«Нехорошо быть человеку одному»

Из воспоминаний А.М. Копировского

 

В начале 1970-х гг. мы, группа молодежи, состоявшая из 10-15 человек, – как недавно пришедших в церковь, так и происходивших из традиционно православных семей, – часто вместе готовились к причастию (читали Канон покаянный, Канон Богородице, Последование ко святому причащению и т. д.), вместе ходили на исповедь (особенно в храм Николы в Кузнецах и к о. Виталию Боровому в патриарший Богоявленский Елоховский собор, где еще один из священников по нашей просьбе даже исповедовал нас после всенощной, чтобы мы могли присутствовать на всей литургии) и вместе причащались. А потом всегда какое-то время стояли в притворе, не желая сразу расходиться, тем более, что большинству приходилось возвращаться в семьи, где об их вере либо ничего не знали, либо относились к ней резко отрицательно. И как-то само собой получилось, что все мы стали делиться друг с другом просфорами, полученными «за ящиком» после подачи записок. Кстати, интересный парадокс: просфора – наше приношение в храм, а нам отдают ее обратно, вынув чисто символическую частичку. Благочестивое съедание потом этой просфоры натощак в течение нескольких последующих дней у нас не стало общеупотребительным, да и носило оно слишком индивидуальный характер. А вот поделиться этой просфорой с друзьями во Христе и получить взамен такой же кусочек от каждого из них оказалось неожиданной «благодатью на благодать». Не имея сами возможности устроить общую трапезу у кого-то дома, мы получили ее от Церкви.

Эти несколько минут нахождения в храме не были «общением у вешалки», как после хорошего спектакля. Приведу пример. Когда к нашему кругу (мы в прямом смысле стояли «кольцом») попытался присоединиться один знакомый нам, но по разным причинам не очень приятный человек, аз грешный решил от него отделаться и попытался вовлечь в это о. Георгия (будущего о. Георгия!). И тогда он устроил мне выволочку по первому разряду за отказ от общения во Христе, за утрату духа причастия, которое в нормальном случае не закрывает, а раскрывает сердце навстречу другим. Ведь тот человек (кстати, потом он стал священником) подошел не к кому-то одному, а именно к кругу людей, делящих просфоры, подошел после участия в службе, после общего причастия. И действительно, «нехорошо быть человеку одному» в такой момент!

Итак, с одной стороны, была невозможность скрыть избыток сердца, от которого говорят уста, а с другой – было желание не выплескивать его просто так вовне, в житейское море. Молитвослов после причастия, как известно, советует хранить себя «в чистоте, воздержании и немногословии» (один иеромонах, помню, выразил это тогда короче и энергичней: «После причастия – 3 часа молчать!»). У нас же получилось – хоть на некоторое время молчать для мира, но собираться и общаться для Бога и Церкви. А спустя некоторое время исполнились времена и сроки: сдалась на милость Божию грозная Евгения Кузьминична, мама о. Георгия, и вот тогда-то мы надолго «въехали» в их квартиру.

Готовились к первой агапе серьезно. Отец Георгий получил благословение на нее у прот. Всеволода Шпиллера, который был тогда нашим главным духовником и после этого, отчасти, «виновником» наших агап. Тогда именно он, наряду с о. Таврионом, митр. Никодимом и о. Виталием Боровым, призывал к регулярному причастию, вплоть до еженедельного. Он же, как и они, причащал во все большие праздники и даже на Пасху (что в «абсолютно-истинно-православных» кругах сразу же было названо ересью).

Не помню, когда в нашем лексиконе впервые появилось слово «агапа». Но точно знаю, что о. Георгий нашел исходный материал для такой трапезы у С.И. Фуделя, в семье мечевцев Пестовых, в книге П. Соколова и в статье из «Журнала Московской Патриархии» о сербской «крестной славе», т. е. о том, как празднуют именины православные христиане в Сербии, хотя напрямую там слова «агапа» не было.

***

В листочке, который удивительным образом нашелся у меня в шкафу накануне 25-летия первой домашней агапы в нашем братстве, был перечень имен предполагавшихся девяти участников (тогда зашифрованный, разумеется). Это мы с о. Георгием, его мама († 2003 г.), Ольга Таяновская (ныне сотрудник центра «Круг» по реабилитации детей с отклонениями в развитии) и ее подруга Наташа (сейчас – жена протоиерея), Анатолий (протоиерей); две студентки истфака МГУ – Елена (кандидат исторических наук, преподает в нашем Институте) и Марина (монахиня) – и Татьяна, сотрудница одного из отделов Московского Патриархата.

Был и еще один участник этой трапезы, не вошедший даже в зашифрованный список (впрочем, он, кажется, вообще был приглашен в последний момент) – старший патриарший иподьякон Серафим Соколов (впоследствии – инспектор МДАиС, а затем – епископ Новосибирский и Бердский Сергий, † 20 октября 2000 г.). С его присутствием у меня связано единственное вполне конкретное воспоминание о той первой агапе. Узрев наши приготовления и, особенно, просфоры, Серафим несколько напрягся, но сам же разрешил это напряжение очень просто. Он взял наши вынутые просфоры со словами: «Дайте-ка, отцы, я их сам порежу – от греха подальше!». И порезал – ровными тонкими кусочками, как для запивки...

Еще от той встречи осталось чувство покоя и, главное, естественности. Не было надрыва, сознания того, что мы делаем что-то особенное, исключительное, «не как у других». В этом смысле агапа родилась из всей нашей предыдущей жизни в церкви как ее восполнение и, в то же время, как ее плод. Мне кажется, что только вследствие этого мы и смогли потом в течение 25 лет проводить агапы каждые 2 месяца, без какого-либо закрепленного чина, свободно, без дисциплинарных постановлений и специальных напоминаний. Именно так они проводятся и сейчас во всех наших братских общинах-семьях и группах – в Москве, в других городах и даже странах. Это означает, что они возродились в церкви, потому что опять стали ей нужны.

Полностью статья была опубликована
в журнале «Православная община» № 60 в 2000 году

Кифа № 14 (200), ноябрь 2015 года

Еще статьи по этой теме:

Что для вас значат агапы >>

Братский юбилей объединил неформальных миссионеров >>

Исторические искажения в церкви свидетельствуют о регрессе духовной жизни. Епископ Пантелеимон обратился к собравшимся со «словом назидания» >>

«За прошедшие четверть века прожито столько, сколько в иные века Церковь не проживала и за целый век». Интервью с протоиереем Всеволодом Чаплиным >>

«25 лет – и никакого захирения». Из поздравлений к 25-летию Преображенского братства >>

Презентация изданий богослужебных переводов с участием профессора священника Георгия Кочеткова в рамках православного фестиваля «Преображенские встречи» >>

Выбор имени. О том, как появились малые братства (ок. 2000 года) >>