Конфликт не может быть преодолён «футболом в одни ворота»

Интервью с протоиереем Владимиром Пучковым (Винницкая епархия)

Опыт каждого священника в чём-то уникален, опыт каждого прихода индивидуален. Необходимо это учитывать и дать возможность развиваться тому или иному приходу в собственном русле, а не по накатанной колее.

Ради чего в первую очередь Вы приехали на фестиваль «Преображенские встречи: время мира»?

Мне интересна деятельность и Свято-Филаретовского института, и Преображенского братства, поэтому когда я получил от своих знакомых информацию о фестивале и о том, кто организатор, я, естественно, отказываться от их приглашения не стал.

Вы участвуете в работе дискуссионной площадки «Церковь и её двойники». С этой темой связана стоящая перед всеми нами необходимость осудить такие практические ереси церковной жизни, как фундаментализм, клерикализм и секуляризм. Вопрос в том, как это сделать, не множа разделений в Церкви, ведь разделения – это тоже и беда, и грех...

На мой взгляд, чем меньше звучит каких-то радикальных призывов, чем меньше формулируется каких-то доктрин, тем лучше. Почему? Потому что на сегодняшний день при том, что церковь является достаточно централизованной структурой с развитой вертикалью власти, какие бы то ни было благие перемены вместе с тем потихонечку происходят снизу. Они исходят от церковного народа, они исходят от духовенства. Так сложилось, что немалая часть архиереев у нас в целом оторвана от непосредственного полноценного общения с паствой, а иногда даже с духовенством. А приходские священники вовлечены в процесс полнее всего, и, естественно, на нужды людей они тоже откликаются быстрее. Поэтому для того, чтобы церковь в перспективе дистанцировалась и от клерикализма, и от фундаментализма, необходимо, чтобы архиереи смогли быть чуткими к запросам, существующим в среде паствы, и умели слышать духовенство, которое взаимодействует с паствой.

Одним из важных средств для преодоления возможных разделений, о которых вы говорите, является понимание того, что в Церкви не может быть всё единообразно. Опыт каждого священника в чём-то уникален, опыт каждого прихода индивидуален. Необходимо это учитывать и дать возможность развиваться тому или иному приходу в собственном русле, а не по накатанной колее, естественно, не выходя за границы единой канонической дисциплины.

Не везде сейчас мы сталкиваемся с такими серьёзными нападками на церковь, как у вас, на Украине. В чём может быть главный ответ в борьбе за церковь? Что может в такой ситуации сделать священник и приходская община?

Те пути, по которым приходится идти в этой борьбе, это пути, по которым нужно было идти ещё 5, и 10, и 15 лет назад. Во-первых, это то, о чём я уже говорил: непосредственный контакт пастыря (независимо от того, рядовой это пастырь или архипастырь) с паствой. Во-вторых, это понимание того, в каких условиях живёт сегодняшний среднестатистический прихожанин: при 5-6 дневной рабочей неделе ему приходится работать в день 10-12 часов и более. Он не может позволить себе участвовать в длинных богослужениях, построенных по монастырскому образцу. Ему сложно поститься по правилам, которые прописаны в Типиконе, и многое, многое другое. Необходимо понять, что определённые перемены, которые должны происходить в церкви, это не чьё-то желание что-то поменять, а просто реальное стремление сделать церковь доступной этим людям, которым она при другом раскладе недоступна. Да, у нас на Украине отдельные епархии, отдельные приходы пошли по немного другому пути, то есть по пути ещё более консервативному, как бы противопоставляя себя новосозданной церковной структуре, потому что она как раз отчасти тоже пытается соблазнять реформами, хотя то, что в ней делают – это пародия на реформы. Но тем не менее мы, находясь на острие конфликта, должны, на мой взгляд, живее реагировать на эти вызовы и в меньшей степени держаться за формы, которые просто потеряли свою актуальность.

Нужно вот что ещё учесть: на сегодняшний день церковь на Украине встала перед лицом немного необычной для неё проблемы. До сих пор она строила диалог либо с властью, либо с личностью, или и с властью и с личностью. С властью само собой, тем более что она почти всегда персонализирована, а говоря о личности, мы, конечно, имеем в виду пришедшего сегодня в храм реального человека – человека, за которого умер Христос. Сегодня же выделилась ещё одна составляющая: «общество», то есть некая общность людей, по отношению к личности безусловно вторичная и безличностная. Сегодня «общество» претендует не только на то, чтобы стать равноправным участником диалога, но на то, чтобы в этом диалоге занимать лидирующее место. То есть отодвинуть в сторону и власть, и личность. Оно пытается навязывать церкви свою волю, и поэтому на сегодняшний день противостояние, которое имеет место на Украине, только наполовину противостояние между церковью и властью. Это противостояние между церковью и обществом, которое вдруг осознало себя субъектом, как бы исходящим из развитого правосознания, но без осознания обязанности и ответственности. Поэтому конфликт на Украине не может быть преодолён «футболом в одни ворота», то есть каким-то изменением одной лишь церкви. Это должна быть общая работа церкви, личности, власти, общества. До тех же пор, покуда общество пытается диктовать церкви свои условия, конфликт – в острой ли форме, в вялой ли форме – будет существовать.

Сложность здесь и в том, что у общества нет какого-то определённого голоса. Именно поэтому я говорю, что общество не может быть субъектом диалога само по себе, даже если бы оно имело каких-то лидеров, потому что такой лидер всегда будет испытывать на себе влияние толпы. Да и в целом оценка обществом ситуации, личности и церкви – это часто спекуляция на понижение. Ведь хотя общество состоит из самых разных людей, громче всех кричат, как правило, самые ограниченные. Посмотрите, есть ли в церкви святые сегодня? Безусловно есть. Кто их видит? Почти никто. Святость подлинная – сокровенна. Есть ли в церкви праведники? Тоже есть, возможно, их даже больше, чем святых. Но их тоже никто не видит, потому что праведность не выставляет себя напоказ. Есть в церкви обычные люди, такие, как мы с вами? Их множество, их видят все, но они никому не интересны, потому что они такие, как все. Есть в церкви и маленькая прослойка явных грешников. Их немного, но они бросаются в глаза. Именно они попадают очень часто в новостные ленты, на страницы газет, в телекамеры журналистов. И общество людей с очень невысокими духовными потребностями и запросами по ним судит о церкви. Вся церковь для них – вот эта маленькая прослойка грешников. И они общаются с нами так, как будто мы – это они и есть. Разве можно строить на этом основании полноценный диалог?

Беседовали Александра Колымагина, Анастасия Наконечная

Кифа № 9 (253), сентябрь 2019 года