Феномен катакомбной церкви

Иногда самые близкие к нам по времени святые кажутся такими же непонятными и далёкими, как христиане первых веков... Погребение мучеников в катакомбах. Ш. Ленепвё, 1855 год

 

Многообразная церковная жизнь предреволюционных лет с 1917 года оказалась под жестким давлением власти. Но это желание власти подчинить себе церковь, поставить её полностью под государственный контроль в целом не исполнилось, поскольку одновременно с началом гонений часть христианских общин перешла на нелегальное, катакомбное положение.

Феномен катакомбной церкви мало исследован в историографии, многие историки его сознательно (или несознательно) обходили в своих исследованиях или интерпретировали по-своему. Все определения этого термина имели либо целиком политическую (а вместе с этим идеологическую)¹, либо церковно-политическую окраску, то есть и восприятие этого термина было неоднородным.

Впервые документально термин «катакомбная церковь» засвидетельствован в письмах игумении Афанасии (1923 год) к митр. Евлогию (Георгиевскому) и обозначает тайный «домашний храм, в котором совершались богослужения её монашеской общины»² (в противовес официально открытым обновленческим храмам). Однако в то время это был не единственный термин, обозначающий тайное существование Церкви. Из писем, направленных в Комиссию по делам религиозных культов при ВЦИК РСФСР с Северного Кавказа, из Средней Азии и из Центрального Черноземья, рассмотренных А.Л. Бегловым, мы узнаём об «истинно-православных христианах», которые противопоставляют себя обновленческому ВЦУ. На этот момент нам стоит обратить более пристальное внимание. По мнению М.В. Шкаровского, «первые тайные православные общины появились в советской республике уже вскоре после Октябрьской революции – в 1918 г.»³ в результате выхода в свет воззвания патриарха Тихона об анафематствовании власти⁴. Начало обновленчества вызвало увеличение числа тайных общин, охарактеризованных советским историком А.И. Демьяновым следующим образом: «истинно православное христианство не представляет собой единого течения с централизованным руководством, оно существует в виде групп, толков и направлений, имеющих свои специфические особенности»⁵. Советский историк А.И. Клибанов дает ещё одно определение: «внецерковное православное течение».

Таким образом, на раннем этапе мы видим появление трёх понятий, характеризующих рассматриваемое нами явление:

- «катакомбная церковь» как храм, противопоставленный храму обновленческому;

- истинно-православные христиане как собрание, противопоставляющее себя христианам-обновленцам;

- внецерковное православное течение как некое обобщающее понятие.

Благодаря работам выехавшего за границу И. Андреева и других зарубежных публицистов, термин «катакомбная церковь» стал употребляться шире и чаще, и, по мнению А.Л. Беглова, стал включать в себя понятия «истинно-православные христиане» и «истинно-христианская церковь», то есть стал неким обобщающим понятием, определяющим всю совокупность течений и движений, перешедших на нелегальное положение. Д.В. Поспеловский, также соглашаясь с этой позицией, говорит о том, что «катакомбная церковь» представляет собой «движения внутри Русского православия, которые отказывались иметь литургическое или административное общение с Московским патриархатом из-за его подчинения советскому режиму»⁶.

В 1960-е – 1970-е годы понятие «катакомбной церкви», выработанное зарубежными публицистами, сохраняется, но у него появляется ещё одно значение: нелегальная церковь (не оппозиционная, но, вследствие невозможности существовать официально, ушедшая на не неофициальное положение), то есть оно расширяет свои границы. Сложившийся стереотип сумел пересмотреть Д.В. Поспеловский, предположивший, что «самая многочисленная часть "катакомбников" никогда не порывала с митрополитом Сергием. Они ушли в подполье только потому, что открытое совершение религиозных обрядов оказалось невозможным»⁷. Этим тезисом выражается мысль о том, что «катакомбник» – это необязательно активный борец с коммунизмом. Им мог быть и тот, кто просто в силу юридических особенностей, принятых в СССР, не мог находиться на легальном положении, будучи церковным человеком.

Определив таким образом само понятие «катакомбной церкви», мы нашли первый классифицирующий её структуру принцип: явная оппозиция или неоппозиция советской власти и официальной церкви (см. схему).

Однако каждая из двух определённых нами частей имеет своё деление, свою ветвистую структуру, противоречиво описанную советскими, российскими и зарубежными историками. Попытаемся её рассмотреть поэтапно, то есть одновременно с размышлениями о структуре дадим определение различным движениям и течениям, в неё входящим.

Побуждаемые гонениями советской власти на Церковь, крестьянскими восстаниями в годы гражданской войны, возникновением и господством обновленческого течения, компромиссами церкви в отношении к советской власти, кампаниями по вскрытию мощей и изъятию церковных ценностей, верующие сначала стихийно, а затем организованно стали переходить на нелегальное положение, ведя двойную жизнь. «Постепенно, в течение 1920-х годов, практически вся территория страны, особенно Россия и Украина, оказалась покрыта сетью небольших "домашних" монастырей»⁸.

Таким образом, первый этап катакомбной деятельности продолжался с 1918 по конец 1920-х годов и характеризовался появлением движений «истинно-православных христиан» и «Истинно-православной церкви».

До настоящего времени всё ещё не выработано единой однозначной точки зрения относительно их появления и взаимосвязи (или отсутствия взимосвязи) между ними:

– часть историков так или иначе склонна видеть эти движения отдельными объединениями. Первым эту позицию высказал А.И. Клибанов, исследовавший «катакомбное движение» в Черноземье. М.В. Шкаровский также придерживается этой позиции, говоря о том, что с 1918 года постепенно выделились «истинно-православные христиане» (даниловцы, андреевцы и другие течения, в том числе полусектантские группы верующих (федоровцы, иоанниты, чердашники идр.)), а «Истинно-православная церковь» возникла в результате присоединения к числу «катакомбников» иосифлянского, буевского движения и движения «ревнителей православия» после непринятия ими Декларации митрополита Сергия (Страгородского). При этом он не отрицал взаимосвязи и взаимопроникновений между этими движениями. Известно о некоторых присоединениях «истинных» к этим движениям;

– часть историков склонна видеть в этих объединениях нечто общее. Впервые эту позицию высказал советский ученый А.И. Демьянов, показавший «искусственность разделения ИПЦ и ИПХ как в генетическом, так и в синхронном аспекте»⁹. Точки зрения этого лагеря ученых придерживается и Д.В. Поспеловский, говоря о том, что «догматически и литургически между двумя группами нет различий», не считая радикальных воззрений крайних полусект. Он также вводит новое понимание общности этих движений: «истинно-православные христиане» – это движение, не имеющее священников, то есть с усилением гонений всё больше общин «Истинно-православной церкви» превращались в группы мирян «истинно-православных христиан».

Идеология большинства движений строилась на двух принципах: 1) антикоммунизма; 2) абсолютного отрицания официальной церкви и всех, кто с ней был связан.

Таковыми можно прежде всего признать радикальные полусектантские движения иоаннитов, федоровцев, чердашников и других. Кроме вышеперечисленных признаков, их ещё объединял крайний эсхатологизм, выражавшийся у каждого движения по-своему. В основном, время правления советской власти они видели временем правления Антихриста, Ленина некоторые из них именовали, собственно, самим Антихристом. В дальнейшем в этих течениях произошли разделения и часть их членов перешли в менее радикальные движения. Сами же эти движения постепенно стали носить всё более сектантский характер, перерождаться и объединяться в другие движения. Некоторые из них существуют и до настоящего времени.

Также непримиримыми по отношению к советской власти и официальной церкви стали ушедшие в «катакомбы» после опубликования Декларации митрополита Сергия в 1927 году представители «Истинно-православной церкви»: андреевцы (основатель еп. Андрей (Ухтомский)), даниловцы (основатель архиеп. Феодор (Поздеевский)), а также буевское (основатель еп. Алексий (Буй)), стефановское (основатель еп. Стефан (Бех)) и иосифлянское (основатель митр. Иосиф (Петровых)) движения.

Но на самом деле не все они были так непримиримы по отношению к церкви и советской власти. Например, движение «непоминающих», считавшее свой уход в «катакомбы» временным явлением, не стремилось встать в оппозицию так же остро, как и вышеупомянутые течения. «Непоминающие» не признавали действующими полномочия митрополита Сергия и за богослужением поминали не его, а митрополита Петра (Полянского). Ещё более мягкие течения, «не порывая молитвенного общения, старались обособиться от митр. Сергия и находиться в стороне от церковной жизни, оставаясь в рамках легальности»¹⁰.

Второй этап «катакомбной» деятельности приходится на 1930-е – 1940-е годы.

Именно в этот период в результате жестоких гонений на нелегальное положение переходит «значительное количество священнослужителей, основная часть которых сохранила верность Патриархии»¹¹. К концу войны это «катакомбное» движение было практически уничтожено: «В 1944 г. большинство выявленных "истинно-православных" на неоккупированной европейской части СССР было депортировано или заключено в лагеря, в последующие два года происходило жёсткое преследование их на бывших оккупированных территориях»¹². Об этом свидетельствует нам и путь жизни одного из наиболее авторитетных церковных деятелей того времени владыки Афанасия (Сахарова). Практически всё это время он находится в ссылках и встречает там огромное количество страдающих за веру.

Третий этап «катакомбной» деятельности приходится на середину 1940-х годов, когда в результате выборов патриарха Алексия I многие священнослужители и их общины вышли из подполья.

В «катакомбах» продолжали оставаться только «истинно-православные христиане» и часть «Истинно-православной церкви». Однако это не означало их конца: общины, находящиеся в подполье, были довольно заметным явлением в это время. Об этом свидетельствуют многочисленные документы ЦК.

К избранному патриарху Алексию I (Симанскому) у епископа Афанасия не было претензий относительно каноничности его прав на патриарший престол. Поэтому он признал его и таким образом вышел из подполья: «Его признали таковым все восточные патриархи. Его признали все русские иерархи. Не дерзаю уклониться от него я»¹³. Примеру авторитетного иерарха последовали многие священнослужители и миряне. Можно сказать, что благодаря этому шагу владыки движение «непоминающих» после смерти всех своих духовных основателей не перешагнуло грань, за которой православие превращалось в сектантство. Владыка Афанасий неоднократно писал письма «непоминающим» о признании патриарха (он говорил, что нет больше «поминающих» и «непоминающих» храмов), то есть выступил здесь в роли миротворца: «С этого началось возвращение из русских катакомб десятков тысяч исповедников, праведников, тайных и явных монахов, священнослужителей. И начала затягиваться та рана, которая рассекла православных на рубеже 30-х годов»¹⁴.

Четвёртый этап «катакомбной» деятельности связан с новым витком гонений и охватывает период с конца 1950-х до начала 1990-х годов.

«Катакомбная церковь», сократившая свои ряды после войны, вновь была вынуждена уйти в подполье. За этот период в «катакомбах» произошли качественные изменения, произошло взаимопроникновение «катакомбной» и официальной церквей ит. д.

*  *  *

Подводя итог, можно сказать, что советская власть сама дала толчок к образованию движений, вставших на защиту веры, не страшась возможных испытаний и даже смерти. Все её действия, направленные против церкви, давали внутреннюю силу тем, кто находился в подполье. Таким образом, Церковь выстояла в своей борьбе с атеистическим государством.

Мария Феденко, Санкт-Петербург

Доклад был прочитан на студенческой конференции СФИ «Сретенские чтения» в 2015 году.
Печатается в сокращении

Схема, классифицирующая различные ветви катакомбной церкви

-----------

¹ Беглов А.Л. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М.: Издательский совет Русской православной Церкви, Арефа, 2008. С. 10: Со стороны советских публицистов катакомбное движение виделось как «политическое, контрреволюционное явление, а его члены – как внутренние враги советской власти, готовящие базу для иностранной интервенции».

² Там же. С. 5.

³ ШкаровскийМ.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 – 1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее подворье. С.147.

⁴ Послание от 19 января 1918г., содержавшее слова: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властью, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите ещё имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной».

⁵ Демьянов А.И. Истинно-православное христианство. Режим доступа: http://krotov.info/lib_sec/05_d/dem/yanov.htm (дата обращения 02.08.2014).

6 ПоспеловскийД.В. Русская Церковь в XX веке. М.: Республика, 1995. С. 206.

⁷ Там же. С. 112.

8 Шумило С.В. В катакомбах. Православное подполье в СССР. Конспект по истории Истинно-православной Церкви в СССР. Луцк: Терен, 2011. С. 16.

⁹ БегловА.Л. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М.: Издательский совет Русской православной Церкви, Арефа, 2008. С. 11.

¹⁰ ШкаровскийМ.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 – 1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее подворье. С. 148.

¹¹ Там же. С.10.

¹² Там же. С. 151.

¹³ Кравецкий А.Г. Святитель Афанасий Ковровский. Биографический очерк. Владимир: Транзит-ИКС, 2007. С.80.

¹⁴ Донаров В. Епископ Афанасий (Сахаров) и его ученики. Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/?Afanasij_Saharov/neusypaemaja-molitva (дата обращения 11.08.14).

Кифа № 8 (194), июнь 2015 года