Бесконечное дежавю

В конце апреля на Правмире появился небольшой текст, перепечатанный из блога протоиерея Владимира Вигилянского. Главными его тезисами было:

– Проблема понимания/непонимания церковных текстов лежит не в плоскости языка богослужения, а совсем в другой плоскости – духовной. «С этим мы постоянно сталкиваемся, когда читаем рассуждения атеистов, в которых обнаруживается фантастическая тупость, когда они пишут о Священном писании или о богослужебных текстах».

– «Лингвисты утверждают, что в тех славянских странах, в которых в последние десятилетия отказались служить на церковнославянском языке, культура национального языка резко снизилась».

А дальше началась дискуссия. За полтора месяца на форуме появилось более 1200 комментариев¹.

Даже при беглом взгляде становится очевидно, что попытка придать дискуссии о языке новые обертоны провалилась. Лишь в самых первых комментариях ещё упоминаются «другие славянские страны» и «духовные проблемы». Потом разговор скатывается в глубокую, хорошо знакомую нашим читателям по прежним обзорам подобных дискуссий колею.

Снаружи

Колея эта хорошо узнается прежде всего с внешней стороны – за тысячью комментариев стоит всего по полтора десятка противников и защитников идеи перевода богослужения на русский язык (если быть точнее, то совершенно поровну: 16 зарегистрированных участников «за» и 16 – «против») да ещё десяток случайно забредших для одного-двух комментариев и не определившихся со своей позицией участников. Если судить по количеству комментариев в пользу той или иной позиции, то разделение тоже проходит практически точно поровну. Вот разве что подошедшие в конце дискуссии и с трудом поддающиеся учёту «незарегистрированные гости» показали некоторую динамику в этой привычной статистике: за перевод богослужения около 60 реплик, против – около 20. Три к одному – это уже интереснее. Может быть, в эту сторону мы рано или поздно выберемся из колеи?

Изнутри

Внутренние качества дискуссии тоже остались во многом те же. Вот как говорит о них один из модераторов: «В темах про ЦСЯ меня всегда удивляет взаимная неприязнь участников и очень малое количество конструктивных сообщений. Куда полезнее было бы в таких темах говорить о конкретных непонятных текстах, искать или предлагать самим их переводы, уточнять смысл. А то обе стороны только шашками размахивают, а практической пользы ноль».

А вот как – более эмоционально – характеризует качество дискуссии один из участников:

«Вот Вам тема: На каком языке нужно проводить богослужение в Церкви?
А вот дискуссия:
– Еретики! Либералы паршивые! Консерваторы недобитые! Загнивающий Запад!
– Умирающий Восток! Кто такие Жезаны и Жеможаха?!²
– Грязь льёте на Россию!
Хорошая дискуссия, плодотворная».

Правды ради надо сказать, что в дискуссии много вполне умеренных, просто уже неисчислимое количество раз повторявшихся аргументов. Вот что говорят сторонники перевода богослужения на русский язык:

«Я лично в своей бездуховности очень многого не понимаю в службах. Во-первых, из-за непонятных или непривычных слов, оборотов, структуры предложения. Во-вторых, от "тайности" некоторых молитв и распева в чтении Писания. В-третьих, от плохой иногда слышимости или дикции читающих. Стою, читаю по-русски со смартфона.
Мне нравится церковнославянское богослужение. Эстетически. Но литургия, всё-таки, общее дело, а не концерт.
Так что я бы с радостью просто посещал поочередно.
...Как вообще перевести "Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице..."
Без подглядывания в Интернет, подозреваю, редкий даже священник корректно переведёт и пояснит правильный смысл».

А вот и узнаваемая реплика противника возможности перевода богослужения на русский язык:

«Церковнославянский язык в богослужении – это такой тест на вшивость. Если человек хочет быть членом Церкви, то освоит этот язык на уровне, позволяющем понимать богослужебные тексты, а если у него такого желания нет, то пусть идёт к свидетелям Иеговы или ещё каким-то там экзотическим сектантам».

В то же время далеко не самым крайним примером является следующий обмен репликами:

«А как же "пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им".
Ведь дети не знают церковно-славянского языка.
Я к тому, что не есть ли это требование "знать церковно-славянский" бременем неудобоносимым?»
«Детям на церковнославянский язык начхать. Их причащают вне очереди и они счастливы.
Что касается бремени неудобоносимого, то моя бабушка в 50-60-е годы в эпоху гонений добиралась в православный храм в Могилёвской области за 40 километров. И богослужение в те времена совершалось по всем правилам гораздо дольше, чем сейчас. Поэтому сейчас в век интернета стыдно ныть о том, что церковнославянский язык непонятный».

Завитушки

Были в этой дискуссии и интересные подробности, которыми хотелось бы поделиться с читателями. Правда, касались они не русского, а японского языка богослужения. Вот выдержки из обсуждения этой темы:

«Русский язык настолько Вам неприятен? Евангелие переведено на сотни языков, везде служат на своих, родных языках. Например, Япония: ...Святитель Николай Японский перевёл практически все необходимые богослужебные тексты на японский язык. Это и молитвослов, и Апостол, и Евангелие, и Октоих, и Цветная Триодь, и ещё некоторые богослужебные тексты. Таким образом, он дал все необходимые богослужебные тексты Японской Церкви. И только мы слушаем Писание в храме на малопонятном, чужом уже для нас наречии».

«Дмитрий, поздравляю Вас персонально с праздником, но категорически возражаю по сути Вашего высказывания. И пример Ваш опровергаю, тут Вы попали пальцем в небо по-снайперски. Богослужения в Японии совершаются не на церковно-славянском, а на японском языке эпохи Мейдзи, на котором сейчас современные японцы не разговаривают. Это книжный язык, на нём преимущественно пишут книги, а на слух он почти непонятен. То есть это какой-то аналог церковно-славянского языка».

«Непонятен язык конца XIX века? Полагаете, японцы совсем переродились? На языке "Золотого века" в России сейчас тоже не говорят, надеюсь, Пушкина без переводчика осилите?
Согласитесь, после возгласа: "Вонмем!" было бы куда полезнее услышать Евангелие в синодальном переводе».

Итоги

Но, даже несмотря на эти «завитушки», в целом дискуссия, как и все предыдущие, оставляет тягостное впечатление. Кажется, что вопрос о языке – это некое «заколдованное место», во всяком случае при его обсуждении в современном медиапространстве. Сколько усилий ни предпринимай, вновь окажешься там же: «Глядь, вокруг него опять то же самое поле: с одной стороны торчит голубятня, а с другой гумно». Наверное, нужно какое-то совсем другое усилие, и состоять оно должно не в произнесении всё одних и тех же аргументов, в лучшем случае не изменяющихся уже столетие, а в худшем – показывающих всё большую и большую деградацию общего уровня обсуждения...

Обзор подготовила Александра Колымагина

^{------------------------------------------}

¹Для обсуждения статей на Правмире это, мягко говоря, нетипично. Обычное число комментариев – от 0 до 20. Редко когда набирается сотня-другая. Среди чемпионов – «Хамство в Церкви, или "Вас батюшка тоже смирил?"» (март 2015 года, около 400 комментариев), «Как христианин христианину, или о "Любви и РПЦ"» (сентябрь 2014 года, более 400 комментариев) и, наконец, «Владимир Путин: Невозможно ставить на одну доску нацизм и сталинизм» (середина апреля, почти полторы тысячи комментариев).

²Странные термины – это цитаты из реплик сторонников перевода, стремящихся доказать непонятность церковнославянского языка народу. Вот пример такой реплики: «...Анекдот: "Батюшка, кто такой Жезаны?" "Не знаю такого". "Ну как же? Мы же вместе поём: распятого Жезаны!"»

Кифа № 7 (193), июнь 2015 года