Чтобы на пустыре вместо дикой поросли выросли деревья

Интервью с участниками историко-практической конференции «1917–2017: уроки столетия», прошедшей в Гатчине

Священник Виталий Маслаков и Анастасия Наконечная

 

Интервью с Виктором Васильевым, церковным историком (Гатчинская епархия)

Мне очень понравилась Ваша мысль о том, что примирение – это хорошо, но без покаяния, без изменения сознания оно невозможно. А что надо сделать, чтобы это покаяние всё-таки произошло?

Когда думаешь о новомучениках, то спрашиваешь себя: «Хорошо, они были Церковью мучеников и исповедников. А что в Церкви изменилось за это время? Изменилось что-нибудь или нет?» Церковь сегодня находится во внешне благополучном положении (кстати, это в основном в столице или больших городах; а в глубинке есть такие приходы, где до сих пор священники землю пашут и в кружке десять рублей). Вопрос в том, близки ли мы по духу к тем, кто жил сравнительно не так давно и положил душу свою за Церковь? Так ли дорога нам Церковь, как была дорога им? По-настоящему ли мы веруем? Есть ли в нас та трезвенность мыслей и чувств, сострадание, милосердие и любовь к ближнему, какая была у них? Очень много сейчас всякого псевдодуховного «новодела», который стремится показаться ревностью по Бозе... Это когда буква есть, а любви нет.

А у меня есть знакомые в глубинке, которых три года не причащают.

Из-за самодурства? Ну, это известное дело. Многократно разоблачённое «младостарчество». И не только молодые священники в него впадают. Мне говорили знакомые отцы: «Вот, наши прихожанки понаездились по разным "старцам", потом эти старцы умерли, но их благословения никто снять не может. Ведь только тот, кто наложил епитимью, и должен её снимать. Старушкам теперь эти суровые епитимьи не под силу. А сделать ничего нельзя». Рассказывали мне и такой анекдотичный случай: нашёл один инженер «старца» по совету знакомых. Приехал в какой-то дремучий угол, вышел к нему зеленобородый старец, посмотрел на него строго и говорит: «Ты когда умываешься, в раковину плюешь?» Он говорит: «Бывает». «А ты видел, что там крест?.. А по нужде ходишь куда?» – «Ну, как куда? У меня дома туалет». – «А воду где берёшь?» – «А воду я беру из крана».

Ну и благословил его «старец» раковину убрать, унитаз тоже. А воду брать в парке, где ручей течёт с завода. Послушание, как известно, выше поста и молитвы. Инженер всю сантехнику убрал, начал бегать под какую-то ёлочку. Побегал так месяц, потом холодно стало, начало подмораживать. И тогда закралась ему в голову крамольная мысль: а вдруг это не старец?

И тогда начал он в ближайшую церковь ходить, раковину и прочую сантехнику вернул на место и больше по старцам не ездил. Приходским батюшкой довольствовался.

А с покаянием всё-таки что делать?

Солоухин сказал: «Никто и никогда не вернёт народу его уничтоженного генетического фонда, ушедшего в хлюпающие грязью, поспешно вырытые рвы, куда положили десятки миллионов лучших по выбору, по генетическому именно отбору россиян».

И вот на этом пустыре долго ещё будет расти дикая поросль. Я не исключение. А для того, чтобы выросли деревья вместо кустарников, что-то должно произойти в душе каждого человека. Для этого надо читать жития тех, кто сравнительно недавно был убит богоборцами, нужно понять, что Церковь стоит на крови мучеников...

Однако сейчас для многих самое главное – комфортность церкви: пришёл, заплатил – получил, заплатил – получил. И вроде от души отлегло. А главное, чтобы здоровье было... Это требоисполнение часто происходит без внутреннего чувства, что ты сам в чём-то участвуешь, сам что-то должен отдавать.

И всё-таки жертвенность существует. Она сейчас возрождается. И в этом отношении для нас важен опыт братств 1920-х годов. Я знаю и братства, и сестричества, которые многое делают, в том числе в хосписах бесплатно работают, монастыри восстанавливают, и всё не во имя своё, а во имя Божье. В этом, мне кажется, единственная надежда – в том, что люди будут объединяться в Церкви не формально, а внутренним движением духа. Не так, что пришёл на службу, отстоял, свечку поставил – и всё, этот эпизод окончен, я пошёл дальше.

«Два часа воцерковленности»...

Да, вопрос именно в этом. Есть и другая проблема. После 1927 года, когда церковь пошла не на уступки, а практически на подчинение власти, возникла та спайка, из-за которой она по инерции стала теперь, по чьему-то меткому выражению, государственной церковью в безбожном государстве. И это не лучшее положение.

Да, есть определённые моменты, которые противодействуют ему: например, в социальной концепции Русской православной церкви говорится, что в случае, если государство нарушает Закон Божий, гражданин может отказать ему в повиновении. Именно здесь церковь должна найти какое-то равновесное положение, но оно нарабатывается годами.

Те святые люди, о которых сегодня рассказывали и на которых держалась Церковь, были какими-то другими. Они искали прежде всего Царствия Божия... Такие тихие пастыри. Стремимся ли мы хотя бы быть похожими на них?

Чтобы церковь пошла куда-то дальше, надо осознать, что такое Церковь.

Хорошо сказал отец Георгий Митрофанов, когда подметил, что для людей с плотским мышлением мало что изменилось. Была в героях Зоя Космодемьянская, а теперь «героем» стала мать Мария Гатчинская. А то, что они разные по духу, – до этого как бы и дела нет.

Вот и свирепствуют в церковной среде всякие противоестественные и кощунственные вещи типа «православного» сталинизма... Тут невольно вспомнишь пророка Исайю: «Во что вас бить ещё, продолжающие своё упорство? Вся голова в язвах, и всё сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет <...> здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны»...

Вера призывает нас к любви и требует трезвения, обретения здравого смысла во всём, а особенно в вопросах веры. А где это трезвение? Страсти одни...

Уже наскучило выражение: «Вернуться к истокам». К каким именно истокам? Надо понять, что было до патриарха Никона, что было до ПетраI. Ведь в синодальном периоде тоже было достаточно того, что, мягко говоря, не вдохновляет.

В наши дни нет открытого богоборчества, но это совсем не значит, что для Церкви нет опасностей. Хотя мы помним и верим, что «врата адовы» не одолеют её...

Интервью со священником Виталием Маслаковым, настоятелем храма Блаженной Матроны Московской (деревня Малое Карлино Гатчинской епархии)

Рождественские чтения в этом году посвящены теме «Уроки столетия». Что это значит для Вас?

Размышлять об уроках столетия очень важно, т. к. многие люди были воспитаны в том числе на революционном прошлом, и они считают, что это событие надо только праздновать. Мы должны уметь отвечать на эти вызовы. И наши региональные чтения, которые проводит владыка Митрофан, очень важны для того, чтобы мы могли дать ответ, т. к. сейчас это начинает постепенно будоражить людей.

Христос всегда говорит нам: «О, если бы ты был холоден, или горяч!» Теплохладных людей, как мы читаем в Откровении, не любит Бог. И именно либо горячность, либо холодность, либо ты со Христом, либо ты против Христа – как раз это и характерно для христианства. Поэтому так важно возрождение, научение. Ведь на приходах очень много язычества, и чтобы этого язычества не было, как раз и нужны наши региональные чтения. Нужно, чтобы в них как можно больше людей участвовало, потому что через общение, через это созидание где-то что-то народ почерпнёт.

Один из путей к тому, чтобы люди больше знали о вере, о Боге, – это создание братств, которые как раз и дают общение, возможность что-то спросить у брата или сестры. Иногда к священнику тяжело подойти, проще спросить у свечницы, у кого-то, кто есть в храме. У каждого из нас есть своё понимание православия через тот опыт, который дан всякому из нас. И зачастую в общении он как раз и даёт возможность передать то, что другому человеку необходимо. Конечно, хороша практика катехизации, оглашения. У себя на приходе в сельской местности я знаю прихожан, тех даже, кого я покрестил. Мы стараемся, чтобы они пришли на причастие. Я знаю, где они живут, номер телефона их есть. Можно позвонить и всегда увидеть их на причастии. И всегда побеседовать. Так что тема просвещения очень актуальна.

Как Вам кажется, возможно ли вообще покаяние за эти 70 лет? Или эта возможность упущена?

Не упущена. Всегда, пока рождаются люди, пока есть дети, всегда есть надежда. Пока существует мир, пока есть Церковь, пока не состоялось Второе пришествие Христово, всегда есть надежда на покаяние. Если мы захотим измениться, как жители Ниневии, если мы захотим покаяться, если воспрянет Дух, то это покаяние возможно, и молодёжь пойдёт в церковь, и церковь будет дальше развиваться.

Беседовала Анастасия Наконечная

Кифа № 1 (219), январь 2017 года