Феномен «духовного большевизма»

Исполнилось двадцать лет со времени проведения конференции «Единство церкви»

15-16 ноября 1994 года в конференц-зале гостиницы «Даниловская» состоялась полуудачная попытка разгрома двух крупнейших московских миссионерских приходов и осуждения их настоятелей - священников Георгия Кочеткова и Александра Борисова. Подавляющее большинство докладов представляло собой по жанру акт обвинения, значительное число приводимых в них сведений не соответствовало действительности.

Вспоминает протоиерей Леонид Кишковский

В ноябре 1994 года я приехал по делам в Москву. Настоятель подворья Американской православной церкви, о. Даниил Губяк, сказал мне, что в конференц-зале гостиницы, где мы остановились, проходит конференция. По его словам, это было интересно, но в то же время, может быть, в каком-то смысле и противоречиво. И так как я владею русским языком, а о. Даниил им тогда не очень владел, он посчитал целесообразным, чтобы я пошел в зал. Я пошёл и довольно долго сидел на конференции, наблюдая за происходящим с какой-то возрастающей грустью. Общая атмосфера была очень неприятной. Но я воздерживался от комментариев, потому что вполне обоснованно считал себя гостем: я не священник Русской православной церкви, я священник Американской церкви. Поэтому слушать, наверное, правильно, а выступать - неправильно. Я помню, как после перерыва ведущий эту конференцию о. Владимир Воробьев прочитал схему декларации от имени конференции. Мне этот документ представился актом обвинения: обвиняемых признали виновными, и виновных осудили. И в этот момент я подумал, что мне будет неприятно смотреть утром в зеркало на своё лицо, если сейчас я останусь к этому безучастным. И я попросил слова.

ОтецВладимир меня сразу же вызвал, и я помню, что кратко извинился, что я гость здесь и у меня, наверное, голоса нет, но, тем не менее, вот мои впечатления. Я начал с того, что несколько месяцев назад один московский протоиерей в Успенском соборе Кремля после службы обратился ко мне с вопросом: «Мы собираемся издавать некоторые труды о. Георгия Флоровского, но читая эти его вещи, мы поняли, что хотя он занимается полемикой с католиками и протестантами, тем не менее он признаёт их тоже христианами. И нам кажется, что это для наших читателей чересчур трудно. Как Вы посмотрите на то, что мы эти места будем редактировать, будем выпускать из издания?» И я тогда ответил: «Наверное, даже мы с вами имеем право в чём-то не согласиться с о. Георгием Флоровским, но нам никто не давал права подвергать его цензуре. И если вы будете это делать, я считаю это духовным большевизмом». И вот на конференции я это процитировал и сказал: то, что я сейчас слышал, на мой взгляд, как раз попадает вот в эту категорию - духовного большевизма. Я помню, после того, как я это сказал, некоторые были на меня очень сердиты. Другие, наоборот, были благодарны. Интересно, что потом я где-то в книжном магазине встретил одного из участников конференции, который был скорее из так называемого консервативного лагеря. Но он мне сказал: «ОтецЛеонид, Вы абсолютно правильно сказали».

Через день или два я был у патриарха Алексия с нашей делегацией. Когда делегация выходила, я задержался, чтобы быть с ним с глазу на глаз, и говорю ему: «Ваше Святейшество, я уверен, что Вам уже говорили о происшедшем на конференции и о моём выступлении». Я ему рассказал вкратце, насколько ужасное впечатление на меня произвела эта атмосфера. И сказал: «Молчать я не мог. Ваше Святейшество, я всегда знал, что служение патриарха очень тяжелое, но только на конференции я понял, насколько оно действительно трудное». Он улыбнулся, благословил и потом ни разу, никогда ничего не говорил мне на эту тему. Я думаю, это значит, что он воспринял мои слова как вполне адекватное объяснение. Таковы мои воспоминания об этой конференции.

Интервью с профессором СФИ, членом Межсоборного присутствия Д.М. Гзгзяном

Конференции «Единство церкви» исполняется 20 лет. Что Вам сейчас вспоминается как непосредственному участнику событий? И стоит ли сейчас это вспоминать?

Вспоминать стоит, в том числе и потому, что, насколько я знаю, те, кто эту конференцию фактически тогда и затевал, сейчас очень об этом жалеют. Мне достоверно известно об этом из первоисточника, который раскрывать не буду. Если же говорить о личных воспоминаниях, то мне очень тогда запомнилась фраза о. Леонида Кишковского «здесь правит духовный большевизм».

Надо сказать, что феномен духовного большевизма очень любопытное явление. И подобные события стоит вспоминать с этой точки зрения тоже. Мне бы даже хотелось, чтобы выражение о. Леонида сделалось хрестоматийным. Оно очень простое, но очень доходчивое и удачное - характеризует явление по существу. Ведь конференция «Единство церкви» была рецидивом применения советской технологии «разоблачения врагов народа» со всеми её привычными атрибутами, идеологическим погромом ит. п. И человеку со стороны это бросалось в глаза мгновенно.

Я тогда был человеком неопытным и всё не мог взять в толк, как такое может происходить в Церкви, да ещё между людьми, которые давно друг друга знают. Ведь те, кто эту конференцию устраивал, знали о. Георгия не первый год и с ним довольно давно взаимодействовали, в частности, в области миссии и катехизации.

Так что это явление очень стоит того, чтобы его вспоминать - только уже хладнокровно, без эмоций. А двадцать прошедших лет как раз этому очень способствуют.

Как Вы считаете, преодолели ли мы за прошедшие двадцать лет этот духовный большевизм или нет? По крайней мере, каков вектор - идёт ли это явление на убыль?

Преодолеть - нет, не преодолели. Если говорить о настроениях в целом, то духовный большевизм периодически даёт о себе знать. Проявления его есть, хотя, конечно, он потихонечку (хочется надеяться) маргинализуется, и конечно, это не такое повальное явление, каким оно виделось тогда. Я же говорю, мне доподлинно известно, что устроители той конференции теперь жалеют, поскольку и сами воспринимают ее как жирное пятно на своей репутации. Но обольщаться, что «духовный большевизм» остался в прошлом, не стоит.

Вопрос об агапах

В 1994 году я была студенткой старших курсов СФИ (тогда еще МВПХШ). Год был тяжелым для нашего Преображенского братства: с конца 1993-го на нас ополчились многочисленные издания типа «Русского вестника» и «Черной сотни», один из восстановленных нами храмов - Владимирский собор бывшего Сретенского монастыря - у нас отобрали, приходскую общину попросту разогнали. Весь год «Радонеж» и близкие к нему круги собирали конференции, на которых пытались доказать, что мы «неообновленцы», и приписывали нам всевозможные прегрешения, причем врали так, что уши вяли у любого, кто хоть немного представлял себе подлинную жизнь братства и связанных с ним приходов. Бывший член одной из наших общин (той, в которую и я входила), Костя Буфеев (с недавнего времени ставший о. Константином), напечатал статью, в которой в страшном и совершенно не соответствующем действительности виде изобразил братские трапезы - агапы. Даже совместное пение молитвы «Отче наш» звучало в его изложении как признак сектантства...

Самое удивительное, что после всего этого мы не почувствовали подвоха, когда о. Георгия пригласили выступить с докладом на конференции «Единство церкви». Устроителями были люди, которые когда-то сотрудничали с о. Георгием на почве оглашения, более того - совсем недавно подписали предложенный им проект устава Миссионерского общества для того, чтобы отправить его на благословение патриарху и в Синод. Только накануне конференции совершенно случайно один из членов братства услышал откровенный разговор между кем-то из её устроителей. Так нам стало известно, что нас и меневцев на ней попытаются уничтожить...

У меня лично осталось несколько ярких воспоминаний о конференции. Несмотря на стремление обставить все в какой-то степени «прилично» (о. Георгию и о. Александру дали выступить с докладами), ложь, звучавшая во многих докладах устроителей, была настолько шокирующей, что в течение всех перерывов за докладчиками ходили те из нас, кто знал их лично, и пытались честно рассказать, как оно есть на самом деле, и узнать, откуда у них такие странные сведения (нужно сказать, что многие из мифов, озвученных на «ЕЦ», до сих пор кочуют по сети). В разговоре с кем-то о. Димитрий Смирнов даже пообещал публично извиниться за ложь. Конечно, он так и не извинился, ни тогда, ни потом...

Второе воспоминание - о том, как после первого дня мой муж сказал: «Буфеева (его доклад стоял в программе второго дня) должны остановить вы, члены общины». И я написала бывшему брату записку, которую, несмотря на все мои опасения, озвучили из президиума: «Когда-то Вы рассказывали, что спросили своего духовника, о. Артемия Владимирова, об агапах. И он, по Вашим словам, задумавшись, сказал: "Да, есть такой монашеский чин"- и не назвал агапы ересью, и не запретил Вам участвовать в них. Как это сочетается с Вашим докладом?» ОтецКонстантин замялся и залепетал что-то вроде того, что духовник вел его особым путем, а из первых рядов слушатели стали с недоумением спрашивать его: «А и правда, что такого плохого в агапах?»

И, наконец, последнее воспоминание - о том, как на последнем заседании не удалось проголосовать итоговый документ конференции. После того, как о. Владимир зачитал его, стали выступать люди, которых происходящее возмутило: о. Леонид Кишковский, А.Б. Зубов (он был тогда профессором МДА), о. Валентин Чаплин. В зале поднялся шум: хотя студентов Свято-Тихоновского института отпускали с занятий для участия в конференции, на заседании их оказалось немного, а вот мы, поняв накануне, что происходит, отпросились со всех занятий и пришли; были не только студенты, но и многие члены братства. Стало ясно, что простым голосованием ни нас, ни меневцев не осудить. Тогда создали комиссию по выработке итогового документа, в которую устроителям пришлось включить А.М. Копировского. Ну, а о своей работе в этой комиссии он уже вспоминал*.

Александра Колымагина

-------------------------------------

* Эти воспоминания («Вас надо высечь, чтобы вы заплакали...») можно прочитать в «Кифе» №10-11(25-26), октябрь-ноябрь 2004 года или по адресу http://gazetakifa.ru/content/view/4656/31/

КИФА №14(184), ноябрь 2014 года