«Войны нет! Войны нет!»

Из дневника Н.С. Покровской

Москва. 9 мая 1945 года

11.05.45. Седьмого мая к вечеру в Наркомате, сначала осторожно, потом смелей и смелей пополз огненный слух: «Война кончилась! Германия капитулировала!»

В комнату входили люди и снова повторяли те же слова. Говорили, что по радио поймали Англию, что Англия празднует победу, что слышали речь короля, поздравляющего народ с победой, что в Англии звонят колокола. Говорили, что всё это верно, что наркому звонили из ТАСС. Эти слухи так накалили настроение людей, что Москва затрепетала. На площадях, на перекрёстках стали собираться толпы людей, ожидающих сообщения уличных радио.

Я пришла домой взволнованная. Услышав эти слухи от меня, разволновались и мама, и дети. Пришла Наташа (подруга автора - ред.) и тоже заразилась моим настроением. Аня (невестка - ред.) прибежала с работы и сообщила, что начальник отпустил их всех домой слушать радио о конце войны.

Наконец, Таня (дочь, 10 лет) легла спать. Котик (сын, подросток) отказался раздеться и лежал сверх одеяла в брюках, в ботинках и в куртке, готовый вскочить в ту минуту, когда по радио будет сообщено что-нибудь решающее. Мама сидела у стола, склонив голову на руки, и дремала, не желая лечь. Наташа сидела у стола, поправляя контрольные работы. Её тёмная головка, усталое лицо, синий воротничок и серая жакетка навсегда останутся в моей памяти. Но всё же в третьем часу ночи мы стали ложиться, так ничего и не услышав. Утром встали серые от усталости и разбитые.

На работе снова понеслись упорные слухи. «Слышал сам нарком!», «Ждите сообщения в 4 часа!», «В 5 часов будет демонстрация!» До четырёх часов никто не работал и никто не требовал никакой работы. Сидели, смотрели друг на друга, вздрагивали от громкого слова, от стука дверей, бегали в коридор посмотреть на репродуктор, на часы. Пришло 4 часа. Пришло 5, 6, 7. Тихо. Радио молчит, а сердца стучат. Кровь пульсирует в висках, руки горячие, глаза усталые, лица серые.

Всё тихо. На улицах толпы ожидающих смотрят на молчащие репродукторы.

В этот вечер пришёл домой Шура. Он вошёл со словами: «Вся Москва говорит, что война кончилась!» Он разделся и лёг спать на свой сундучок. Лёг спать и Котик. Легла и Таня. Мама и Аня с Вовой тоже легли. Наступила тишина.

Через окна виднелись огни соседних домов. Теперь затемнение снято, и Москва сияет светом. Я не могла спать так же, как не могу вот сейчас. И вдруг - «Граждане! Сегодня, 9-го мая, радиопередачи будут производиться не до двух часов ночи, а до трёх часов тридцати минут».

Я вскочила. Вот оно! Сердце застучало, усталость соскочила. Я стала толкать Шуру и Котика. «Вставайте! Вставайте! Важное сообщение!»

Проснулась мама. Крикнула: «Вова, слышишь?» И из-за стенки ответ: «Слышу!»

Котик вскочил волчком. Проснулась Таня, села на кровати, бледная и вялая.

«Граждане! Говорит Москва! Акт о безоговорочной капитуляции Германии подписан в Берлине немецким командованием 8-го мая в 23 часа. Слушайте указ об установлении 9-го мая днём всеобщего праздника, днём Победы!»

И снова, и снова и ещё раз. Я обнимаю детей, целую маму. Одеваюсь, как на день. Дети сидят, говорят. Соседи стучат нам в стену. Мама стучит в ответ и кричит: «Слышим! Слышим!»

Победные марши. Музыка. За окном поднимается рассвет. Я не могу сдержать слёз. «Мама, - говорит Шурик, - неприятно, что в такую минуту ты плачешь».

Ну, а что было потом? Потом наступил яркий, солнечный, хотя и прохладный день. Я, мама и дети, позавтракав, с утра ушли на Красную площадь. Вся Москва была на улицах. Уже в 11 часов утра улицы кипели и шумели. Возникали стихийные демонстрации, слышались песни и смех, звуки музыки и крики «Ура!». Взрослые несли детей на плечах, в воздух летели шапки. Военных подхватывали и качали. Сияло солнце. Сверкали флаги.

Автомобили беспомощно останавливались, затёртые людьми. Из всех улиц лились потоки людей. Даже руку протянуть было некуда. Все громко говорили. Молодёжь пела. На  Советской  площади   кверху   бил  фонтан,  переливаясь  всеми  цветами  радуги.  К вечеру мы оказались на Красной площади. Вот и Кремлёвские башни, и рубиновые звёзды на них. Толпа стоит вплотную. Котика держу крепко. Наташа - Таню. На другой моей руке повисла мама. Ира поддерживает Марию Александровну.

Гул ликующей толпы. А перед нами, выхваченная из тьмы ночи белыми лучами прожекторов, Спасская башня и, как в лунном свете, храм Василия Блаженного. Незабываемая ночь! Незабываемая картина! И опять слёзы текут по моему лицу.

Но вот небо светлеет. Сотни светлых, огромных полос цветных прожекторов превращают небо в гигантский, сверкающий, разноцветный купол. Он дрожит, переливается, сверкает. Орудия продолжают палить, фейерверки рвутся, и высоко в небе загорается красный флаг, поднятый невидимым аэростатом.

Внизу переливается и гудит миллионная толпа. Мы спускаемся на площадь Революции. Стоят машины с английскими флагами, утонувшие в толпе.

Гаснет небо. И вот оно уже темно. Отгремели орудия. Но что это? По небу начинают кружиться самолёты, освещённые красными огнями, и оттуда, сверху, они бросают цветные ракеты и небо покрывается яркими, сияющими букетами. Самолёты всё кружатся, толпа бушует. Но сил уже нет!

А сегодня уже второй день. В душе моей пошёл росток чудного счастья. Войны нет! Сколько раз надо повторять эти слова, чтобы понять? Войны нет! Войны нет!

Мрак и смерть уходят с земли. И снова мирный труд воцарится на ней. Снова солнышко её обогреет. Заживут страшные раны.

И в Москве, и в Лондоне, и в Париже, и даже в Берлине тихо будут спать в колыбелях малютки. Муж обнимет жену, и юноша поцелует девушку, и старик выйдет на крылечко покурить свою трубочку.

В душе моей с каждой минутой расцветает волшебный, изумительный сад счастья.

КИФА № 5(191), апрель 2015 года