Вопросы перевода богослужения на современный язык

Известный литургист архимандрит Ефрем (Лэш) размышляет о том, зачем нужен перевод богослужения. Видеозапись интервью опубликована на портале «Богослов» в июне этого года

 

Вы известны как переводчик литургических текстов на английский язык, прекрасно знающий рукописную традицию, традицию литургических текстов на греческом, сирийском и, естественно, на других языках. Почему, по Вашему мнению, нам нужны новые переводы литургических текстов, оправданно ли их использование в современной церкви с пастырской точки зрения?

Здесь надо различать две стороны вопроса. Во-первых, в большинстве наших греческих приходов в Англии люди в основном не понимают древнегреческий язык. Многие из прихожан являются уже представителями второго или третьего поколения. Это еще в большей степени касается Америки и Австралии. И мы просим людей приходить в воскресенье утром на службу, чтобы в течение 3–4 часов слушать язык, который они больше не понимают. Поэтому, как мне кажется, становится все более необходимым снабжать людей переводом либо в виде книг, по которым они могут следить за службой, либо даже служить на английском языке. Ведь именно это и произошло в славянских странах во времена Кирилла и Мефодия. Они сделали как раз то, что сейчас необходимо сделать нам.

По-моему, в то время их меньше волновало само использование местного наречия, хотя и у них были свои трудности. Но дело в том, что у нас некоторые люди очень привязаны к тому, что называется оригиналом, а на деле это совсем не всегда оригинал. Люди приходят в храм часто как на своего рода представление. Они приходят и сидят там, и знают, что там происходит, но все это находится под большим влиянием более позднего толкования евхаристической литургии как своего рода пьесы о жизни Иисуса Христа. Порой я спрашиваю людей: «А где Распятие?» – поскольку у нас есть объяснение входа с Евангелием как Иисуса, идущего на проповедь, затем у нас есть вход с Дарами, который представляет собой погребение Христа, затем у нас идет Воскресение. А где Распятие? Итак, по-моему, есть настоятельная необходимость спрашивать себя, что, собственно, мы делаем, приходя на литургию. Мой брат, тоже богослов, говорит, что Евхаристия – это изучение Библии, за которым следует трапеза. Таково строение службы. И мы позволили этому строению исчезнуть. Думаю, это происходит не только в диаспоре, но также и в России, и в Греции, во всех православных странах. В настоящее время, хоть я и нахожусь в очень преклонном возрасте, но я все же окормляю небольшой приход в Лондоне, который по разным причинам в основном состоит из старушек. Это старушечки-киприотки, они замечательны. И я говорю им: «Вы слышите все это уже на протяжении 60–70 лет, вы знаете это наизусть, ну так присоединяйтесь!» И им это нравится. Ведь случается, что певчим не нравится, если народ пытается как-то участвовать, им не нравится, когда народ присоединяется к их концерту. Если богослужение превращается в концерт, где духовенство – актеры, а хор состоит из певцов, – то это не имеет никакого отношения к Евхаристии. Я думаю, это совершенно неправильное представление о том, что такое Евхаристия.

Богослов.ru

Кифа № 11 (213), сентябрь 2016 года