Молодежь и общины

Одна из фестивальных площадок «Преображенских встреч» была посвящена воцерковлению молодежи

 

В наше время об общинной жизни можно услышать от самых разных людей. Кто-то называет общиной приход, кто-то – общую жизнь наподобие монастыря в миру, а кто-то – небольшие группы христиан, в которых складываются по-настоящему братские, семейные отношения. Встреча молодежных общин Санкт-Петербурга, собравшая в мае этого года более двадцати молодежных объединений, заставила меня задуматься – что же ищут молодые люди в общинной жизни, для чего она им? Ведь их окружает и даже завлекает масса других, часто совсем неплохих вещей – почему же именно община? В одном из прошлых номеров читатели могли познакомиться с тем, как отвечают на этот вопрос руководители Ассоциации молодежных общин Петербурга, а в этом номере – с тем, что думают сами молодые члены общин. С тем же вопросом мы обратились и к молодежи Преображенского братства.

Что притягивает православную молодежь к общинной жизни?

Денис Новицкий, 7 лет состоит в общине Князь-Владимирского собора, Петербург: Молодежь имеет такую отличительную особенность: у нее очень много энергии, много идей и желания реализоваться, найти свой путь в мире. И еще одна особенность – нехватка некоторых тормозов, ограничителей, поэтому необходима какая-то внутренняя организация и субординация. И когда церковь предлагает молодежи ориентиры и ценности, то молодежь на это с удовольствием откликается. Потому что это вечные ценности, которые уже проверены поколениями.

Расскажите, пожалуйста, о Вашей общине.

В Князь-Владимирском соборе одна община. У нас нет отдельной молодежной общины, но есть молодежная часть общины, которая состоит из нескольких молодежных групп. Эти группы формировались в течение нескольких лет. Обычно группа собирается в течение года, в нее приглашаются все желающие: молодые люди общаются, вместе посещают богослужение, читают Евангелие, стараются вместе служить. Как только группа достигает порога в 30 человек, она «закрывается». То есть это способ найти единомышленников, в том числе чтобы сделать этот мир лучше, например, в детских домах или где-то еще, где нужна помощь. И вот когда в этой группе появляются какие-то отношения между людьми, когда аудитория, в которой мы встречаемся, нас уже не вмещает, то мы закрываем эту группу и открываем новую. А эта становится такой миниобщиной.

Проходит ли в таких группах оглашение или что-то подобное?

Если молодой человек хочет, то он может пойти одновременно и на оглашение, если не хочет – может ходить только в молодежную группу. Конечно, человек, который прошел оглашение, становится более целостным – он уже иначе понимает богослужение, у него есть жажда чтения Писания, ему интересно читать святых отцов, апостольские правила, изучать догматику ит. д.

Ваши огласительные группы не распадаются после окончания оглашения, а продолжают собираться дальше каждую неделю для чтения Писания, молитвы ит. д. Получается, что молодой человек, закончивший оглашение, ходит в две еженедельные группы?

После оглашения молодым людям предлагается выбор: они могут ходить как в одну группу, так и в две, или выбрать третью группу – по служению. Например, у меня есть молодежная группа, есть группа, в которой я проходил оглашение, и есть группа по служению, это приходское консультирование. Сейчас я хожу только в группу по приходскому консультированию, чтобы не разрываться. Если человек не готов еще к тому, чтобы взять на себя служение, то он обычно ходит в группу, с которой проходил вместе оглашение. Если ему близка группа по возрастному признаку, то он ходит в молодежную группу – там тоже регулярно читают Евангелие.

Анна Иванова, община «Агапа», Петербург: Какое-то время назад у меня наступил период духовных поисков. Когда я определилась и начала жить православно-христианской жизнью, то поняла, что не могу быть одна, как полевой цветок: мне нужна команда, с кем можно было бы общаться, чем-то делиться. Ведь это такая радость! И когда ты ею делишься- она только разрастается. Не всегда в миру, в обычной жизни можно поговорить о том, что тебе близко. Ведь человек- существо коллективное. Даже в раю Бог создал Адама и тут же создал ему пару, т. е. их изначально было двое. У меня получилось, что я вышла на христианский путь одна.

А как Вы попали в «Агапу»?

Когда я заинтересовалась православием, то вскоре услышала: если ты православный, то должен иметь либо духовника, либо общину, принадлежать какому-то приходу. А я очень стеснялась ходить по приходам и присматриваться. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как молиться Богу: «Господи, дай мне встретить ту общину, где мне будет хорошо». И вскоре один мой знакомый с Алтая, он активист христианского движения, миссионер, посоветовал «Агапу». Я пришла и почувствовала, увидела то, чего как раз хотела – мои мысли находят отклик у аудитории, как и мысли других людей. И это молодежь. Отец Димитрий Симонов нас понимает. Он сам молодой, с чувством юмора. И еще мне очень нравится, что у нас есть община глухонемых. Изначально стесняешься, в ступор впадаешь, а потом лично у меня это вызывает огромную радость, потому что оказывается, что нет никаких границ общения, даже с не слышащими, в Боге мы все едины.

Роман Фомичев, молодежная община имени Иоанна Царскосельского в Пушкине, алтарник: В общине, наверное, больше возможностей познать Церковь, познать Христа. Мы собираемся, читаем с батюшкой Евангелие, потом разбираем его. Когда вместе, то больше возможностей, больше сил, напора.

Много ли у вас людей в общине?

Хотелось бы больше. Постоянных, наверное, человек 5-6. Но когда к нам на встречу приходит, например, очень мощный ветхозаветник Дмитрий Забыкин, то набирается человек до тридцати. Для меня цель на этом симпозиуме – познакомиться с другими общинами и представить проект, который помог бы привлечь в храм молодежь.

Игорь Бурдиенко, 25 лет, Свято-Паисиевское братство, Кишинев: Мне 25 лет, из них 15 я при братстве. И другой жизни для себя не особенно представляю. То есть представляю, конечно, но мне кажется, что полнота духовной жизни как раз в общине.

Анна Бронникова, 20 лет, Свято-Екатерининское братство, Екатеринбург: Я думаю, что общинная жизнь нужна, чтобы не потеряться в этом мире. В мире, конечно, много разных сообществ, собраний людей – ответвлений, клубов, кружков. Среди этого многообразия человек обычно мечется туда-сюда: то попробует, это попробует, все попробует. А после того, как все перепробовал, выбрать-то и не может. А общинная жизнь предполагает один единственный выбор. И жизнь в братстве тоже предполагает один единственный выбор – жизнь с Богом, жизнь в Церкви. Это означает какую-то ответственность – за свою жизнь, за жизнь ближнего, близкого человека, который находится рядом с тобой, даже в какой-то мере ответственность за церковь. И когда это в твоей жизни есть, тогда ты на самом деле понимаешь, что нужен в этом мире. У тебя появляется цель в жизни и стержень, благодаря которому ты жив и будешь продолжать жить дальше, у тебя есть дело в этом мире.

В каком возрасте, на твой взгляд, человек способен принять такое ответственное решение?

Тут я доверяю мнению батюшки, что в 21 год, может быть, в 20. Именно в этот момент человек уже способен принимать какие-то решения, он уже более или менее осознает, что значит жить в мире, попробовал уже жизнь «на вкус».

Виктор Авилов, 30 лет, Преображенское братство, Тула: В нашем современном мире с его духом индивидуализма любого рода общинность позволяет человеку научиться делать что-то вместе с другими.

Понимаете, молодежь так или иначе все равно собирается в какие-то неформальные круги, будь то музыкальные или, как сейчас актуально, например, вегетарианские, когда люди сознательно отказываются от употребления мясных продуктов. То есть у молодежи есть потребность выхода на что-то большее, чем они сами из себя представляют, им неинтересно заниматься только работой, учебой, сидеть в подъездах или ходить в ночные клубы. Нужен еще такой пласт времяпровождения, где они смогли бы служить какой-то идее. И это касается далеко не только церковных людей. Совершенно нецерковные люди рассказывали мне о своих идеях, которые им хотелось бы воплощать: можно рисовать комиксы, собирать пластинки или игрушки, или обсуждать тот же отказ от мяса. Формируется целая культура тех, кто не хочет быть массой, а хочет чего-то большего.

Общинная жизнь позволяет делать это по-христиански. Ведь даже людям верующим, детям верующих родителей зачастую не хватает пространства, где они могли бы воплотить потребность в общении как-то по-христиански. Поэтому молодежи, безусловно, нужна общинная жизнь. Но нужно еще искать формы, в которых это общение они могли бы созидать. Здесь много о чем еще нужно думать. Есть, например, форма молодежных паломничеств, когда молодежь сама выбирает себе пункты следования и тех, с кем она будет общаться. Думаю, что такие паломничества может проводить молодежь из разных приходов и объединений. Это всегда позволяет понять, насколько мы верующие, насколько мы христиане, помогает нести некую реальную ответственность.

На опыт каких молодежных объединений в истории церкви вы ориентируетесь?

Денис Новицкий: Не могу сказать, что мы уделяем этому много внимания и как-то специально изучаем. Наверное, это некая проблема, что исторический опыт нами не переработан. Часто молодежь воспринимает его как нечто устаревшее и ненужное. Но так или иначе мы все равно приходим к тем же объединениям, что были раньше, на тех же условиях, с теми же ценностями.

Наверное, скудость информации и ее непроверенность в отношении исторических объединений вызывает недоверие к тому, что на самом деле было. А может быть, все было построено совсем по-другому? Скауты с системой молодежно-патриотического воспитания стараются восстанавливать свою историю, у них в этом плане больше информации, больше источников. К сожалению, у нас источников очень мало, поэтому приходится ориентироваться исключительно на братство Николая Неплюева, на книгу о. Владимира Сорокина «Исповедник». Хотелось бы именно такой литературы, которая бы рассказывала о внутреннем устроении молодежных объединений.

Анна Иванова: Я ничего подобного не изучала, только личный духовный опыт святых отцов. Христианство – это спасение единичное. Община может быть любая, главное в христианстве – это спастись.

Чей личный опыт Вы изучали?

Я читала переработанный опыт святых – Игнатия Брянчанинова, житие Серафима Саровского, Иоанна Кронштадтского. Многие святые толковали Библию, Евангелие. Из последних почивших очень нравится о. Иоанн (Крестьянкин).

Роман Фомичев: Сложно ответить. Я не слышал о таких объединениях. К истории мы пока не обращаемся. Может быть, в силу своей безграмотности. Не могу сказать, что я считаю это ненужным, просто еще не думал об этом.

Анна Бронникова: Я знаю молодежное православное братство «Синдесмос». Недавно на молодежном выезде мы подробно говорили о нем. Мне кажется, молодежных движений и объединений в истории церкви было бесчисленное количество, потому что у молодежи есть потребность к общению, к тому, чтобы быть рядом друг с другом, потребность что-то делать, куда-то свои силы вкладывать. Поэтому, даже если мы не знаем об этих движениях, они обязательно были.

А тебе важно знать что-то об этих движениях?

На данном этапе жизни, может быть, мне не сильно важно знать про них всё. Но это удивительно, что есть другая молодежь, которая тоже живет активной жизнью и делает то же самое, что и мы, а, может быть, не то же самое – может быть, каким-то другим путем идет. Было бы интересно их расспросить про их опыт, как они живут, чем они живут. И мне кажется, это было бы еще одним доказательством Духа, который в нас один на всех.

Виктор Авилов: Подробно я этим никогда не занимался, но знаю об истории бойскаутского движения, которое развивалось в России еще до революции. Внедрить его на православную почву еще до своего пострига пытался будущий святой исповедник Василий (Преображенский), епископ Кинешемский. Он учился в Англии, был неординарным для своего времени педагогом. Можно вспомнить и всем известное Русское студенческое христианское движение. Действительно, какая-то традиция есть в России. Может быть, можно подробнее узнать о повседневной жизни семинаристов – ведь у них тоже был свой круг общения. Читая книгу Юлии Балакшиной о группе 32-х священников, мы видим, что люди, будучи взрослыми, уже профессорами, протоиереями, продолжают переписку с теми, с кем знакомство началось еще в стенах семинарии. ОтецКонстантин Аггеев, будущий митрополит Евлогий (Георгиевский), профессор Кудрявцев – все они были друзьями еще по Тульской духовной семинарии. Значит, у них было какое-то общение, эта среда их к чему-то направляла.

Ты совсем недавно вышел из молодежного «Круга» – чувствуется ли в «Круге» некая связь с историческими молодежными движениями?

У молодежи есть опора в лице Преображенского братства и его духовного попечителя. На мой взгляд, такой исторической перспективы несколько не хватает. Братья и сестры из молодежного «Круга» живут при церкви, при братстве. Может быть, об этом стоило бы специально говорить: чьими наследниками мы являемся в такой большой традиции? Это, безусловно, важно. А пока получается, что мир сей накладывает очень серьезный отпечаток на молодого человека. Получается такой несколько фееричный «гибрид»: юноши или девушки со всеми повадками современного человека, но при этом в речи их проскальзывают слова об общинно-братской жизни.

Но, может быть, это и неплохо? Зачем нужна пустая стилизация?

Если бы христианство было больше связано с жизнью, то и привычки другие начали бы появляться. На мой взгляд, нам еще есть к чему стремиться.

Материал подготовила Анастасия Наконечная

Кифа № 10 (212), август 2016 года