Ровесники свидетелей войны

В интернет-спектакле о Великой Отечественной войне подростков играли подростки

В течение нескольких месяцев почти все события, в том числе культурные, переместились в пространство интернета.

Среди множества конференций, дискуссий, презентаций (о некоторых из них мы рассказываем в этом номере) были масштабные, международные встречи. К слову, именно интернет-режим сделал таким лёгким общение через расстояния. Но мне хотелось бы рассказать о небольшом камерном событии, связанном с памятью о Великой Отечественной войне. В интернет-спектакле «Свидетели войны», который предваряется и заканчивается словами писателей Виктора Петровича Астафьева и Николая Николаевича Никулина, о событиях 1941-1945 гг. говорят прежде всего дети.

Дневниковые записи подростков, сделанные во время войны, читают их ровесники.

Самый короткий из этих дневников знают, наверное, все. Ни восклицательных знаков, ни даже точек, только чёрные буквы алфавита на обрезе записной книжки. Каждая стала памятником кому-то из членов семьи Тани Савичевой, скончавшейся через несколько недель после того, как её смогли вывезти из блокадного Ленинграда. Старшей сестре Жене – на букву «Ж», – которая, умирая на руках у другой сестры, Нины, очень просила достать гроб, редкость по тем временам, – «иначе земля попадёт в глаза». Бабушке – на букву «Б», – которая перед смертью наказывала как можно дольше её не хоронить и получать по её карточке хлеб. Брату Лёке, двум дядям и маме, ушедшей самой последней. Дневник заканчивается словами: «Умерли все. Осталась одна Таня»...

О блокаде – и дневник шестнадцатилетнего Юры Рябинкина, погибшего в осаждённом городе: «Что такое человек и человеческая жизнь? Что же, в конце концов? На что надеется сейчас Гитлер? На создание своей империи, самый замысел которой будет проклят человечеством будущих дней. И вот из-за какой-то кучки авантюристов гибнут миллионы и миллионы людей! Людей!.. Людей!!!»

К концу войны кто-то из авторов дневников окажется на фронте или просто во взрослой жизни, к которой они стремятся. Двенадцатилетний Коля Устинов, который скоро станет юнгой, с горечью пишет в 1942 году: «Слышал, что детей, чьи отцы погибли на фронте, принимают на пароходы работать и учиться морскому делу... Отказали. Говорят, что мал». Но это не звучит в том стилизованно героическом ключе, в котором иногда сегодня идёт разговор о так далеко ушедшей от нас войне. Кровь, голод, страдания, смерть – всё, что связано с любой войной, с протокольной точностью встаёт со страниц, написанных именно в то время.

То, что пережили эти мальчики и девочки, иногда невозможно представить, немыслимо приложить к себе. Как жить после того, как тебя оторвали от матери, которая вместе с двумя младшенькими вскоре окажется в газовой камере, и отправили в концлагерь, потому что ты ещё молодая и можешь работать? Именно это случилось с четырнадцатилетней Машей Рольникайте, которая потом проживёт долгую жизнь и сможет записать свои воспоминания о страшных днях, дневник, который можно было хранить лишь в своей памяти. Как представить себе страдания блокадников? Как сегодняшним подросткам читать эти слова от имени тех, кто погиб в те годы или даже прожил долгую жизнь, но глубоко раненым?

Удивительно, но режиссёрам и юным актёрам это удалось осуществить. И это казалось бы маленькое, незаметное в общем информационном и культурном пространстве событие самим своим тоном вносит важный вклад в сохранение живой связи времён. Ведь она распадается не только от забвения или от отрицания своего прошлого, но и от фальшивых нот и спекуляций. В спектакле «Свидетели войны» именно таких нот не было, и за эту ранящую и пронзительную правду нельзя не быть благодарными.

Александра Колымагина

Кифа № 6 (262), июнь 2020 года