Русоволосый, кудрявый.
На фронт ушёл вместе с братом,
Отец мой родной, любимый и искренний.
Ведь это мужей может быть несколько,
Отец же – всегда только один и единственный.
Прошёл все дороги войны. Вкусил ужаса
Мерой полною. Переполненной.
Брата потерял. Отца схоронил.
Сам был ранен, контужен, но выкарабкался.
Думаю о брате отца Георгии, Жоржике,
Как его называли родные. Пропал без вести.
Отец ждал его после войны, разыскивал,
Писал письма, спрашивал. Никто не ответил ему.
Никогда отец о войне не рассказывал.
Ни мне, ни сёстрам, ни матери.
Только иногда напивался до смерти
И сидел на кухне, обхватив голову.
Сидел – то ли стонал, то ли выл тихонечко,
Потом спать ложился и во сне кричал.
Мама будила его: «Косточка! Родненький!»
А у меня кровь стыла в жилах от всего этого...
И снились ночные кошмары -
Танки, пехота, машины, лошади мёртвые,
Кровавые тела, уже остывшие, и дома,
Сгоревшие и обугленные. Собаки, в них брошенные...
Человеком отец был сложным, но искренним,
Тяжко пережил трудную молодость,
Следы горя и смерти всю жизнь свою
Он носил глубоко. Очень мучился.
Тайну войны, тайну страшную, скорбную
Честно он сохранил, не обмолвился.
Только тайна эта разъела его изнутри, изувечила,
Многое человеческое в нём она расчеловечила.
Мне казалось, порой, что он ненавидит меня.
Тогда я бежала в лес и от всех пряталась,
Обнимала деревья и горько плакала.
Теперь понимаю, что он себя ненавидел тогда.
И теперь я живу рассечённая надвое,
Эту тайну сокрытую, смертную
Я несу в своём сердце израненном,
Теперь меня точит она изнутри.
Не хватает мне сил человеческих
Для ношения этого горя горестного.
А оно разрушает меня и сына моего единственного,
Потому что глубокие корни пустила в сердца израненные.
Думаю иногда о Гитлере. Как ему там теперь
На Небе с Богом говорить приходится,
Думаю об отце отца, которого я никогда живым не видела,
Только на фотографии, умирающего, с глазами горящими.
Думаю о несостоявшемся дяде своём – юном Жоржике,
О его последнем часе, о его испытаниях.
Обо всех погибших в этом аде слепом и воинственном,
Как они там – убитые вместе с убийцами?
Вспоминаю отца, говорим, во сне видимся.
Строит дом, вместе с мамой гуляют по облаку.
Там и дед мой с глазами горящими
Красного сеттера по Небу высвистывает,
Вот, приснились и будто свиделись!
Все живые, все молодые и сильные!
Смотрят пронзительно-испытующе -
Заповедуют уберечь Землю и Родину!
На фотографии 1941 года – отец автора, Константин Иванович Козлов, уроженец Тверского края. В 1939 году со второго курса института был призван в армию. Оттуда и ушёл на фронт. Все 4 года воевал. Был дважды ранен, контужен. После войны вернулся в родные края, получил высшее образование. Всю жизнь работал, выстроил дом на дачном участке и насадил сад, вырастил родную дочь и стал отцом для двух своих падчериц. Умер в 2002 году.
