«Времени больше не будет» – это о нашем времени Встреча с протоиереем Николаем Соколовым стала и встречей с семьёй ПестовыхЧто лучше – когда ты сам обретаешь веру как драгоценный выход из тупиков обезбоженной жизни или когда получаешь её от родителей как драгоценное наследство? Трудно отвечать на такие вопросы. Есть уникальность опыта во взрослом, сознательном выборе; он оставляет нам отрезвляющее воспоминание о том, как страшен мир без Бога. И есть гораздо меньшая повреждённость судьбы и личности при успешной передаче опыта веры по наследству: человек не так сильно оказывается «укушен змеем». Членам двух малых православных братств – Свято-Николаевского и Воскресенского – представилась уникальная возможность побеседовать с человеком, который как бы объединил в себе и тот, и другой опыт. Бабушка и дедушка протоиерея Николая Соколова, передавшие ему свою крепкую и горячую веру, сами обрели её после непростых, иногда мучительных поисков. * * *
Николай Евграфович и Зоя Вениаминовна Пестовы встретились на приходе Святителя Николая в Клённиках. Одно из первых общих воспоминаний – лекции замечательного миссионера, известного деятеля Русского студенческого христианского движения (РСХД) Владимира Филимоновича Марцинковского. Именно эти лекции подтвердили тот внутренний выбор, который до этого сделал Николай Евграфович: красный командир, окружной военный комиссар Приуральского военного округа, он уволился из рядов армии, а в 1922 году вышел из партии*. Позже, вспоминая о сражениях, он рассказывал внукам только о Первой мировой войне, о чудесных случаях, происходивших с ним, и никогда – о тех пяти годах, которые предшествовали резкому изменению в его судьбе, об их «карамазовской грязи». В детстве о. Николай часто жил у бабушки с дедушкой, и ему на всю жизнь запомнилось, как дед вставал ночью и долго вздыхал, плакал и молился, пока в стенку не начинала стучать бабушка: «Спи, Николай Евграфович, что ты никак не можешь успокоиться? Бог простил тебя, давно простил!» И только много позже выросший внук понял, о чём вспоминал ночами дед. «Счастье, что Господь уберёг его от участия в убийстве царской семьи, – говорит сегодня о. Николай. – А ведь всякое могло случиться: он служил вместе с Юровским, знал Троцкого». Книга, подаренная тогдашним наркомвоенмором Троцким, в семье не сохранилась: бабушка сожгла её «от греха подальше». Искренность обращения и сила покаяния, а может быть, и ещё что-то сделали Николая Евграфовича крепким молитвенником. Отец Николай вспоминает об этом так: «В 15–19 лет я не ходил в церковь регулярно. Пришло время, когда появились взрослые проблемы. Придёшь к деду, расскажешь, а он погладит по голове: "Давай помолимся". А это была великая молитва – люди со всей России приезжали с ним помолиться». Дом Пестовых действительно собирал людей. Он не только стал «проходным двором» для тех, кто возвращался из лагерей и ссылок. Люди, которые боялись в те годы открыто ходить в храм, – бывшие члены студенческого кружка, известные учёные, например профессор Дмитрий Евгеньевич Мелихов, – любили приходить на домашние богослужения к Николаю Евграфовичу. Он часто сам служил мирянским чином утреню и вечерню, объясняя службу, рассказывал, какой праздник («но пел всё на шестой глас» – замечает очень любивший в детстве эту общую молитву о. Николай). Иногда на этих домашних службах были священники. А мог в уголке тихо стоять какой-нибудь генерал или член правительства. Было видно, что за семьей Пестовых следили. Что же спасло их от ареста в 50-е, 60-е годы? Наверное, то, о чём о. Николай вспоминает теперь как о наставлении бабушки: «Никогда не лезь в политику. Религия и политика несовместимы». Но хотя Пестовы и не были диссидентами, конечно, они слушали «радиоголоса». Правда, не «Голос Америки», а радио Монте-Карло, где с 1960 года работала христианская радиостанция «Трансмировое радио». Однажды маленький Коля с удивлением увидел, что бабушка с дедушкой, слушая радио, оба рыдают. Через помехи «глушилок» они услышали родной голос: это был Марцинковский, человек, сыгравший огромную роль в их христианской судьбе. И Зоя Вениаминовна, несмотря ни на что, решила дать ему знать, что его голос услышан («Как Тарас Бульба закричал из толпы: "Слышу!"»). Несмотря на всю неисполнимость этого замысла в те годы, ей действительно удалось это сделать через знакомых, которые оказались за границей. * * * Вспоминая встречу, которая продолжалась несколько часов, я понимаю, насколько невозможно в кратком тексте передать множество драгоценных подробностей, связанных с опытом христианского воспитания детей, свидетельства о вере, просветительских трудов... И, наверное, самое главное, что невозможно передать на бумаге, – это переживание полноты веры, которое возникало от самой речи о. Николая. Ему действительно удалось воспринять от старших то, о чём он говорил, размышляя о том, что передали детям и внукам Николай Евграфович и Зоя Вениаминовна: «Отношение к Богу должно быть спокойным, мирным. И чувство, что всё от Бога». ---------------------- * Произошло это после пережитого Николаем Евграфовичем во сне поразившего его духовного опыта: он увидел себя в подземелье, там же были и его сёстры, а мимо прошёл Христос, за Которым следовал «дядя Эря» – муж одной из сестёр, Эрвин Александрович Аллендорф (1865–1920), сыгравший огромную роль в воспитании юноши. Взгляд Христа проник в самое сердце и изменил всю жизнь молодого красного командира. Александра Колымагина
Фото: Денис Кудряшов Кифа № 1 (233), январь 2018 года |
