряд: мцц. Кира Оболенская (1889-1937) и Екатерина Арская (1875-1937) (Александро-Невское братство); Иван Айвазов (1872-1964, основатель Воскресенского миссионерского братства); Леонид Дмитриевич Аксёнов (1876-1940-е, член Спасского братства)
В мае этого года исполняется 100 лет со дня образования в Петрограде Союза православных братств. Его появление во многом связано с духовным открытием, произошедшим в жизни Александро-Невского братства, родившегося из двух истоков. Одним из них было неформальное общение будущих руководителей братства, насельников Александро-Невской лавры, с молодёжью, приходившей туда помолиться в предреволюционные и революционные годы. Кровопролитная попытка большевиков захватить в январе 1918 года помещения Лавры привела к рождению братства по защите её святынь – прежде всего самих зданий; это желание защитить церковь было вторым истоком. В различных церковных служениях – от проведения занятий по Закону Божьему для детей до помощи заключённым и организации благотворительных обедов для голодных (напомним, это были тяжёлые годы разрухи в послереволюционном Петрограде) – братчикам открылась и иная святыня. Об этом ярче всего говорил один из основателей и руководителей Александро-Невского братства – архиепископ Иннокентий (Тихонов). Он называл главной святыней церковное, братское общение во Христе, которое дороже любых уборов и стен. В начале 1920 года у трёх руководителей петроградских православных братств появилась идея о создании Союза. Вступление в него было абсолютно свободным. И если на первой учредительной конференции в Союз, основанный по благословению митрополита Вениамина, вступило только 5 братств (ещё несколько участвовали в качестве наблюдателей), то через два года их было уже 15. Это был не просто разумный и оригинальный ход, помогающий церкви действовать в новых условиях. Целью Союза была далеко не только более удобная организация церковных служений в епархии в условиях запрета на действия епархиального совета со стороны советской власти. Руководители Союза заботились о «более тесном и постоянном единении всех братств», для чего иногда совершались богослужения, на которые приходили члены 2-3 братств, братчики ходили друг к другу в гости «для участия в богословских дискуссиях, для ведения бесед, лекций и т. п.» И когда в 1922 году руководителей Александро-Невского и Спасского братств отправили в ссылку, эти два братства не развалились, а наоборот, объединились, стали совершать совместные богослужения и выстояли, дождавшись своих пастырей. Начало нескольким волнам всё более ожесточённых гонений было положено в 1922 году: советская власть спровоцировала обновленческий раскол. Большинство братств остались верными патриарху Тихону, но среди членов союза оказались два раскольника – Александр Введенский и Александр Боярский, против действий которых объединились все остальные, прежде всего члены Александро-Невского братства. Именно тогда основных руководителей Союза в первый раз арестовали и сослали, а митрополита Вениамина расстреляли. В последующие годы своего существования братства переходили на полулегальное и нелегальное положение. Известно, что выжившие после лагерей и ссылок члены Александро-Невского братства иногда жили вместе вдали от крупных городов. Однако что случилось с остальными более чем 30 православными братствами, существовавшими в Петрограде в 1922 году, – вопрос, на который церковным историкам ещё только предстоит узнать ответ. Анастасия Наконечная Кифа № 5 (261), май 2020 года |
