Атеизм и секуляризм

Почему иногда верующим проще договориться с неверующими людьми, чем со своими братьями по вере?  О типологии религиозной жизни в России рассуждает философ, культуролог, автор новой книги "Религия после атеизма. Новые возможности теологии" Михаил Эпштейн.

Михаил Эпштейн

Как показали недавние дискуссии вокруг моей книги  "Религия после атеизма",  у нас часто путают атеизм и секуляризм, хотя между этими понятиями нет не только тождества, но и жесткой связи.  Атеизм - это неверие в Бога, отрицание его существования. Атеизм противоположен теизму, а в широком смысле - религии как таковой. Секуляризм предполагает  отделение церкви от государства, утверждение подлинной свободы совести и самостоятельной ценности светской жизни, образования, культуры, морали, политики. Секуляризм противоположен фундаментализму и клерикализму.

Можно верить в Бога - и при этом быть секуляристом, т.е. признавать необходимость светского государства, светского образования, самоценность культуры и науки, не связанных никакими религиозными догмами. Такими христианами-секуляристами были Николай Бердяев, Сергей Аверинцев, Дмитрий Лихачев, священник Александр Мень. Можно быть атеистом, неверующим - и при этом секуляристом, т.е. с уважением относиться к религии и церкви и признавать их право на независимость от государства и правящей идеологии.  Такими были Андрей Сахаров, Юрий Лотман, Булат  Окуджава. 

Антисекуляризм, или в широком смысле фундаментализм, также возможны  в двух вариантах. Религиозный фундаментализм - это исламизм во многих странах Ближнего Востока (но не в секулярной Турции), это позиция тех клерикальных кругов в России, которые выступают за вмешательство церкви в политику, право, законодательство, культуру, образование. Пример атеистического антисекуляризма - это политика советского государства, направленная на уничтожение церкви либо полную ее зависимость от правящей  "материалистической" идеологии. Ленин и Сталин были, конечно, атеистами, но вовсе не секуляристами, поскольку идея разделения светских и духовных властей была им совершенно чужда, они хотели истребить Богово или полностью подчинить его кесареву.

Таким образом, вырисовываются четыре позиции:

1. религиозный секуляризм, сочетающий веру в Бога с признанием светских ценностей, независимости государства от церкви: Богу - только Богово, но не кесарево.

2. атеистический секуляризм,  сочетающий неверие в Бога  с признанием религиозных ценностей, независимости церкви от государства: кесарю - только кесарево, но не Богово

3. религиозный фундаментализм, сочетающий веру в Бога с  требованием подчинить государство церкви: Богу - и Богово, и кесарево

4. атеистический фундаментализм, сочетающий неверие в Бога с требованием подчинить церковь государству: кесарю - и кесарево, и Богово.

К сожалению, в истории России наибольшее воплощение получили оба варианта фундаментализма, клерикальный и атеистический, а секуляризация неоднократно проваливалась, хотя ее пытались запустить и Петр I,  и февральская революция 1917, и горбачевская перестройка.  Однако государство от церкви так и не отделилось: оно то укрепляло ее, то разрушало, но промежуточная, нейтральная, собственная секулярная зона взаимного уважения и независимости светской и духовной власти так и не образовалась.

Поэтому  первые две позиции заслуживают  особого признания и укрепления в российском гражданском обществе.  Верующие и неверующие могут найти единство  в поддержании светского характера государства, которое ничего не диктует и не навязывает церкви, но и не становится ее политическим инструментом.  Как ни странно, между секулярными верующими и атеистами может обнаружиться больше общности и взаимопонимания, чем между верующими секулярного и антисекулярного толка. Секуляризм  сам по себе  есть духовная ценность, выраженная в Евангелии предельно кратко: "отдавайте кесарево кесарю, а Богово Богу" (Матфей, 22: 15-21). 

Михаил ЭПШТЕЙН

Специально для газеты «КИФА»