О МИССИИ И КОНТРМИССИИ В ЦЕРКВИ

Мы уже много раз писали в нашей газете о миссии, ее сущности, ее проблемах, поэтому здесь нет необходимости лишний раз говорить о ней. Но лишь однажды, несколько лет назад, мы вскользь упоминали о контрмиссии – о стремлении жестко и формально определить все «истинно православное» и объявить войну всему, не вписывающемуся в эти границы. Вряд ли возможно определить дату возникновения этого явления – скорее всего, она близка к началу Константиновской эпохи.  В нашей же стране контрмиссия впервые всерьез расцвела в церковной ограде после вступления в силу в 1905 году манифеста о веротерпимости. До манифеста преследование инаковерующих было прерогативой государства. Теперь же это дело стали брать на себя люди, которые по недоразумению числились в Российской церкви «миссионерами». Контрмиссионеры видели лишь одну возможность избежать опасностей свободного выбора: вновь обратиться к государственным методам контроля вопросов веры и совести.

Очень скоро их чаяния исполнились (хотя и не совсем так, как они того хотели), и исполнились радикально. За веру стали убивать и отправлять в лагеря. В том числе и за веру православную. Жизнь религиозных объединений встала под жесткий контроль тайной полиции, накопившей за семьдесят лет советской власти огромный опыт выявления и уничтожения верующих, в первую очередь тех, кто не удовлетворялся «отправлением культа», а делал из своей веры (какой бы она ни была) жизненные выводы.

После отмены антицерковных законов в жизни Русской православной церкви миссия заняла сравнительно скромное место (достаточно заметить, что в выступлениях некоторых иерархов это слово применялось лишь в отношении к протестантской миссии), о чем можно лишь глубоко и искренне сожалеть, ибо удивительный исторический шанс был безвозвратно упущен. Зато начала расцветать контрмиссия.

Современная контрмиссия под влиянием секуляризации, возраставшей в течение всего XX века, отчасти изменила свое содержание и методы. Сегодня она апеллирует к секулярным ценностям, и в полном согласии с недоброй памяти советскими «специалистами по религии» в первую очередь направляет свой удар на всех, кто готов к действительному изменению своей жизни в результате веры – будь то христиане или нехристиане, православные или последователи иных конфессий.

Сложилось огромное контрмиссионерское лобби, во многом парализующее любую попытку собирания миссионерских сил церкви, на любом более или менее представительном общецерковном форуме переводящее разговор о миссии в разговор о «духовной безопасности», которую следует защищать «в союзе с правоохранительными органами». Одним из наиболее активных и заметных деятелей этого лобби является Александр Дворкин, руководитель центра свт. Иринея Лионского. Именно им пущен в широкий оборот оценочный термин «секта» по отношению к любым новым религиозным движениям, а также к любым неугодным движениям в христианском мире (которые глубокомысленно характеризуются как «псевдохристианская» или «псевдоправославная» секта). Показательно, что к членам и руководителям таких сект А. Дворкин может причислять в том числе и действующих священников Русской православной церкви.

Автор одного из опубликованных здесь писем, о. Александр Шабанов, работает не только в аппарате Тверской епархии, но также и в близко сотрудничающем с А. Дворкиным центре свт. Марка Эфесского. Нам кажется, что вне контекста смысл открытого письма о. Александра - человека, ранее неоднократно выступавшего против произведений и деятельности митр. Антония (Блума), прот. Александра Шмемана, свящ. Георгия Кочеткова - останется неясен.

Мы также помещаем ответ исповедника веры прот. Павла Адельгейма и самого В.И. Лавренова.

КИФА №8(46) апрель 2006 года