«Главное – быть носителями того же духа и смысла церковной жизни, той же духовной традиции, что и они»

Мы заканчиваем серию публикаций к 25-летию Преображенского братства воспоминанием о том, как в середине 2000-х окончили свой земной путь несколько человек, которые были не только давними друзьями братства, но и его заступниками. Председатель Преображенского братства Дмитрий Гасак размышляет о том, что это значило для братства

 

С.С. Аверинцев и протопресвитер Виталий Боровой

 

В течение всего года мы публиковали материалы, связанные с юбилеем Преображенского братства. Продвигаясь по оси времени, мы не ставили себе задачу отразить происходившее последовательно год за годом, день за днем (для этого понадобилось бы несколько толстых томов, да и их бы не хватило, пожалуй). Мы просто высвечивали те или иные события, говорящие о нашей общей жизни что-то важное, взглядом участников и очевидцев.

И вот подходит к концу юбилейный год, и мы приближаемся к концу публикаций, связанных с историей братства. Последние номера подвели нас к «нулевым», к периоду, начавшемуся после 2000 года. В эти годы появился Братский дом – старая деревенская школа, которую братчики отремонтировали своими силами; в эти годы родилась наша газета; в эти годы члены братства активно участвовали в важных общецерковных форумах, самыми заметными из которых стали конференции, которые проводит Синодальная библейско-богословская комиссия. Обо всем этом мы уже рассказали в предыдущих номерах.

Однако есть еще одна тема, которую невозможно обойти своим вниманием, когда мы вспоминаем эти годы. Говоря об этом времени, мы не можем не рассказать о том, как уходили постепенно из жизни те, кто был для братства опорой, а в ситуации гонений - и защитой, кто мужественно говорил слово правды там, где противостоящие братскому возрождению силы этого не хотели и не ждали.

Протопресвитер Виталий Боровой и академик Сергей Сергеевич Аверинцев, люди, обладавшие огромным авторитетом в церкви, в течение многих лет поддерживали братство и заступались за него в годы гонений. Не так тесно, как они, был связан с братством митр. Антоний (Блум), но и он выступал в его защиту и радовался известиям об этом опыте общинного и братского собирания.

И вот в течение пятилетия, пришедшегося на середину 2000-х, все эти замечательные люди окончили свой земной путь, и члены братства почувствовали себя совсем уж «на передовой»...

Что для Вас лично и для всего нашего братства значил почти одновременный уход С.С. Аверинцева (2004, а фактически уже 2003), митр. Антония (2003), а через несколько лет о. Виталия Борового (2008)?

Митрополит Сурожский Антоний

Дмитрий Гасак: С митрополитом Антонием наше братство не было в близких отношениях. Один раз, в Лондоне, о. Георгий общался с ним продолжительное время на личной аудиенции, но на моей памяти это была единственная встреча. После возвращения о. Георгий прямо в храме включил аудиозапись небольшого слова, который владыка сказал для всех нас. Важный эпизод в наших отношениях был и до этой встречи в Лондоне. В конце 1993-начале 1994г., как известно, развернулась травля о. Георгия и всего братства, у которой было два знаковых события: изгнание иг. Тихоном (Шевкуновым) братства из Владимирского собора и помещений нынешнего Сретенского монастыря и конференция «Единство Церкви». И вот в это время митр. Антоний, один из авторитетнейших и честнейших епископов нашей церкви, вступился за о. Георгия, возвысил свой голос в нашу защиту, направив соответствующее обращение к патриарху. Нужно ли говорить, что для действующего архиерея такой поступок весьма и весьма рискован во многих отношениях. Разумеется, это важно не только, а сейчас и не столько потому, что дело касалось нашего братства, сколько потому, что это пример бесстрашного стояния за правду, настоящего архипастырского поведения, что, к великому сожалению, в нашей жизни встретишь нечасто. Мы очень благодарны владыке и чтим его память. Он - один из самых выдающихся архиереев Русской церкви ХХ века, настоящий праведник, пронесший это через всю жизнь и подтвердивший в самое последнее время своей долгой жизни, когда на него и его епархию обрушились известные испытания. Конечно, в Лондоне бывали и другие братчики, как-то общались с владыкой, но не могу сказать, что мы были как-то особенно близки к нему. Поэтому духовный опыт мы воспринимаем в основном по книгам, которые, конечно, прочитаны нами всерьез.

ПротопресвитерВиталий Боровой и С.С. Аверинцев – другое дело. С ними братство, но прежде всего о. Георгия, связывали многолетние близкие дружеские отношения, проверенные временем. Сергей Сергеевич фактически входил в братство и соответствующим образом участвовал в его жизни, как и в работе Свято-Филаретовского института, несмотря на то, что подолгу находился в Вене. В отличие от Сергея Сергеевича, о. Виталий в братство никогда не входил, хотя был, особенно в последние годы жизни, горячим апологетом общинной жизни и конкретно нашего братства.

Дмитрий Гасак

Что касается Вашего вопроса, то на него не ответишь двумя словами. Когда смерть покушается разорвать единство с такими людьми, тогда как никогда переживаешь значение евангельских слов, называющих смерть последним врагом Бога и человека. Конечно, в какой-то момент переживаешь сиротство, оставленность в этом мире, не остается того, кто мог бы тебя по-настоящему прикрыть. Но и этого сказать недостаточно. Это серьезное искушение, которое нелегко преодолеть, но приходится преодолевать и преодолевать в течение всей жизни. Это вопрос духовного наследия в прямом смысле этого слова. Я не очень верю, как говорят, в «продолжение дела». По разным причинам дело этих выдающихся людей продолжить нам не дано. Но мы учились и учимся у них, и наша задача - знать, чему мы учимся, что мы наследуем от них. Главное – быть носителями того же духа и смысла церковной жизни, той же духовной традиции, носителями которой были они. В этом живом наследовании – залог сохранения общения с нашими учителями, единства с ними и перед Богом, и перед историей. Важно не оказаться строителями гробниц пророкам, что по сути является предательством пророков и пророчества. Полагаю, что мы все понимаем всю трудность задачи.

В последние годы (конец нулевых – начало 2010-х) были ли люди такого же масштаба, на которых мы могли бы опираться, у кого учиться?

Я бы не хотел здесь кого-то с кем-то сравнивать. Из того, что сказано, очевидно, что таких людей в жизни человека заменить никто не может. Это не значит, что человек, или в данном случае наше братство, перестает учиться или у нас больше нет друзей. Слава Богу, их немало. Но вот этих людей, конечно, никто заменить не может. Я скажу больше. В наше скудное на духовную одаренность время уход митр. Антония, прот. Виталия Борового и С.С. Аверинцева является потерей для всей страны. Будет ли их наследие воспринято церковью – вопрос на сегодня открытый. И это так несмотря на то, что книги митр. Антония издаются, что в январе будущего года и у нас в России, и в Белоруссии будет отмечаться 100-летие о. Виталия. С наследием Сергея Сергеевича ситуация более сложная, так как по некоторым обстоятельствам и труды его практически не публикуются у нас в стране. Такова действительность.

Как в жизни Преображенского братства сохраняется и проявляет себя память об этих людях и о тех, кто был духовными учителями о. Георгия?

Вы знаете, об этом лучше пусть скажут другие люди, не из братства. Свидетельство о себе, как известно, не истинно. Выше я уже немного сказал о том, насколько жизненный и научный опыт наших учителей ценен для нас, хотя принадлежит, конечно, не нам, не только нам. Это достояние общецерковное и общенародное. Я считаю, что судить о том, являемся ли мы их наследниками и в какой мере, можно лишь по плодам нашей жизни и по ее духу. Ну вот это-то виднее со стороны. Помните, Господь сказал ученикам: «...когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, что должны были сделать, то сделали», и ап. Павел – «я себя не сужу». Все-таки нужно прислушиваться к евангельским словам, хотя бы немного. Поэтому наше слово в данном случае имеет малую цену, поскольку вопросы, о которых идет речь, – не частные, но церковные, имеющие значение так или иначе для всей церкви.

Кифа № 15 (201), декабрь 2015 года