В солидарности и многообразии позиций

Говорят участники конференции

Что было самым важным для Вас в дискуссии, проходившей во второй день конференции «Духовные итоги революции в России: коллективный человек и трагедия личности»?

Феликс Вельевич Разумовский, писатель, телеведущий, член Международного союза журналистов: Сравнивая атмосферу на этом круглом столе (и, стало быть, на конференции в целом) с тем, что происходит в так называемом культурном пространстве в эти дни – очень важные дни столетия самой, может быть, страшной русской катастрофы, – я испытываю что-то наподобие оптимизма. Потому что в том большом культурном пространстве, где действуют разные средства массовой информации, в том числе телевидение, где действует власть и разные общественные силы, – там не то что такого разговора не получилось, там даже не удалось поставить важнейшие вопросы. То есть в пространстве нашей жизни доминирует безнадёжная культурная тусовка. Как известно, она живёт по своим законам, она играет и одновременно всё и вся профанирует. Я сейчас не буду говорить об этих фильмах, об этих совершенно никчёмных ток-шоу... Всё это было профанацией. А здесь шёл серьёзный разговор о смыслах. Понимаете, это колоссальная разница. Может быть, где-то ещё собрались люди, чтобы со скорбью вспомнить это крушение и обвал, может быть. Мне ведомо далеко не всё, что происходит в нашем необъятном отечестве. Но из того, что я знаю, это один из самых серьёзных, зрелых и глубоких разговоров о гибели исторической России. Вот это, как мне кажется, самое важное.

Что Вам показалось самым важным в дискуссии «Что дальше? В поисках ответа на вызов революции»?

Вячеслав Владимирович Игрунов, директор Международного института гуманитарно-политических исследований: Мне довольно сложно говорить, потому что я приехал только к третьему дню конференции, который являлся продолжением и завершением всего, что было перед этим. Однако было очевидно, что во время конференции шла напряжённая интеллектуальная работа, и я видел, что люди глубоко взволнованы и обеспокоены тем, что они обсуждают. На самом деле это не совсем обычная атмосфера. Мне чаще приходится участвовать в конференциях, имеющих более или менее научный характер, и там нет такой, я бы сказал, нравственной напряжённости. Даже если люди очень увлечены тем, что они обсуждают и, следовательно, профессионально к этому относятся, всё же это иное состояние души. И мне, человеку, который не является членом Преображенского братства, особая наэлектризованность среды, которая ощущалась на конференции, и кажется самым важным. Она чрезвычайно нужна, потому что является, на мой взгляд, серьёзной основой не столько для интеллектуального, сколько для духовного роста.

Что касается ответов на вопросы завершающего круглого стола – «Как же дальше? Что дальше?» – то дать их на подобного рода конференциях, наверное, невозможно. Потому что проблемы, стоящие перед страной, настолько сложны, что даже не ответы, а сама постановка вопроса требует очень высокой специальной квалификации: квалификации политологов и социологов, причём такого класса, что во всей стране подходящих людей можно по пальцам пересчитать. Так что это обсуждение было скорее попыткой уяснить себе сложность задачи. Сам я выступил с достаточно грустной позицией, которая, по сути дела, не обсуждалась, поскольку была слишком уж для публики пессимистична. Разве что отец Георгий Кочетков в ответ сказал, что у нас есть надежда на Христа. Это достойная позиция – позиция определения своего места, своей роли, своего действия в обществе, и в общем-то, наверное, правильная, потому что в той ситуации, в которой мы живём, необходимо мужество отчаяния, то есть необходимо собрать все свои нравственные силы и продолжать работать. В самой этой работе и содержится смысл жизни. Примерно так для меня выглядит мысль о том, что с нами Христос, только так я это могу воспринимать. Потому что предстоящий путь действительно потребует максимального нравственного служения, максимального мужества.

Каковы Ваши впечатления от конференции? Не возник ли «перегруз» от интенсивности?

Дарья Виолина, кинодраматург, режиссёр: Одно из наиболее отчётливых ощущений – это нехватка времени. Я понимаю, что неизбежный для всех нас ритм жизни не предполагает сегодня конференций длиной в пять-шесть дней, а хотелось бы. Конечно, не потому, что за пять дней можно осмыслить духовные итоги революции – совершенно очевидно, что и ста лет для этого не хватило бы – но было такое количество содержательных, когда-то волнующих, а когда-то просто очень наполненных с информационной точки зрения выступлений, что совсем не хотелось ораторов прерывать (что вынуждена была делать жёсткой рукой председатель оргкомитета Юлия Балакшина). Конечно, хотелось участвовать в дискуссии, но мне, честно говоря, важнее было даже не столько высказаться самой, сколько услышать разные точки зрения. Было очень много людей, которые говорили важные вещи, и понятно, что их могло быть ещё больше, но тогда конференция длилась бы вечно.

Впрочем, и тех, кто съехался в эти дни, было такое количество, что возникало ощущение некоторого цейтнота. По 3-4 секции работали одновременно – и остро хотелось побывать хотя бы по полчаса на каждой. Но на самом деле это замечательно, это и есть, наверное, успех конференции, когда возникает ощущение, что расставаться не хочется.

Конференция представляется мне невероятно содержательной. Вы спросили – нет ли ощущения перегруза? Нет. Я думаю, что умных мыслей много не бывает, другой вопрос, что многие из них требуют ещё более подробного осмысления, тем более что некоторые из высказанных на конференции суждений противоречили друг другу, при том что в целом существовал «общий вектор». С одной стороны, как это часто бывает на мероприятиях, инициированных Преображенским братством, возникало ощу щение безусловной солидарности (по выражению Ольги Седаковой) тех, кто здесь собрался, с другой стороны, были возможны разные взгляды, многообразие мнений. При этом я не слышала ни одного выступления, из которого следовало бы, что революция – это хорошо, ни одной положительной оценки событий 1917 года. И слава Богу, не услышала таких модных теперь обтекаемых, невнятных формулировок. Никто не говорил, что завоевания ударных пятилеток могут быть оправданы «некоторым количеством жертв и "перегибов"».

Замечательно, что этот развёрнутый диалог состоялся. Думаю, он не должен прерываться. Мне не кажется, что Акция национального покаяния – это разовое мероприятие, которое имеет смысл торжественно завершить вместе с окончанием 2017 года. Сто лет страдали, неужели мы так коротко собираемся каяться? Тем более что готова к этому непростому внутреннему акту очень узкая прослойка в нашем обществе и людям необходимо ещё очень многое для себя понять.

Умолчание, которого тоже немало в связи с этой датой, в данном случае – тоже ложь. Потому что минувшее столетие – это слишком кровавая история, чтобы просто о ней не вспоминать, аккуратно обойти и «перевернуть страницу»... Слишком драматически расколото сегодня общество. Сто лет – немалый срок, но, как ни странно, всё ещё очень близко и очень остро.

 

Кифа № 14 (232), декабрь 2017 года

Ещё материал по теме:
Пути выхода из вековой разрухи. Тезисы заключительного выступления священника Георгия Кочеткова на конференции «Духовные итоги революции в России: коллективный человек и трагедия личности»