«Я еще не все сделал»

12 мая – день рождения архиепископа Михаила (Мудьюгина)

1968 г. (фото с сайта spbda.ru)

Церковный путь будущего архиепископа начался очень рано. Его мать была членом Александро-Невского братства, созданного и возглавляемого исповедниками веры иеромонахами Иннокентием (Тихоновым) и братьями Гурием и Львом (Егоровыми). В 1930 г. по делу братства восемнадцатилетний Михаил вместе с матерью был арестован и содержался в тюрьме.

Всю свою жизнь архиепископ Михаил помнил и старался воплощать в жизнь заветы той церковной среды, в которой был воспитан, в особенности – идеи, которыми вдохновлялись новомученики и исповедники российские, деятели Московского собора 1917–1918 гг., будучи, таким образом, одним из немногих архиереев, сохранивших не только иерархическую, но и духовную преемственность с тем лучшим, что было в Российской церкви до трагедии 1917 г. Особенно он ревновал о просвещении народа Божьего и в связи с этим – о доступности и понятности в церкви слова Божьего – в чтении Священного писания и в богослужении в целом. «Каждое слово в церкви должно быть полезным, должно ложиться в ум человека и его сердце», – говорил он и старался делать все, чтобы это стало реальностью.   

Владыка говорил о необходимости церковного возрождения. Он поддерживал литургическое обновление и общинно-братское движение. Считал необходимым использовать русский язык в богослужении, так как понимал, что множество людей из-за отсутствия этого встречают непреодолимые препятствия на пути к Богу и в Церковь. 

Он мечтал о том, чтобы в Русской православной церкви возродилось подлинное служение евхаристии всем народом Божиим, чтобы не было никаких перегородок – ни видимых, ни невидимых – между клиром и народом.

Священник Георгий Кочетков, который учился в Ленинградской духовной академии в годы, когда там преподавал владыка Михаил, позднее говорил, что много общался с владыкой и быстро с ним сблизился: «Это произошло настолько естественно и прочно, что мы воспринимали его как члена братства, хотя формально он в него не входил».

В последние годы жизни архиепископ Михаил спрашивал о. Георгия: «Что еще я могу сделать для Вас, для вашего Института, для вашего братства? Я еще не все сделал! Все, что Вы скажете, все, что Вы попросите – я готов сделать!» У владыки было особое доверие к братству. Когда в 1997 г. о. Георгий и двенадцать членов братства оказались под несправедливыми прещениями, владыка очень переживал об этой ситуации, воспринимая ее как церковную трагедию. В 1999 г., находясь на покое, живя очень скромно в «хрущевской» квартире, он подписал одно из писем в защиту о. Георгия и братства – письмо, которое к тому времени уже подписали Н.А. Струве, С.С. Аверинцев, матушка Иулиания Шмеман, П.И. Мейендорф и другие достойнейшие люди. Когда владыка выслушал фамилии подписавших, он сказал, что считает за честь быть в такой компании.

Тогда же владыка Михаил составил предисловие к «Катехизису» о. Георгия. В то время он был уже совсем слепым и не мог читать и писать, но ему читали «Катехизис» вслух, а он диктовал свое благословение и предисловие. Он прекрасно понимал, что это вещи живые, практические, что они не плод каких-то абстрактных умозаключений или утилитарных моментов. Отмечая всю бедность современной богословской литературы, он писал о «Катехизисе»: «Книги, в которых делаются попытки, с одной стороны, современного объективно-научного, а с другой, – традиционно-церковного подхода к целостному преподаванию основ православного вероучения, имеют в настоящее время особую ценность, <...> ибо все то, что было написано в этой сфере ранее, несмотря на все богатство содержания, носит печать своего времени, отстоящего от нас, по меньшей мере, почти на целое столетие. Современный подход современного человека к вечно актуальному, вечно живому содержанию слова Божьего представляется человеку, не только его знающему, но и любящему его, живущему этим словом, необходимым.<...>

Можно только радоваться и благодарить Бога за то, что в наше время... находятся люди, берущие на себя гигантский труд освоения и преподнесения слова Божия людям, готовящимся войти в Церковь.

Я призываю Божье благословение на создателей этой книги и желаю ее дальнейшего печатания и широкого распространения для того, чтобы как можно больше желающих стать членами Церкви и тех, кто уже является ими, могли усваивать все то, что автор хочет донести до сознания, до чувств, до духовной сущности всех и каждого».

Также радовали владыку соборы и конференции Преображенского братства, в которых он принимал участие, считая, что на них происходит нечто принципиально важное, именно то, чего жаждало его сердце, исходя из духа христианской веры.

Александр Михайлович Копировский, вспоминая участие владыки в заседаниях братского собора 1995 г., говорил: «Владыка... непосредственно участвовал в обсуждении. Он очень понравился всем присутствующим какой-то внушительностью и весомостью суждений».

Сам же владыка так говорил про ежегодные конференции Преображенского братства: «Я считаю, что эти собрания очень интересны как по составу участников, так и по своей устремленности. Нет никакого сомнения в том, что такого рода деятельность дает надежду на будущее, дает надежду на то, что все большее количество людей будет сначала осознавать необходимость каких-то сдвигов в нашей общественной и, особенно, в церковной жизни и, мало того, что будет осознавать, но будет практически реализовывать эти идеи».

Владыка Михаил был не только членом попечительского совета Свято-Филаретовского православно-христианского института, он был братским по духу человеком и другом Преображенского братства. Верим, что и теперь он предстоит перед престолом Божьим и является ходатаем о полноте общинной и братской жизни в Русской церкви, в том числе и о нашем братстве.

Владыка Михаил на агапе Преображенского братства. За столом сидят академик С.С. Аверинцев, свящ. Георгий Кочетков, свящ. Иоанн Привалов, А.М. Копировский. Преображение Господне, 1995 г. (фото Анатолия Мозгова)

Анна Сахарова