Когда рушится дом

В Петербурге прошел концерт-размышление, посвящённый революционным событиям 1917 года

 

Задумывая концерт, устроители не могли предположить, насколько остро будет звучать его название «В ком сердце есть, тот должен слышать, время»: 3 апреля, сто лет спустя после призыва Ленина к «социалистической (читай – террористической) революции» в Петербурге, пытающемся освободиться от наследия трёх революций, снова прозвучал взрыв. Через сто лет после развязывания террора на 1/6 суши земли он снова заявляет о себе в разных городах мира. В начале концерта-размышления его участники почтили память погибших накануне в метро петербуржцев

«Мы собрались в непростой для нашего города день, в день траура. Задумывая сегодняшний концерт, мы хотели поразмышлять о том, что происходит с человеком в тот момент, когда земля уходит из-под ног, когда рушится дом, когда наступают силы хаоса, – сказала в начале вечера Юлия Балакшина, доктор филологических наук, председатель Свято-Петровского братства, одного из организаторов концерта-размышления. – Но что позволяет человеку оставаться человеком, сохранить самого себя? События вчерашнего дня ставят этот вопрос не только теоретически, но и практически. Наш ответ – в названии вечера, которое подсказали нам стихи Осипа Мандельштама. Нам нужно слышать время, постигать его смыслы, сохранять человеческое достоинство и милосердие к каждому, кто находится рядом, как бы тяжело ни было тебе самому. Мы надеемся, что вечер станет данью памяти о тех людях, которые погибли вчера в нашем городе».

На вечере прозвучали отрывки из мемуаров и дневников Константина Паустовского, Зинаиды Гиппиус, Александра Блока, митрополита Евлогия (Георгиевского), Василия Шульгина, Ивана Бунина, Елизаветы Кузьминой-Караваевой, Николая Бердяева (причём иногда с противоположными оценками революционных событий) и фрагменты из произведений Баха, Рахманинова, Гайдна. Были показаны многочисленные кадры кинохроники. Но главное – это то, что происходило внутри каждого участника, переживающего произошедшее с твоей родиной, казалось бы, так давно, при твоих прадедах и прапрадедах, но продолжающееся до сих пор.

Благодаря историку Кириллу Александрову участники вечера представили себе всю масштабность Русской Катастрофы: «Как историк я с полной ответственностью могу сказать, что на протяжении первых 37 лет советской власти до 1953 года в нашей стране погибло более 50 млн человек, ещё около 1,5 млн оказались в эмиграции. Это страшная цифра потерь, которые несла наша страна на протяжении всего полутора поколений, не включает в себя миллионы сломленных судеб тех, кто потерял своих родных, не мог заниматься своим делом, у кого не родились дети». Кирилл Александров перечислил основные потери в сухих цифрах, периодически сравнивая их с историей дореволюционной России*.

В выступлении говорилось не только о страшных цифрах, но и об ужасе общего лицемерия. Кирилл Александров вспомнил, как однажды бывшая студентка математического факультета Ленинградского университета Вера Пирожкова спросила у философа Фёдора Степуна о том, как же удалось Сталину создать такую систему, в которой «тяжёлая липкая ложь, колдовская сила мёртвой буквы окутывала и не давала дышать»: ведь не мог же он сделать это сам, кто-то же за ним стоит? Фёдор Августович ответил очень серьёзно: «Вы правы, за Сталиным кто-то очень явно стоит, но это не какой-то другой человек или другие люди. За ним стоит дьявол».

«Сможет ли русский народ пережить эти демографические потери, учитывая, что в числе погибших во всех социальных группах оказались лучшие русские люди – самые талантливые, образованные, рефлексирующие, интеллигентные, предприимчивые, инициативные, смелые, храбрые, порядочные, тонко чувствующие?» – этим вопросом Кирилл Александров закончил своё выступление и напомнил о надежде, прозвучавшей в словах Ивана Шмелева о поражении Белой армии: «Или не знаем случаев, когда внешнее поражение обращалось в великую победу? Мы, христиане, знаем».

Концерт проходил в рамках Акции национального покаяния, проходящей под названием «Имеющие надежду», – инициативы Преображенского братства, возникшей в связи со столетием революционных событий в России. И именно о надежде больше всего хотелось говорить с его участниками.

Актер и режиссер Малого драматического театра Олег Дмитриев: «Покаяние – это способность смотреть на себя в сегодняшней ситуации, способность соотносить происходящее со своей душой, сострадать, сочувствовать. И в связи с этим отвечать на вопрос: в какой стране мы хотим жить – во вчерашней или в завтрашней, которая может измениться? Моя надежда в том, что наши слова и всё, что мы делаем, – не напрасно. Может быть, только после нашей жизни возникнет у людей желание рассмотреть историю нашей страны честно – как происходил террор, как наступило безвременье, с тем, чтобы жить с другими легкими, пусть и впитавшими в себя весь яд прошлого, но преодолевшими его. Я надеюсь, что это возможно. Пока ещё надеюсь».

Ректор Русской христианской гуманитарной академии Дмитрий Богатырев: «Пока мы не дадим оценки русской революции 1917 года как события в первую очередь духовного, в котором произошёл фундаментальный отказ значительной части народа от христианских ценностей, нам будет сложно что-то строить дальше. Если посмотреть в целом на страну, сейчас такого понимания нет. Наверное, покаяние не может быть массовым, всеобщим, но вопрос в удельном весе тех, кто осмысливает русскую революцию как духовное явление – насколько их много в нашей стране? Насколько мы как наследники советской системы, в которой были и свои плюсы, но была и фундаментальная ложь в самом сердце системы и которая при этом во многом маскировалась под христианство (вспомните моральный кодекс строителя коммунизма) – способны сегодня покаяться?»

Народный артист России Валерий Дьяченко: «Прошло время, и мы все сейчас переосмысливаем то, что произошло с отечеством, какая случилась катастрофа. Но у меня нет однозначного ответа: это было черное, а это белое. Наверное, для этого и нужен концерт-размышление. Покаяние – это осмысление, поклон, извинение, признание собственных ошибок. Всем надо покаяться в том, что случилось. Когда мы осуждаем Сталина, надо посмотреть и на себя: ослеплённое идеей "кто был никем – стал всем" общество меньше всего занималось человеком. В этом и надо каяться. Вот и сегодня все блага, которые сыплются на человека, минуют его душу. Если бы мы сохранили цвет нации, дворянство, интеллигенцию, культуру, то сейчас бы не провозглашали "год культуры". Она бы просто у нас была. Моя надежда связана с молодёжью, которая, изучая историю и излечивая душу покаянием, наконец-то обратит внимание на человека. Всегда существует какой-то слой молодых людей, которые живут с особым внутренним светом».

Историк Иван Петров, кандидат исторических наук, автор монографии «Православная Балтия 1939–1953 годов»: «Сейчас в связи со столетним юбилеем принято говорить о "примирении". Но по сути это значит примириться со злом. Как могут примириться террорист и его жертва? Нам нужно всё вспомнить, покаяться и шагнуть вперёд. То, что мы пришли на этот концерт сегодня, после событий 3 апреля, значит, что мы не хотим мириться ни с терроризмом начала XX века, ни с терроризмом XXI века. Для меня существуют два вида покаяния: глубоко личное и всенародное, к которому мы ещё не пришли. Как сохранить в себе человеческое? Надо всегда иметь своё мнение, никогда не быть конформистом и не идти ради сиюминутных выгод на альянс со злом. Существование потаённых общин, братств показывает, как сумела сохранить себя эта горстка людей, не пойдя на союз со злом».

Казалось, будто весь Петербург собрался в киностудии «Лендок», чтобы дать свой ответ на произошедшее с нашей страной сто лет назад. Завершил эти размышления не только умов, но и сердец духовный попечитель Преображенского братства, ректор Свято-Филаретовского института священник Георгий Кочетков: «Вот уже целое столетие мы живём в своей стране как под оккупацией – оккупацией бесов! У нас нет ничего и никого своего, – сказал он. – Это страшное время, страшные дни. Да, мы проиграли это столетие, но его проиграли и немцы, и отчасти евреи. ХХ век очень жестко расставлял свои акценты. И сейчас нам очень нужна подлинная свобода, нам нужно освобождение от этой оккупации – освобождение наших сердец, наших семей, наших друзей и всех наших ближних. Это невозможно сделать в один миг, лишь внешне. Поэтому, как это всегда было принято на нашей земле в течение столетий, мы начинаем с простого обращения к Тому, от Кого все зависит, у Кого все начала и концы». Отец Георгий завершил концерт-размышление краткой покаянной молитвой.

Анастасия Наконечная
Фотограф: Александр Волков

Кифа № 5 (223), апрель 2017 года

---------------

* Демографические потери страны в 1917–1953гг. по официальным данным:

12–13 млн – жертвы гражданской войны.

4,5 млн – жертвы голода 1921–1922гг., вызванного не столько засухой, сколько разрушением сельского хозяйства во время гражданской войны и ограблением села продотрядами. Для сравнения: самый страшный голод в царской России был при АлександреIII, когда в 1891–1892 гг. умерло 375 тыс. человек.

Около 1 млн – жертвы раскулачивания, коллективизации за предвоенное десятилетие.

6,5 млн – жертвы голода 1933г., когда было принято решение в качестве хлебозаготовок вывезти весь хлеб в регионах, которые наиболее активно сопротивлялись коллективизации: Дон, Украина, Среднее и Нижнее Поволжье (по данным заявления Госдумы РФ от 2.04.2008 г.).

Около 1 млн – расстрелянные по политическим статьям с 1923 по 1953гг. (по данным советских органов безопасности). Для сравнения: в царской России за 37 лет с 1875 по 1912 годы по всем составам преступлений (экономические, уголовные, политические) было приговорено к смертной казни 6–8 тыс. человек, часть из которых впоследствии были помилованы.

Около 2 млн – заключённые, погибшие в тюрьмах, колониях и лагерях СССР в 1923–1953 гг., по данным официальной и неполной статистики ГУЛАГа. Для сравнения: в царской России в местах заключения в 1875–1915 гг. умерло 126 тыс. человек.

26 млн 600 тыс. – граждане СССР, погибшие во время Великой Отечественной войны.

Остаются неустановленными жертвы избыточной смертности в сталинских колхозах в 1930-е–1940-е годы, а также жертвы смертности среди «спецпереселенцев» и народов, депортированных в 1946–1952 годах.