Ежедневное чтение Писания должно стать привычкой

26-28 ноября в Москве прошла Международная богословская конференция Русской православной церкви «Современная библеистика и Предание Церкви», организованная Синодальной библейско-богословской комиссией

В президиуме на первом пленарном заседании: митрополит Волоколамский Иларион, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, митрополит Бориспольский Антоний

Открывая конференцию, святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл указал на особую важность соотнесения жизни христианина со Словом Божьим. «Механическое восприятие текста не сработает, когда человека просят сказать нечто о его собственном, личном понимании библейского текста», - сказал патриарх Кирилл. Он отметил, что «хорошее знание Писания необходимо, в том числе, и для понимания православного богослужения». Особое значение имеет размышление над библейскими текстами «в группе людей под руководством опытного наставника - священнослужителя или катехизатора», которое «становится школой изучения Священного Писания и его применения к обстоятельствам нашей жизни».

Говоря о развитии российской библеистики, предстоятель Русской православной церкви подчеркнул, что сегодня нельзя ограничиваться повторением сказанного русскими библеистами XIX и начала XX века, поскольку материал, которым располагает современная мировая библейская наука, «превышает - и по объёму, и по значению - всё то, что было во времена учёных, о которых мы сейчас говорили». Также патриарх сказал о необходимости изучения древних языков, без знания которых заниматься библеистикой «значит обрекать себя на отсутствие всякой оригинальности, потому что петь придётся с чужого голоса».

Председатель Синодальной библейско-богословской комиссии и Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион представил доклад «Переводы Библии и современность». «С самого начала христианской истории внимание Церкви было обращено на Весть, на проповедь, на миссию, а не на фиксированный текст на конкретном "священном" языке, - напомнил митрополит Иларион. - Это радикально отличается, например, от отношения к священному тексту в раввинистическом иудаизме или в исламе».

Несмотря на неоднократные в церковной истории попытки объявить какие-то языки «сакральными», «Православная Церковь никогда не канонизировала какой-то один текст или перевод, какую-то одну рукопись или одно издание Священного Писания», сказал докладчик. Он напомнил, что «святым Кириллу и Мефодию приходилось бороться с так называемой трехъязычной ересью, апологеты которой считали, что в христианском богослужении и литературе допустимы только три языка: еврейский, греческий и латинский. "Трехъязычная ересь" была преодолена, хотя её рецидивы, т. е. попытки провозгласить какой-то язык "сакральным", не раз встречаются и в последующей истории Церкви».

На русском языке Библия полноценно зазвучала в XIX веке благодаря переводу, выполненному под руководством святителя Филарета Московского с еврейского масоретского текста, с учётом, в отдельных случаях, чтений Септуагинты. Интересно, что уже до революции наряду с Синодальным переводом существовало более двух десятков переводов библейских книг на русский язык. Многие из них принадлежали архиереям Православной Российской Церкви. «Самостоятельный перевод Нового завета на русский язык осуществил поэт Василий Андреевич Жуковский. Выдающийся русский философ-славянофил Алексей Степанович Хомяков перевёл и опубликовал переводы Посланий к Галатам и Ефесянам», - рассказал владыка Иларион. Важнейшим послереволюционным переводом стал изданный Британским библейским обществом в 1970 году перевод Нового завета под редакцией епископа Кассиана (Безобразова), в основу которого легло критическое издание Нестле-Аланда. Также докладчик вспомнил замечательные библейские переводы академика С.С. Аверинцева. Кроме того, он упомянул переводы И.М. Дьяконова и труды постсоветских десятилетий, в том числе перевод книг Ветхого завета, выполненный под руководством М.Г. Селезнёва, опыт которых «может оказаться востребованным при подготовке новых переводов Писания Русской православной церковью». Говоря о необходимости таковых, митрополит Иларион упомянул, что помимо стиля Синодальной Библии, далёкого от норм современного русского языка, в ней встречаются и ошибки, исправление которых имеет не только академическое, но и пастырское значение.

Председатель Международной католической библейской федерации и Папского совета по делам семьи архиепископ Винченцо Палья в своём докладе «Роль Библии и современных библейских переводов в жизни Католической Церкви» поставил вопрос о богословском смысле переводов и месте историко-критического подхода в них. «Процесс понимания и современного прочтения Слова Божия внутренне присущ самой жизни Церкви», - сказал докладчик. Перевод Библии - это деятельность по благовествованию и по содействию пониманию веры в ином культурном контексте, которое требует истолкования, ставящего библейское послание в более ясную связь с образами мысли, чувства, жизни и выражения, свойственными местной культуре. «Слово по природе своей ищет другого человека, любит его, потому что человек есть отношения, - сказал архиепископ Винченцо Палья. - И если это так для любых человеческих разговоров, то тем более для Слова Божия: оно призывает человека войти в общность с ним». Перевод Библии уже является экзегезой, напомнил докладчик. Игнорируя этот факт, фундаменталисты «в похвальном стремлении к полной верности Слову Божию на деле пускаются в путь, уводящий их от точного смысла библейских текстов, так же как и от полного принятия последствий Боговоплощения», добавил он. Сама природа библейских текстов требует, чтобы для их истолкования продолжали использовать историко-критический подход, однако нужно отдавать себе отчёт в его ограниченности, заключил докладчик. «Библейская экзегеза призвана сохранить свою идентичность богословской дисциплины, основной целью которой является углубление веры», - сказал он.

Литургическое значение библейского перевода архиепископ Винченцо Палья связывает с преодолением разрыва между «Литургией слова и литургией Евхаристии», между Словом и Таинством, о котором писал выдающийся православный богослов протопресвитер Александр Шмеман. Писание в результате отрыва его от самой Церкви как опыта и духовной реальности растворилось «во всё более специальной и отрицательной критике», а Таинство, лишённое евангельского содержания, превратилось в самодовлеющее «средство освящения».

Управляющий делами Украинской православной церкви, ректор Киевских духовных школ митрополит Бориспольский и Броварской Антоний рассказал об истории переводов Священного Писания на украинский язык. Первые из них восходят к первой половине XIX века, ко времени формирования современного украинского литературного языка. Поэтическими переложениями священных текстов занимались выдающиеся деятели культуры и классики украинской литературы, например, Тарас Шевченко.

Все дореволюционные попытки осуществить украинский перевод Библии принадлежали не церковной власти, а представителям интеллигенции. Показательна история перевода Филиппа Морачевского. Получив от Синода отказ на публикацию своих первых евангельских переводов, в 1861 году он направил их в Императорскую Академию наук. Несмотря на высокую оценку, дальнейшее решение вопроса о возможной публикации оказалось вовлечённым в сложный внутриполитический контекст: появление библейского перевода означало бы легитимизацию украинского языка как самостоятельного, что должно было повлечь за собой признание самостоятельности украинской нации. Синод так и не дал согласия на публикацию перевода. Более того, в 1863 году в империи вышел циркуляр, сделавший невозможным издание украинского перевода Евангелия. «Никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может», - утверждалось в циркуляре. Филипп Морачевский продолжал труд по переводу библейских книг и умер, так и не дождавшись их публикации.

Полный украинский перевод Библии, выполненный в XIX веке Пантелеимоном Кулишем, Иваном Пулюем и Иваном Нечуй-Левицким, вышел в свет лишь в 1903 году в Вене и распространялся Британским библейским обществом. После распада Российской империи работа по переводу продолжилась на украинских землях, оказавшихся в составе Польского государства, а также и в советской Украине, однако опубликованы они были лишь после 1988 года. В 2011 году Издательским отделом Украинской православной церкви было выпущено богослужебное Евангелие на украинском языке. Митрополит Антоний рассказал и о других переводах, которые «в большинстве случаев осуществлялись отдельными энтузиастами по их личной инициативе». Он подчеркнул, что хотя в рамках отдельных конфессий есть свои предпочтения, «к настоящему времени не существует какого-то одного общепринятого украинского перевода Библии».

Известный библеист, специалист по Септуагинте профессор Йохан Люст (Католический университет Лувена) в своём докладе опроверг распространённое представление о возрастании роли «мессианизма» в Септуагинте по сравнению с еврейским текстом. В частности, он показал, что многие библейские тексты, получающие мессианскую интерпретацию в таргумах, в Септуагинте переведены без следов «мессианизирующей» экзегезы. Профессор Люст также указал на важные методологические аспекты данной проблемы: необходимость различать «индивидуальный мессианизм» христианства и иудейский «коллективный мессианизм», учитывать особенности использования термина «мессия» в Ветхом завете и уточнять термин «Септуагинта», который может применяться к разным текстам.

Также на пленарных заседаниях первого дня конференции выступили профессор теологии Афинского университета Христос Караколис, заведующий кафедрой библеистики Общецерковной аспирантуры и докторантуры М.Г. Селезнёв, игумен Арсений (Соколов) и другие.

Библеисты за продолжение диалога науки и богословия

Второй день работы конференции «Современная библеистика и Предание Церкви» проходил в форме секций, одна из которых была посвящена проблемам исагогики и библейской археологии, а другая - проблемам экзегетики.

На первой секции было несколько острых и спорных докладов. Известный библеист, основатель и глава Славянской Библейской комиссии, профессор А.А. Алексеев в своём докладе о соотнесении ветхозаветного текста с современными археологическими данными рассказал о двух сложных, с точки зрения библейской археологии, местах Ветхого завета: о событиях времён Исхода Израиля из Египта и об Иерусалиме времён пророка Исайи. В отличие от многих других эпизодов, которые в той или иной степени подтверждаются раскопками (книги Иисуса Навина, Судей, Царств эпохи Соломона и др.), Исход и Исайя на сегодняшний день абсолютно не подтверждаются научными изысканиями. Автор призвал не бояться трудных вопросов, которые ставит наука перед библеистикой, но искать на них честные непредвзятые ответы.

На секции экзегетики большинство докладчиков обращались к святоотеческим источникам: «Мессианские места Ветхого Завета в экзегезе Отцов Церкви» (прот. Димитрий Юревич, проректор СПбДА), «Возникновение святоотеческой экзегетической традиции: апологеты и Александрийская школа» (В.Я. Саврей, профессор МГУ и МДА), «Комментарий Феодора, епископа Мопсуэстийского, на Книгу пророка Ионы: истолкование Ион 1:4-5; 3:4 - начало критического метода или становление церковной экзегезы?» (А.Е. Петров).

В докладе протоиерея Геннадия Фаста (Абаканская епархия) «Песнь Песней Соломона в экзегезе Отцов церкви» предлагались семь различных взаимодополняющих толкований этой книги Ветхого завета, восходящих к творениям Отцов - от буквального прочтения (Феодор Мопсуэстийский) до христологического (св. Мефодий Патарский, свт. Афанасий Великий). Заканчивая свой доклад, о. Геннадий признаёт, что на вопрос «Для чего эти семь таинственных прочтений Песни Песней?» ответить трудно: «Действительно, из Песни Песней Соломона мы не можем извлечь ничего дополнительного к истории Израиля. Не восполнит Священная Песнь и догматы о Христе и Церкви, не вручишь её, как пособие, подвижнику-аскету. Не может быть Песнь Песней базой для раскрытия церковного учения о Богородице и Боговоплощении...» Но так же трудно ответить и на вопрос, зачем люди поют. И «Песнь Песней дана для того, чтобы всё это "переложить на ноты", чтобы всё это воспеть. Чтобы любовь Божия к Своему творению, любовь Спасителя к искупленной Своей Невесте зазвучала песнью к небесам...»

Говоря о некоторых аспектах святоотеческой экзегезы Шестоднева, прот. Александр Тимофеев (зав. кафедрой библеистики МДА) показал живое разнообразие подходов, объединённых стремлением противопоставить многочисленным языческим системам того времени ясное учение о Боге - Творце всего сущего, показать, что материя не совечна Богу и не обладает божественными свойствами. «Consensus patrum следует искать вовсе не в продолжительности времени дней творения, он лежит совсем в другой плоскости», - сказал докладчик, призывая к диалогу богословия и научного знания и мягко оппонируя «научному креационизму» - одному из наиболее активных движений христианских фундаменталистов (в первую очередь протестантских), утверждающему, что существуют научные подтверждения буквалистской трактовки Писания.

Тема противостояния «научного креационизма» и живого диалога продолжилась на круглом столе «Шестоднев и его контекст». Ведущий, прот. Владимир Шмалий, секретарь Синодальной библейско-богословской комиссии и проректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры, призвал участников не воспринимать президиум как нечто подавляющее и нависающее сверху, но скорее как часть круглого стола, и вести разговор в жанре панельной дискуссии. В разговоре, действительно, приняли участие не только члены президиума - прот. Кирилл Копейкин (СПбДА), М.Г. Селезнёв, зав. кафедрой библеистики ОЦАиД, К.М. Антонов, зав. кафедрой религиоведения ПСТГУ, А.И. Кырлежев, научный консультант СББК, - но и многие из сидевших в конференц-зале гостиницы «Даниловская»: от представлявшего взгляды «научных креационистов» А.М. Малера (с сожалением признавшего, что почти никто из них не пришёл на круглый стол) до главного редактора газеты «Кифа» А.В. Колымагиной. Александра Колымагина озвучила идею диалога между представителями науки и богословия, рассказав о том, что именно в этом ключе проводит семинары между «физиками и клириками» Свято-Филаретовский институт. Говоря о необходимости «перевода» с мифопоэтического языка библейского откровения на современный мифопоэтический язык, она сказала: «Я благодарна отцу Георгию Кочеткову за то, что он делает это многие годы, проводя катехизацию, и это помогает многим людям приходить к Богу и в Церковь».

Дискуссия, продемонстрировавшая широкий спектр мнений, несомненно, будет учтена при подготовке документа Межсоборного присутствия о соотношении науки и веры, тезисы которого озвучил М.Г. Селезнёв в начале работы круглого стола.

Может ли Бог уместиться в нескольких словах?

В третий день работы конференции участники секции «Переводы Библии» говорили о том, какими критериями при работе должен пользоваться православный переводчик. Должны ли они отличаться, когда речь идет о некоем универсальном переводе «для всех», или о переводе для конкретной аудитории, или для специфической области применения, например, в богослужении?

 Известный библеист, представитель Объединения библейских обществ Англии Симон Крипс перечислил три критерия, которыми, с его точки зрения, должен обладать православный перевод Библии: открытость к трансцендентному (иконичность), авторитетность, то есть соотнесенность с основными святоотеческими толкованиями, и обращенность к культурному наследию того народа, которому он предназначен. Особым образом Симон Крипс отметил использование Писания за богослужением, потому что в православии, в отличие от других конфессий, чаще всего люди слышат текст Библии именно там. Господин Крипс заметил, что в России вообще существует нетипичная ситуация, когда для богослужения и для домашнего чтения используются не разные переводы, а вообще два разных языка.

Ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, консультант Института перевода Библии Андрей Десницкий в своем выступлении вспомнил слова академика Сергея Аверинцева о том, что «речения Основателя христианства были, можно сказать, изначально восприняты кафолической Церковью в переводе; уже оригинал Евангелий стоит под знаком перевода с одного языка на другой в лингвистическом смысле этих слов, но так же и с одного "языка культуры" на другой...»  А сама Церковь началась с Пятидесятницы, когда был преодолен языковой барьер, возникший ещё при Вавилонском столпотворении, и было восстановлено свободное общение между людьми. Андрей Десницкий говорил о том, что не случайно, когда Моисей спрашивает имя Бога, Тот не даёт ему никакого набора звуков, который можно было бы соотнести с Ним. Слова «Я тот, кто Я есть» - скорее передают актуальное присутствие, чем называют Бога по имени. Потому что тогда надо было бы признать, что Господь обитает именно в раз и навсегда написанных словах. Но Он намного больше любых слов.

Проповедь христианства среди нового народа обычно начиналась с перевода Писания на язык этого народа, и этот перевод должен постоянно совершенствоваться, учитывая последние научные и богословские открытия.

Именно особое обращение к богословию, по мнению Андрея Десницкого, должно стать отличительной особенностью работы современного переводчика, который раньше в большей мере опирался на лингвистику и культурологию.

Что это значит в конкретной работе, Андрей Сергеевич разъяснил в комментарии «Кифе»:

«Интересно, что без обращения к теории критерии оценки перевода сводятся к понятиям "мне нравится" или "мне не нравится". То есть это какие-то очень субъективные критерии, которые невозможно ни формализовать, ни описать, ни объяснить никак, кроме как своим личным интересом. Один из таких практических примеров сегодня прозвучал в моём докладе: как можно перевести "Сын Божий"? Есть точка зрения, что "Сын Божий" - это просто метафора, такая же, как, например,  "десница Божья", и если кто-то не понимает слова "десница", давайте переведем его как "сила Божия", а если кого-то, например, мусульман, смущает понятие "Сын Божий", давайте его переведем "возлюбленный" или "избранный". Но все христиане читают Символ веры и знают, что с богословской точки зрения Сын - важнейшее понятие и отказаться от него нельзя, не отказавшись от христианской догматики. Почему это так - не ясно ни из лингвистики, ни из культурологии. Это ясно только из богословия.

Такие вещи должны получить своё обоснование, потому что иначе мы обречены на две крайности: либо переводчик пускается в безбрежное плавание в отрыве от всякого богословия, либо, наоборот, уходит в сугубый фундаментализм, который почему-то называется православным, где ничего нельзя трогать, всё можно только воспроизводить и повторять. Я слышал такие высказывания: знаете, переводы Библии нужны, но они должны быть такими же, как Синодальный».

Последним прозвучал доклад переводчика Ленарта де Рехта «Переводческие свойства новой русской Библии (РБО) 2011», который приоткрыл «лабораторию переводчика», показав, как можно расставлять акценты в Писании, не прибегая к замене лексики. В частности, Ленарт де Рехт показал, какую роль в восприятии текста играет сегментация текста, то есть разбивка на стихи и абзацы.

Итоги состоявшихся дискуссий

Итоги были подведены на заключительном пленарном заседании под председательством Святейшего Патриарха Кирилла.

Высоко оценив в целом уровень работы форума, предстоятель внёс вместе с тем ряд критических замечаний. В частности, он выразил убеждение, что дальнейшая работа над русским текстом Писания может осуществляться только в русле кирилло-мефодиевской традиции, что делает актуальной задачу критического издания славянской Библии. Патриарх призвал продолжить работу в этом направлении, начатую ещё в 70-х годах прошлого века при его непосредственном участии (в ту пору он был ректором Ленинградских духовных школ) профессорами А.А. Алексеевым и Е.М. Верещагиным: «Можем ли мы вообще говорить о современном русском переводе в полном отрыве от кирилло-мефодиевской библейской традиции, которая является частью нашего культурного и духовного наследия? Чтобы сделать полноценный перевод на русский язык, нам нужно глубоко изучить кирилло-мефодиевскую традицию, а для этого необходимо свести воедино множество версий и выпустить критическое издание славянского текста Библии. Мы всё время говорим о важности славянского текста, но у нас до сих пор нет критического издания. Действительно, это дело сложное, требующее больших интеллектуальных усилий, большого количества учёных высокой квалификации, но сегодня это сделать гораздо проще, чем сорок лет назад».

Патриарх отметил также, что Синодальный перевод, несмотря на многочисленные недостатки, по-прежнему остаётся доступным и понятным для любого носителя русского языка, и подчеркнул важность сохранения преемственности в ходе работы над новой русской Библией: «Все прекрасно понимают Синодальный перевод. Есть некие неточности и ошибки, которые стоило бы поправить с точки зрения современных знаний и современной стилистики, но ни в коем случае нельзя создавать новую версию, перечёркивая при этом значение самого Синодального перевода. Мы должны сохранить разумный баланс между традицией и современной лексикой, современной стилистикой с тем, чтобы не вульгаризировать текст, чтобы сохранить его возвышенную тональность».

Комментируя итоги круглого стола «Шестоднев и его контекст», патриарх отметил, что для православной традиции неприемлемы как крайние формы креационизма, так и попытки увидеть в библейском рассказе подтверждения теории эволюции: «Глубоко убеждён, что неправы учёные и неправы богословы, которые стоят на позициях буквального прочтения священного текста. Для меня книга Бытия и особенно Шестоднев - это зашифрованное послание свыше, и всякие попытки его расшифровать сейчас очень условны. Мы должны с доверием отнестись к тому, что это слово Божие. А дальше могут произойти самые неожиданные события, и невозможно исключить, что очень многое из того, что нам сегодня не понять, в какой-то момент нам откроется».

«Как воспринимать библейский текст? Его нужно воспринимать верой, сердцем, - убеждён Патриарх. - Библия, будучи документом, на котором лежит печать культурного, исторического, филологического контекста, одновременно несёт в себе вечные неизменные истины, которые по-разному усваиваются и интерпретируются каждым последующим поколением».

«Ещё раз хочу сказать, что я выражаю удовлетворение проделанной вами работой, но хотел бы обратить ваше внимание на необходимость связать наши современные библейские исследования (особенно в области перевода) с тем, что уже было ранее сделано, в том числе совместными усилиями нашего духовенства и учёных, которые, рискуя карьерой, развивали полулегальные отношения с Церковью в лице ректора Ленинградской духовной академии», - заключил Святейший патриарх.

Подводя итоги конференции, участники сделали ряд предложений:

 - считать полезным проведение регулярной Общецерковной библейской конференции на базе учебных заведений Русской Православной Церкви;

 - продолжить работу по переводу Священного Писания на языки паствы, окормляемой Русской Православной Церковью;

 - продолжить подготовку критического издания Славянской Библии;

 - начать работу по подготовке нового общецерковного перевода Священного Писания на современный русский язык;

 - Учебному комитету Русской Православной Церкви рассмотреть возможность введения древнееврейского языка в бакалаврскую программу духовных школ Русской Православной Церкви.

Итоги форума будут обсуждены на очередном заседании Синодальной библейско-богословской комиссии.

По материалам пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси, Информационного агентства КИФА, Информационной службы СФИ и Информационной службы Преображенского братства

Фото Николая Токарева (1 с.) и с сайта Патриархия.ru

КИФА №16(170), декабрь 2013 года