Розовые мальвы иной России

История семьи Татьяны Поповой

Недавно в семейном архиве обнаружили старую фотографию семьи Ватманов. Но одно лицо было выжжено лампой. Нам удалось восстановить снимок и восстановить имя человека. Это старший брат моего прадеда Борис Ватман, расстрелянный в 1938 году

«...Солнце било прямо в лицо, и белая пушистая головка, на которой сверкал лучистый солнечный ореол, невольно скользнула за подушку, прильнув к плетёной сетке. Там голубые глаза раскрылись сразу широко и свободно. Миша проснулся...» Так начинается один из рассказов барнаульской писательницы начала XX века Евлалии Ватман, в котором запечатлелись её солнечные воспоминания о своём детстве и о младшем братике Мише.

Михаил Георгиевич Ватман

Несколько лет назад, когда я только начала участвовать в акции «Молитва Памяти», которая ежегодно проходит 30 октября, я даже не думала о возможности репрессий в моей семье. Но постепенно моё участие в этой акции повернуло меня к этой теме. И однажды я, совершенно случайно наткнувшись в интернете на сайт «Мемориала», стала набирать в поисковой строке семейные фамилии. Результат меня поразил. Я увидела ссылку на моего прадеда Михаила Георгиевича Ватмана, который был репрессирован в 1933 году, отправлен на Соловки, а в 1937 году расстрелян под Ленинградом вместе с о. Павлом Флоренским.

Когда я получила из архива копию следственного дела прадеда, то не сразу решилась его прочитать. Это особое испытание для решившихся прикоснуться к этой кровоточащей ране. Опыт соприкосновения с узаконенным беззаконием и беспределом, облечённым в почерк родного человека, обстоятельства, имена знакомых, добровольное признание вины... Только спустя несколько дней, в музее Бахрушина вдруг увидела копию следственного дела В.Э. Мейерхольда, где прочитала его свидетельство о том, какой ценой давались показания...

Михаил Ватман родился в семье горного инженера в 1898 году в Риддерских рудниках недалеко от Барнаула. В 1918 году вступает добровольцем в армию Колчака. Награждён за отвагу Георгиевским крестом 4-й степени. По окончании Гражданской войны остаётся в родном Барнауле – здесь у него жена и маленькая дочка (1918 г. р.). Работает в школе учителем пения. Сохранилось семейное предание, что он писал музыку для церкви (возможно, речь идёт о лютеранской церкви, община которой официально прекратила существование в 1925 году).

Его жена, моя прабабушка Ольга Александровна Слободская, была дочерью священника о. Александра Слободского, настоятеля Предтеченской церкви г. Барнаула. В семьях Ватманов и Слободских было по 9 детей.

Теперь я знаю, что репрессии прошли по многим судьбам этих двух семей. Их количество в пределах одной истории семьи поражает. Назову лишь некоторые имена: Борис Георгиевич Ватман (родной брат прадеда) – расстрелян в 1938 году, Евлалия Георгиевна Ватман-Орлова (сестра прадеда) и её сын Алексей Николаевич Орлов – три года ссылки в Казахстан, родные братья прабабушки – Николай Александрович Слободской (расстрелян в 1937 г.) и Иннокентий Александрович Слободской (расстрелян в 1938 г.)... Некоторым удалось чудом спастись, видимо, благодаря переездам и другим обстоятельствам.

Прапрадед Георгий Иванович Ватман, губернский секретарь

Единственный островок реальности в следственном деле репрессированного – анкета арестованного, которая содержит краткие биографические данные. «Сын губернского секретаря» – эта строчка помогла соединить оборванную навсегда, казалось бы, связь с прошлым. Набрав в поисковике четыре слова «Георгий Ватман, губернский секретарь», мы натолкнулись на книгу «Сложить мозаику судеб...», в которой нашли до- и послереволюционную историю семьи Ватманов, свидетельства современников, живые голоса родных в письмах и дневниках, архивные документы, фотографии и литературное наследие Евлалии Ватман. Навстречу нам шли другие люди, собирающие историю края и своей семьи. Эта находка соединила две ветви одного корня, которым являлся прапрадед Г.И. Ватман.

История самого Георгия Ивановича Ватмана несёт на себе отпечаток предвестников надвигающейся бури, беспредельного человеческого бунта.

Георгий Ватман родился в 1853 году, происходил «из мещан г. Барнаула». После окончания Барнаульского горного училища с 1873 года трудился в Змеевском горном заводе, был заведующим Гурьевским железноделательным заводом и Кольчугинской каменноугольной копью. В 1909 году Георгий Иванович Ватман, отставной губернский секретарь, лютеранин, застрелился «в припадке психического расстройства». Что же побудило прапрадеда, 36 лет нёсшего «всегда отлично-усердную и полезную службу», получившего серебряную медаль «За усердие», свести счёты с жизнью, оставив без средств к существованию жену и семерых детей?.. (Незадолго до этого двое детей Ватманов умерло, что, конечно, также повлияло на расстройство.)

Ответ – в свидетельстве врача Салаирского рудника Ф. Ястребова: «В последнее время под влиянием неблагоприятных условий службы – именно враждебных отношений со стороны рабочих по случаю закрытия завода, выбивания окон в ночное время в его квартире и квартире другого служащего, слухов о подготовлении поджога фабрики, душевное состояние больного Ватмана настолько расстроилось, что навязчивая мысль об окончательном расчёте с жизнью стала преобладающей и привела к смертельному исходу».

Супруга Георгия Ивановича пережила революцию, но были ли эти годы отрадными для неё?..

Георгий Иванович Ватман с рабочими завода

Священник Александр Слободской

С 1905 г. отец Александр служит в Барнауле. Известен своими панихидами на могиле Н.М. Ядринцева. Перед панихидами произносил всегда памятное слово. В женской гимназии, учреждённой М. Будкевич, он занимал должность законоучителя с самого её основания.

За это время он сжился с гимназией, полюбил её, и вся гимназия полюбила его, о чём свидетельствует газета «Жизнь Алтая» за 1914 год, повествующая о безвременной кончине дорогого и всеми горячо любимого батюшки. В последний путь провожала о. Александра «огромная толпа народу, в том числе – почти все воспитанницы и весь преподавательский персонал гимназии».

Три дочери о. Александра, ученицы гимназии, были взяты на попечение педагогического совета, в том числе Ольга, моя прабабушка.

Прабабушка Ольга Александровна Ватман (Слободская)

Ольга Слободская родилась в 1899 году в семье священника. В 1917 году она заканчивает семь основных классов Барнаульской частной женской гимназии Будкевич и выходит замуж за Михаила Ватмана, который в скором времени вступает добровольцем в 3-й Барнаульский стрелковый полк и уходит на фронт сражаться с красными. В 1918 году у Михаила и Ольги Ватманов родилась дочь Елена.

Сохранилась памятная фотография девочек-выпускниц, вероятно, сделанная по случаю окончания гимназии в 1917 году. На её обороте уместилось 40 (!) надписей, адресованных одной из воспитанниц. (Оставлять пожелания и напутствия на память тогда было молодёжной традицией.) Светлана Тирская, одна из авторов книги «Сложить мозаику судеб», совершила кропотливый труд и расшифровала сделанные надписи. Приведём здесь только некоторые: «2. Россия, Россия, как жаль мне тебя... 15. Аля! Вспоминай часто наши разговоры о Сибири и России. Твоя "Сибирячка"... 21. Какая радость – жизнь! 24. В борьбе обретёшь ты право своё. (Это лозунг партии социалистов-революционеров – эсеров. – Н.Б.) 28. Правду со свету могучую ложь и вражда никогда не сживут. Нинка злая. 33. Дела много, не складывай руки, Это дело так громко зовёт! Сколько жгучих страданий и муки, Сколько слёз облегчения ждет... Л.Б. (С. Надсон.) 38. Смело иди вперёд, верь в светлое будущее. Будкевич».

Надпись, сделанная Ольгой Слободской, выбивается из общего ряда своей предельной личностностью: «35. Алла! Я тебя раньше не знала, а потому моё отношение к тебе было несправедливое в этом я очень раскаиваюсь, но думаю ты мне это простишь. Теперь же я о тебе думаю совсем иначе. Верно, ты человек порыва, но кроме того очень симпатичный и своеобразный».

В 1918 году была сделана ещё одна фотография: Ольга и три молодых человека. На обороте их памятные надписи Ольге: «Простота – достоинство, а не недостаток. А. Захваткин»; «Живи, как Бог на душу положит (плюй на современное "общественное" мнение!!!). Н.А.»;

«1917!...1918? Не мудрствуй лукаво!!!! Б.К.»

Все эти надписи, думается, не нуждаются в особых комментариях, – частные фотографии стали зеркалом, отражающим переломный год в истории России.

Ольга Ватман после ареста мужа будет сильно болеть. В 1943 году скончается и будет похоронена другом-учеником.

Евлалия Георгиевна Ватман

Евлалия Ватман родилась в 1891 г., закончила гимназию и Бестужевские высшие женские курсы. В 1917 году она выходит замуж за Н.А. Орлова, инициатора продовольственной политики НЭПа, одобренной Лениным, «первого невозвращенца» и «разочарованного коммуниста». Проживают в Германии по делам службы сначала при советском торгпредстве заграницей, а потом – по сознательному нежеланию возвращаться.

В книге Романа Гуля «Я унёс Россию» есть глава «Н.А. Орлов», где мы найдём светлые строки о родных: «...Николай Афанасьевич Орлов и Евлалия Георгиевна были людьми не часто встречающимися. По одарённости. По уму. По нравственной чистоте. По стойкости характеров. И по самой обычной человеческой приятности общения...»

В 1926 году Орлов внезапно умирает, и в 1931-м Евлалия Георгиевна с уже подросшим сыном Алексеем вынуждена вернуться в СССР, где их ждёт арест и ссылка на три года в Казахстан. Алексей Николаевич Орлов станет выдающимся физиком, а Евлалия Георгиевна реализует свои дары через публицистику и литературную критику, но её солнечные рассказы останутся в дореволюционной России....

Дело в том, что Евлалия младшая (маму её тоже звали Евлалией), «маленькая писательница», имела литературный талант. Её произведения были высоко оценены современниками, она упоминается в книге Ю. Горбунова «Писательницы России». Хотя всё её литературное наследие составляют несколько небольших рассказов, они трогают своей детской непосредственностью и живостью восприятия, какой-то светоносностью. Да и не случайно: главные герои рассказов – дети (брат, сестра, сама Евлалия), семейная обстановка и отношения наполнены тихой любовью родных и... солнечным светом. Солнце – отдельный участник происходящего.

Вспоминаются слова Н.А. Бердяева, который, осмысляя произошедшую с Россией катастрофу, напишет: «Великий знак унижения человека виден в том, что он свет получает от солнца и жизнь его вращается вокруг солнца. Человек должен бы быть солнцем мира. Логос-Солнце в самом человеке должен светить. Но человек пал, и солнце ушло из него»...

Детские образы Евлалии сталкиваются с тревожностью, напряжённостью и печалью этого мира, с несолнечностью мира взрослых. Смогла ли Евлалия в реальной жизни прорваться из тьмы к Свету? Ведь ей выпала нелёгкая судьба «человека на переломе»... В лучшем из её рассказов «Розовые мальвы» этот конфликт преодолевается духовно, прозреванием жизни вечной, победы Воскресенья над смертью: «В церкви, маленькой, деревянной, обросшей зеленью, стоял полумрак, было прохладно и вверху, под куполом, плавали синие струйки кадильного дыма. В глубине слабо и беспомощно звучал старческий голос священника, но от этого словно ещё сильнее вставало величие произносимых им слов и потрясающий смысл творящегося акта – смысл великий и простой, где примиряется жизнь со смертью, где смерть растворяется в жизни...»

Публикация создана в соавторстве с Натальей Блашко при поддержке группы «Практикум. История семьи».

Фотографии из семейного архива Татьяны Поповой

Татьяна Попова

Кифа № 4 (260), апрель 2020 года