«России не хватило каких-то пяти-десяти лет» Интервью со священником Георгием Кочетковым Чего Вы ожидаете от концертов-размышлений, организованных Преображенским братством? Прежде всего я ожидаю от них исцеления памяти. Ведь нужно не просто вспомнить что-то. Сама наша память очень искажена: у нас часто или неверные подходы, или просто нет никакого исторического подхода. А эти концерты ломают стереотипы: всё, что происходит на них, не вписывается ни в какие знакомые нам, предлагавшиеся нам в течение всей нашей жизни исторические теории. Поэтому такие совместные размышления и дают какую-то новую перспективу. Конечно, разные люди будут воспринимать их по-разному – кто-то более эмоционально, кто-то более информационно. Но лично для меня важно именно исцеление. Если обратиться именно к тверскому концерту и вспомнить 1917 год, когда кто-то смог сохранить верность Отечеству, а кто-то нет, то возникает вопрос: где границы верности? Есть ли обстоятельства, которые позволяют эти границы переступать? Скажем, к октябрю многие считали, что невозможно быть верным Керенскому, Временному правительству, и это можно понять... К сожалению, в то время тоже была инерция, были свои штампы, и люди были, как нам теперь становится ясно, совершенно не готовы их поменять, как-то расширить своё сознание. Для того, чтобы это было возможно, нужна большая вера. Но самая большая проблема начала XX века заключалась как раз в том, что у многих вера стала оскудевать, а вслед за ней и доверие. Люди перестали доверять, лишились и верности, ведь без веры она не может остаться крепкой. Для них всё стало относительно, как в постмодернистскую эпоху, наступившую уже ближе к нашему времени. И в этом была большая беда. Не теряли человеческого облика прежде всего те, кто сохранил веру и доверие и к Богу, и к себе, и к людям. Правда, они чаще всего первыми и становились жертвами. Именно таких людей мы сейчас вспоминали. Сегодня шла речь о юнкерах. Удивительно, что часто именно эти молодые люди, почти подростки, которые, казалось бы, должны были бунтовать, как это обычно свойственно подросткам, оказывались верными. А это очень знаменательно. Они были как раз тем живым поколением, которое нарождалось уже в другом духе – не в духе народничества, не в духе социализма и бунтарства, не в духе интернационала и претензий, озлобления против власти, против церкви, против Бога, против народа и страны, да и вообще против всего. Они были новым началом, и если бы не произошли октябрьские события, стали бы основой дальнейшей нашей судьбы. Даже Черчилль, не самый большой наш друг, говорил: если бы в России в своё время не допустили к власти большевиков и победили их, было бы прекрасное будущее. Я думаю, очень стоит прислушаться к этому неглупому политическому деятелю. Это действительно так. Я думаю точно так же. Вот как раз эти юнкера и не успели накопить нужные силы. России не хватило каких-то пяти-десяти лет, чтобы стать другой, убрать те негативы, которые тянулись из века в век, из года в год, но уже давно «просились на выход», давно устарели, и все это понимали. В церкви усиливалось стремление к возрождению соборности, признанию ценности общинно-братского порядка устроения жизни; в кругах творческой, гуманитарной и технической интеллигенции зарождалась новая культура; нарождалась новая аристократия. Всё уже было наготове, не хватило лишь нескольких лет. Если же рассматривать эти события с политической точки зрения, то не хватило буквально месяца до созыва Учредительного собрания*. И здесь, конечно, в чём-то виновато Временное правительство, которое затянуло его созыв. Всё время боялись кого-нибудь испугать, кого-нибудь спровоцировать. Они не чувствовали, что такое власть, не понимали, что может произойти, если они сорвутся. К сожалению, у этого правительства просто не хватило ответственности, не хватило укоренённости на нашей земле, в нашем народе. И неслучайно многие из тех, кто тогда начинал править, были уже далеки от церкви. Отец Георгий, до ноября осталось два-три месяца. Как Вам кажется, Акция национального покаяния достигает каких-то результатов? Всё-таки она длится уже девять месяцев. Я считаю, что по какому-то духовному счёту она уже состоялась. Это не значит, что все о ней знают, все в ней участвуют, не значит, что всё изменилось и невозможен возврат к прошлому. Таких результатов, конечно, нет, но мы прекрасно понимаем, что от всего лишь одной акции таких результатов ожидать нельзя. Такие результаты можно ожидать от самого покаяния, когда оно завершится, когда оно пройдёт через все сердца, а если и не пройдёт, то дойдёт до сердца каждого человека. Люди будут выбирать, они будут вынуждены примкнуть к какому-то берегу – или к одному, или к другому. Это и будет как раз самым важным результатом. Но до этого ещё далеко. Наше дело сейчас – только сказать слово. Это слово должно быть доступно для всех интересующихся – пусть пока только для них. Пока что мы не можем претендовать на то, что это слово дойдёт до всех, в том числе и до тех, кто сейчас ничем подобным не интересуется или вообще считает, что делать что-либо бесполезно. Я имею в виду не только молодёжь, но все слои нашего общества. Но как бы то ни было, нужно начать: вначале должна быть завязь. И Акция национального покаяния должна быть такой завязью в церкви, в народе и в обществе. Нам часто приходится сталкиваться с тем, что люди во время разговора соглашаются, что покаяние, конечно, нужно. Это звучит и в некоторых телепередачах... Я думаю, что акция должна продолжаться, она не должна останавливаться. Коли Господь её благословил, коли уж пошло дело, то останавливаться нельзя. То есть в ноябре она не закончится? Я надеюсь, что она будет продолжаться хотя бы до февраля, до столетней годовщины призыва патриарха Тихона создавать новые неформальные союзы в церкви, прежде всего союзы мирян. Это и будет, я надеюсь, тем последним словом, которое надо сказать всем, чтобы люди об этом вспомнили. Потому что сейчас в связи с этим вопросом часто царит полная дремучесть: люди совсем не понимают, что в церкви нужны неформальные союзы. На чтениях в Гатчине после моего доклада о братствах священники отвечали мне на вопрос, каким мог быть ответ церкви на революцию: «Она могла объединяться в союзы, в братства, в общины». Ну, это вы с какими-то уж очень неординарными священниками беседовали. Я думаю, что далеко не все об этом могут вспомнить. И вот с этим тоже надо что-то делать. Надо выводить людей на центральную дорогу жизни. Это очень важно. Надо думать, что это тоже одна из целей нашей акции. ---------------
* 14 июня 1917 года датой выборов в Учредительное собрание было объявлено 17 сентября, а созыв собрания назначен на 30 сентября. 9 августа Временное правительство перенесло эти даты и постановило назначить выборы на 12 ноября, а созыв Учредительного собрания – на 28 ноября 1917 года.  Со старых фотографий на нас смотрят совсем другие лица, и невольно хочется представить, каким стало бы наше поколение, не случись Катастрофы... На фотографии: Профессорско-преподавательский состав Русского научного института в Берлине. 1923 г. Многие из этих людей только что были высланы из Советской России Беседовала Анастасия Наконечная Кифа № 10 (228), август 2017 года Ещё материалы по теме Когда рушится дом. В Петербурге прошел концерт-размышление, посвящённый революционным событиям 1917 года В Твери прошёл межрегиональный фестиваль «1917/2017. Города России – памяти павших за Веру и Отечество» |
