Книга псалмов: история и интерпретация

Под таким названием прошла межвузовская научная конференция РГГУ и ОЦАиД

Есть ли богословские отличия между масоретским текстом Псалтири и его переводами? Как используется Книга псалмов в церковном богослужении? Каково её место в катехизической традиции? Какие выводы можно сделать, сравнивая употребление отдельных слов и целых фраз в псалмах и новозаветных текстах? О загадках Псалтири и современных исследованиях этой книги говорили на научной конференции «Книга псалмов: история и интерпретация», которую провели РГГУ и Общецерковная аспирантура и докторантура им. свв. Кирилла и Мефодия 18–19 мая.

На конференции прозвучали доклады как известных учёных, так и молодых талантливых библеистов. Участники познакомились с исследованиями Нины Брагинской (РГГУ) и Анны Шмаиной-Великановой (РГГУ/СФИ) о возможном авторе 79-го псалма; ведущего научного сотрудника РБО Луки Маневича о возможном прочтении 126-го псалма; Марии Юровицкой (РГГУ/ОЦАД) «Пс 2:12 в древних переводах» и других.

Заведующий кафедрой библеистики ОЦАиД Михаил Селезнёв в докладе, посвящённом словам Иисуса на кресте «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (цитата Пс21:2 в Мк15:34 и Мф 27:46), обратил внимание на необычность евангельского описания смерти Христа в контексте литературы, описывающей смерть праведника. Тема богооставленности совершенно не оставляет в Евангелии места героизации, так свойственной не только языческим и иудейским, но и последующим христианским текстам мученичеств.

Иеромонах Иоанн (Гуайта) рассказал об использовании Псалтири в богослужении суточного круга в западной литургической практике – теме, не слишком известной православным христианам. В частности, отец Иоанн коснулся литургических реформ II Ватиканского собора.

Игумен Арсений (Соколов) рассмотрел 1-й псалом в контексте ветхозаветного учения о двух путях, позднее развитого, в частности, в Дидахе. Это учение связывает понятия мудрости и глупости не с интеллектуальными способностями человека, а со следованием заповедям Божьим: мудрость – синоним праведности, а глупость – нечестия.

Лариса Мусина, зав. кафедрой Священного писания и библейских дисциплин СФИ, затронула вопрос об использовании в греческой Псалтири лексем «anomos», «anomia», «anomeo» («беззаконие» и производных). В отличие от «nomos» («закон»), которому в древнееврейской Псалтири всегда соответствует «Тора», однокоренные греческие слова с отрицательной приставкой употребляются для передачи широкого спектра поступков и состояний, которые масоретский текст на лексическом уровне не связывает с Торой. По мнению некоторых современных исследователей (в частности, Франка Аустермана), для объяснения этого не обязательно привлекать богословские мотивы переводчиков. В то же время обращают на себя внимание два момента. Во-первых, при всей широте спектра передаваемых значений слово «беззаконие» в греческой Псалтири никогда не используется для передачи такого фундаментального библейского понятия, как зло. Во-вторых, в Новом завете «беззаконие» и его производные встречаются всего 12 раз (причём треть – прямые цитаты из Ветхого завета), тогда как «зло» встречается с такой же частотой, как в Псалтири. «Вероятно, авторов Нового завета больше волновала тема зла, чем тема беззакония, как бы его ни понимать», – предположила Лариса Мусина.

Кирилл Мозгов, преподаватель истории миссии и катехизации СФИ, рассказал об использовании Псалтири отцами-катехетами. В своих беседах и проповедях они подбирали тексты Священного писания с учётом того, что необходимо сообщать готовящемуся к вхождению в церковь человеку.

На конференции прозвучало 25 докладов.

Софья Андросенко

Кифа № 7 (193), июнь 2015 года