Священник Мариано Хосе Седано Сиерра на конференции СФИ "Традиция святоотеческой катехизации".

Опыт проведения таинствоводственных встреч в Санкт-Петербурге.

Священник Мариано Хосе Седано Сиерра

Cвященник Мариано Хосе Седано Сиерра: Да, я рассказываю о богослужении, истории, богословии. О церковном искусстве. Я называю его vox ecclesia discentis - голос церкви, кото­рая учится. Есть голос церкви, которая преподает, это голос пастырей. А то, что поняла паства, она выражает по-своему, в том числе иконами. И поэтому через особенности христианской символики и богослужения мы слышим их голос. Кто написал фрески в катакомбах? Это простые люди. Они знали очень мно­го, это видно. Те символы, о которых говорят Тертуллиан, Августин, Григорий Великий, мы найдем в катакомбах. Люди поняли эти символы и изобразили их на стенах...

Так многое говорят нам и древнерусские храмы...

Когда люди принимают Евангелие как свое, начинается инкультурация. Евангелие - как семя, которое в каждой земле дает похожий, но своеобразный плод. Поэтому в России одни плоды, в другом месте - другие. Это очень краси­во, на мой взгляд.

Мы хотели бы спросить Вас как практикующего катехизатора, который уже не первый год читает такие таинствоводственные бесе­ды. Что Вам показалось наиболее интересным на том заседании, где Вы сейчас читали доклад?

К сожалению, я не могу быть на конференции все три дня. Но уже сегодня прозвучали очень важные слова, на кото­рые нужно обратить внимание. Понятно, что самое важное в христианском учении о человеке - это то, что человек - центр сотворенного мира. Что Бог стал чело­веком не случайно. Это не только один из догматов нашей веры. Это самая наша вера: Бог стал человеком для того, чтобы человек стал богом. И я думаю, что это надо помнить, когда мы говорим о другом человеке или когда он стоит перед нами. Да, это не идеальный человек, не ангел; иногда он больше похож на свинью, чем на ангела. И все равно нужно думать, во­преки всему, что этот наркоман, алко­голик - это всё равно самый красивый образ, который Бог сделал. И Бог стал человеком и ради этого конкретного человека, который стоит передо мною. Если мы не поставим это в центре нашего внимания, этот человек никогда не будет человеком.

Ваше братство названо в честь Пре­ображения. Преображение - это момент, когда мы видим в Иисусе Христе, кем мы будем. И поэтому, мне кажется, нужно говорить о том, что греки называют prolepsis. Нужно предчувствовать сегодня то, что будет потом. Если мы не поступаем так, эти люди никогда не будут другими. Я думаю, в то, во что мы веруем, нужно верить до конца. И нужно дать понять лю­дям, что мы верим в это, для того чтобы они тоже веровали.

Я очень часто встречался в Петербурге с сестрами матери Терезы. К ним при­ходят за помощью алкоголики и бомжи. Это просто катастрофа. И сестры верят в этих людей, в которых никто больше не верит. У этих людей нет выхода, нет надежды, нет любви. А сестры верят в них, потому что верят в Иисуса Христа воскресшего и восшедшего на Небеса во славе. И эти люди становятся способны увидеть Его, потому что сестры делятся с ними своей верой. Мы, катехизаторы, должны передать людям именно это - то, что называется энтузиазмом. Вот слово, которое мне кажется очень важным для катехизаторов.

Энтузиазм - это очень красивое сло­во. Повсюду в России есть проспект Энту­зиастов. Но я не видел народ, где было бы так мало энтузиастов, как у вас. Наверное, потому что для вас энтузиазм до сих пор связывается с коммунистической осно­вой, с волюнтаризмом. А ведь это очень богословское слово. Это греческое слово, происходящее от «en Theo», то есть «в Боге». Когда человек знает, что мы живем в Боге, для него не существует трудностей, все возможно. Это энтузиазм, который мы должны иметь. Этот энтузиазм, конечно, можно передать. Этим можно заразиться. И это делает человека катехизатором.

Вы в своем выступлении обра­щались к наследию блаженного Августина. Скажите, если сравни­вать те обстоятельства, которые существовали тогда, и те, которые существуют сейчас, что типологи­чески остается одним и тем же, а в чем, может быть, есть разница?

Обстоятельства очень разные, ко­нечно, но все равно, мне кажется, одно­временно и очень похожие. Сегодня к нам приходят люди очень высокой культуры, которые очень многое знают. Или люди, которые умеют зарабатывать деньги, и у них есть богатство. Но на самом деле они одновременно очень бедные, потому что сами себя не понимают, не знают, по­чему у них такие реакции, почему что-то происходит в их жизни. Они ищут по­мощи. И мне кажется, что в этом смысле блаженный Августин помогает нам быть готовыми к встрече с такими людьми. Он говорит нам: обрати внимание, с кем говоришь, кто перед тобою. И смотри, какие у него есть интересы, какие у него есть мотивации, почему он хочет стать христианином. Сегодня мы назвали бы это словом «эмпатия». Он не использует, конечно, это слово, но говорит, как мне кажется, именно о ней. Эмпатия - это способность войти в положение другого человека, стараться пережить с ним то, что он переживает. И изнутри так понять его, чтобы почувствовать: даже в той си­туации, в которой он живет, в нём самом уже есть семена христианства, уже есть очень многое от Господа. Даже не мечтая о другом человеке, не мечтая о других обстоятельствах, он опирается именно на это. А значит, он может стать другим.

КИФА № 8 (178), июль 2014 года