К сожалению, я до сих пор часто сталкиваюсь с мнением, будто христианство очень приспосабливается, все время меняется в зависимости лишь от внешних обстоятельств. Те, кто так думает, обычно считают, что это плохо: разве это хорошо – приспосабливаться к жизни? Но тем не менее сами они приспосабливаются к жизни и не считают, что это плохо. С другой стороны, некоторые с таким же осуждением думают, что христианство как установилось две тысячи лет назад, так и стоит недвижимо: вот было написано Писание, было дано учение Христа и апостолов – и все, и ни туда, и ни сюда. И то, и другое неправильно, и то и другое не соответствует и не может соответствовать действительности. Вы прекрасно понимаете, что христианство базируется на глубинах духовной жизни и многое, многое может дать каждому человеку на земле. Но именно дух – самое вечное и неизменное и одновременно самое живое и мобильное начало, какое может знать человек.
Что еще важно сказать? Христианство строится на даре Духа, на духовном возрождении, на духовном прорыве и на личностном основании. Оно всегда личностно и адресуется каждому человеку как взгляд глаза в глаза, но оно же соборно (что совсем не значит коллективно). Термин «соборность» (по-гречески «кафоличность») достаточно сложный, подробно его сейчас изъяснять, наверное, нет смысла, скажу лишь, что это форма глубинного единения, открытости и общения, что особенно важно и ценно для современных людей. Ведь больше всего они страдают от невозможности общения. Они вступают в бесконечные контакты, на них постоянно «наплывает» множество всякой информации, всяких впечатлений, иногда совсем неплохих, но, во-первых, часто в той или иной форме виртуальных, а во-вторых, объективных, мертвых, и потому не приводящих к общению.
Общение – это глубинное соединение. Это не просто возможность сообщить другому какую-то информацию, пусть даже очень ценную и важную. Мы не можем сказать, что Христос «принес нам новую информацию». Все попытки такого изъяснения христианства будут неверны. Это не «новый тренд», это что-то принципиально иное.
Я должен здесь оговориться еще и еще раз: говорить о христианстве в наше время очень трудно, потому что при этом традиционно используются слова, которые все люди как-то слышали и как-то знают, но смысл этих слов часто оказывается подменен. Мы можем говорить о соборности, а подразумевать коллективизм, говорить о личностности, а подразумевать индивидуализм, говорить о свободе, которую дарует каждому человеку Христос, и о любви – но под свободой и любовью люди тоже подразумевают очень разные вещи, как и под другими словами, обозначающими фундаментальные духовные понятия, такие как истина, дух, свет и другие.
Христианство базируется на даре Духа, но, конечно, связано с именем Христа. Христос – не собственное имя Иисуса, а греческий перевод еврейского слова «Машиах (Мессия)» – «Помазанник». А Иисус – эллинизированная форма имени Иешуа. Ведь Новый завет был написан на греческом, в отличие от первой части Библии, Ветхого завета, который был написан в большей своей части на древнееврейском языке. В Ветхом завете говорится о том, что было до Христа – не против Христа, а до Христа. Это очень важно знать для того, чтобы, понимая какие-то условности, связанные с историческими формами жизни людей, уметь по достоинству ценить все то, что нам приносит история человеческого духа. Ведь значение истории прежде всего не в изменении форм государственности, семьи или частной собственности, быта или военного искусства. Прежде всего важна именно история духа. Христианство поддерживает преемственность, считая, что разрывов в истории человечества быть не должно. Должна быть некая целостность. Мы должны чувствовать себя наследниками тысячелетий нашей истории.
На Открытой встрече. Декабрь 2015 года
Но христианство всегда ново – и это тоже принципиально. Неслучайно та книга, которая в первую очередь связывается с христианством, – это, как вы знаете, Новый завет, куда входят разные книги – четыре Евангелия, Деяния апостолов, апостольские Послания, Апокалипсис. Это именно Новый завет – новый не только по отношению к древнему, Ветхому завету, как у нас принято говорить, но и новый в смысле «вечно новый», говорящий о том, что никогда не стареет и никогда не умирает – так же, как не умирает любовь, особенно если это Любовь божественная, так же, как не умирает дар духовной Свободы. Это вещи предельные и даже более того – запредельные.
Христианство требует от человека смелости и открытости, которые обычно связываются с понятиями веры и доверия. Это тоже в наше время горячая тематика.
Современные люди очень часто не доверяют друг другу, и понятно почему: слишком тяжела была история нашей страны, особенно в последнее столетие, когда доверять было смертельно опасно. Не доверяли даже ближайшим друзьям и родным своим, что уж говорить обо всех остальных. Поэтому нам трудно бывает доверять кому бы то ни было, и нас трудно в этом упрекнуть.
И тем не менее человек так устроен, что он жаждет открытости. Он не любит закрытости, из-за которой чувствует себя, как в консервной банке. Человек по-другому устроен: его лицо, его сердце, его чувства, его духовный опыт требуют общения, а общение – это всегда символ открытости, которая есть синоним веры и доверия – до-верия и веры. Нет доверия – нет и веры. Нет веры в человека и в Бога – нет и доверия. Это две стороны одной медали так же, как доброта и красота, которые тоже проповедуются христианством (хотя и не в первую очередь, потому что есть вещи, стоящие выше их). Если нет доброты, нет и красоты, если нет красоты – нет и доброты. К сожалению, многие современные люди, стремящиеся к красоте в той или иной форме, об этом забывают. Многие люди, бегущие за законами красоты, отнюдь не добрые люди, и даже не ставят себе этой задачи. И в этом – проблема. В нашей жизни не хватает не только правды и справедливости. Нам не хватает красоты и доброты, радикальным образом не хватает. За примерами далеко ходить не надо – посмотрите на любое современное здание, любую современную улицу, в особенности если она находится по соседству с какой-нибудь старой московской улицей, пусть даже не самой выдающейся, и все будет ясно любому человеку, имеющему вкус и чувство меры.
И эти вещи, мне кажется, очень важны, если мы говорим о том, что христианство связывает нас со Христом, о Котором повествует нам Новый завет. Христос действительно открыл новые пути жизни человечества. Это правда, это так и есть. Он не повторял в новой форме то, что кто-то уже сделал прежде – то, что сделал Христос, абсолютно уникально и позже никогда не повторялось, и не будет повторено кем бы то ни было когда бы то ни было. В чем тайна Христа – это вопрос непростой. Легко на него не ответишь, даже если возьмешь в руки Евангелие. В этой книге много вещей, которые требуют определенных знаний, как бы ключей к пониманию, так же как и в Ветхом завете. И уже люди Ветхого Завета хорошо знали, что для того, чтобы понимать книги пророков и вообще Писание, Закон Божий, заповеди Божьи, нужно обладать «ключами разумения», то есть знать какие-то глубинные законы духовной жизни. Тем более это так по отношению к Евангелию. Там очень много мест, требующих знания не только контекста, жанровых особенностей и исторических реалий, но и определенных духовных тайн и закономерностей, и многие люди, к сожалению, понимают эти тексты неверно. А за всякие ошибки приходится дорого платить, и особенно это касается духовной жизни.
Христос принес нам действительно новую весть, и новые дары, и новые возможности, но они никому не даются автоматически, ни одному человеку. Для того, чтобы не только узнать их и понять правильно, но и принять в себя, в свое сердце, в свою жизнь, нужны усилия, и усилия недюжинные – и умственные, и культурные, и духовные. И людям приходится иногда ради этого чем-то жертвовать: какими-то старыми навыками, привычками, взглядами. Многое приходится человеку менять в жизни, потому что есть вещи несовместные (помните, как у Пушкина: «Гений и злодейство – две вещи несовместные»), и таких вещей много. Если мы хотим что-то всерьез узнать о христианстве, если мы хотим быть приобщенными к силе и энергии христианской жизни в ее полноте и совершенстве, нам тоже придется обо многом подумать в своей жизни и постараться разобраться, что мы сами захотим изменить, а чего не захотим. Ведь в духовной жизни совершенно необходима свобода. Духовная жизнь невозможна в условиях насилия – абсолютно невозможна. Никто и никогда не способен поверить в Бога и в человека (а христианство- это и есть вера в Бога и человека) под давлением. Область духа, область веры, надежды и любви – это всегда область свободы. И значит, здесь многое зависит от самого человека: он должен делать усилия сам, должен выбирать, находить путь и уметь его исправлять, если что-то происходит не так.
Конечно, современные люди, как правило, не борются с Богом. Атеизм как учение о борьбе с Богом уже давно отжил свой век. Он и был не очень-то живым, его лучшие времена остались в минувшем столетии. Сегодня человек чаще всего бунтует не против Бога. А если против Бога, то только постольку, поскольку ему кажется, что человек – носитель образа Божьего, то есть живая икона Бога, – попирается, унижается или, хуже того, уничтожается, растаптывается. Люди не хотят мириться со злом – и это замечательно. Правда, приходится признать, что, восставая против зла, люди часто сами творят зло. Нужно еще и научиться бороться со злом так, чтобы при этом зла не творить. И здесь тоже нужен Христос, и здесь тоже нужны живые люди – носители христианской традиции.
Я не хочу, чтобы вы меня поняли так, что среди нехристиан или неправославных нет ничего живого, светлого, истинного или правильного и праведного. Конечно, есть. Как это соотносится с христианством – вопрос очень сложный, здесь много вариантов. Кто-то ближе к христианству, кто-то дальше. Но у нас много общего – есть общечеловеческая культура и общечеловеческие ценности, которые, даже судя по названию, принадлежат всем. И не так уж важно, откуда они взялись – из христианства или не из христианства, из более древних традиций или из более поздних. Но кроме этого общечеловеческого и общедуховного пласта есть и уникальные вещи.
Что в христианстве можно было бы назвать в первую очередь вещью уникальной? Я бы назвал заповедь о любви к врагам. Я как-то читал Священное писание, Новый завет специально с целью понять и увидеть, что сейчас можно назвать общечеловеческой ценностью, а что нельзя. И к своему удивлению обнаружил: почти все, что звучало почти две тысячи лет назад как совершенно уникальное откровение, было принято человечеством – людьми разных религий, идеологий, вер. Почти все – кроме вот этого принципа любви, возведенного в абсолют. Этого вы не найдете нигде, кроме христианства. Христианство говорит: Бог есть Любовь и познавший Любовь – познал Бога. И это правильно. Но христианство абсолютно радикально в этом смысле, оно предполагает распространение духа и смысла любви на все стороны человеческой жизни, вплоть до любви к врагам, до возможности подставлять щеку тому, кто ударил тебя по другой. Люди часто смеются над этим, потому что плохо понимают этот образ, почти притчу, имеющую огромное практическое значение. Ведь как мы с вами хорошо знаем, притчу и образ не надо понимать только лишь буквально. Это некий указатель, говорящий нам, как надо жить, какие критерии качества мы можем применять к своей жизни. Любовь к врагам - нет любви к врагам или хотя бы для начала искреннего и глубокого желания такой любви, то он кто угодно, но еще не христианин. И это надо понимать, потому что услышать от имени христианства можно много разных вещей, иногда даже противоречащих самим основам христианства.
Вопрос осознания таких духовных встреч – вопрос очень неформальный. Можно по-разному их осознавать, можно в разных образах это рассказывать. Я слышал много рассказов, как люди встречались со Христом, начиная с самых натуралистических, когда человек вдруг чувствовал в какой-то момент «здесь и сейчас» некое особое божественное присутствие, которое переворачивало его жизнь, делало ее совершенно новой, меняло мысли, дух, направление жизни. Или рассказы о том, что встреча со Христом – это нечто очень тонкое, светлое, почти как сказка, которая, тем не менее, наполняет человека не просто энтузиазмом, не просто надеждами, а чем-то большим и, в общем-то, не уходит никогда.
И здесь важно знать, что в духовной жизни очень трудно поставить границу, твердо и определенно понять, где трезвенная глубинная реальность, подлинное прикосновение к первореальности, а где человеческие благопожелания. Нужен определенный опыт и даже особая талантливость, чтобы различать, где реальность, а где только лишь желаемое выдается за действительное.
Я более или менее знаю, как это происходит. И что это действительно может произойти. Может, но не обязано. Невозможно заставлять Бога что-то делать, представляя Его себе как некую золотую рыбку или как компьютер – нажал и получил то, что тебе хочется, исполни только определенный алгоритм или какую-то магическую формулу произнеси. Так не бывает. Это все сказки. А живая встреча с живым Христом, повторяю, возможна тогда, когда в нас поселится Его Любовь, Его Дух, Его Свет. Вот это настоящая встреча со Христом, не поддельная, действенная. Все остальное – это образы. Это наши представления о духовной жизни, трезвенность которых, как я уже сказал, надо проверять.
------------------
* Публикации других фрагментов открытых встреч: Зачем нужно христианство, Как дотрагиваются до неба
Фотографии Сергея Калинина
Кифа № 9 (211), июль 2016 года
Встреча с Богом и человеком 
